Пылающая башня
Шрифт:
Сославшись на срочные дела, Вера ушла, пообещав появиться к вечеру. Но Дорогин не долго оставался один. Рядом притормозила знакомая иномарка, раздался знакомый голос Шувалова.
– Следишь за мной? – разозлился Сергей.
– Хочешь верь, хочешь нет – это чистое совпадение. Проезжал мимо, увидел тебя с красивой девушкой. Сперва хотел предложить подвезти. Потом решил – не стоит. Когда рядом такая девушка, третий лишний, даже если намерения у него самые благие.
– Угадал. Чего ж не уехал?
– Пока я колебался, вы уже разбежались.
– Она ненадолго ушла, скоро вернется.
– Садись,
«С остальными я худо-бедно, справлюсь, но этот точно меня в гроб загонит со своей благодарностью», – подумал Муму.
– Давай в другой раз.
– В другой так в другой.
– И еще… В следующее «чистое совпадение» я уже точно не поверю.
– Извини. Я, наверное, надоел.
Дорогин вдруг почувствовал угрызения совести.
Уж очень он резок.
– Поехали в твой магазин. Ничего брать не буду, просто посмотрю, как там дело организовано.
Шувалов просиял, и машина моментально тронулась с места, словно опасаясь, что Сергей передумает.
Магазин оказался просторным, со вкусом отделанным. Огромные экраны разномастных телевизоров заполняли полки до самого потолка.
При появлении Шувалова менеджер и продавцы подобрались, встали чуть ли не по стойке смирно.
Сколько лиц у каждого человека! Шувалов отчаявшийся, готовый к самоубийству. Шувалов настырный, надоевший со своей благодарностью.
Шувалов – строгий хозяин, внушающий трепет персоналу…
Большинство телевизоров работало, выдавая четкое качественное изображение. Здесь на одних экранах можно было посмотреть очередной матч чемпионата России по футболу, на других – рекламу стирального порошка. На трех экранах художник разрисовывал кожу обнаженной девушки, уже почти полностью покрытую яркими цветными полосами и кругами.
– Теперь понятно, почему ты так расстраивался. Такой магазин жалко потерять.
Шувалов что-то оживленно говорил, но Муму его уже не слышал. Какое-то странное и вместе с тем уже знакомое чувство шевельнулось внутри.
Будто он нашел еще одну подсказку – вот сейчас, секунду назад. Похожее чувство он испытал в квартире Веры, заметив фиолетовый глазок объектива. А теперь… Куда он должен вернуться взглядом? Или это случилось чуть раньше, у входа в магазин? Нужно восстановить ход мыслей. Словно лунатик, Дорогин вышел на улицу. Итак, сперва он подумал о Шувалове в разных лицах. Потом переступил порог, скользнул взглядом по магазинным полкам. Футбол.., восхищенная хозяйка с пачкой стирального порошка, художник, жаждущий дешевой популярности.., его модель.., обнаженное тело, разрисованное кистью…
Стоп! Вот где собака зарыта!
– Слушай, Шувалов. Можешь прямо сейчас уделить мне пару часов? «Копейка» моя барахлит, а у тебя не тачка, а ковер-самолет.
– Без вопросов, – лицо хозяина магазина осветилось радостью.
– Давненько я не повышал свой культурный уровень. Прокатимся-ка мы с тобой по музеям и галереям.
Шувалов остолбенел от неожиданности, но промолчал, чтобы не разрушить ненароком дорогинское намерение.
– Конечно. В Москве так много интересного.
От посещения известных
музеев Дорогин отказался сразу, его не интересовали ни Третьяковка, ни музей имени Пушкина. Небольшие частные галереи современного искусства – это дело другое.Чем меньше музей, чем дальше он от центра, тем лучше.
Дорогин быстрым шагом переходил из одного зала в другой, интересовался, все ли выставлено.
Может быть, галерее не хватает площадей, чтобы разместить все имеющиеся в ее распоряжении шедевры.
– Шеф просил меня сделать приобретение для его загородного дома. Между нами, он не большой знаток искусства. У него три условия: первое – он хочет иметь скульптуру, второе – она должна помещаться на тумбе вот такого размера и такой высоты, третье – это должно быть изображение какого-нибудь животного. Тошнит меня, говорит, от людей – надоели. А вот животное с удовольствием поставил бы.
За потенциального покупателя цеплялись руками и ногами. Пытались соблазнить баснословно дорогими абстрактными картинами, потом вели в мрачные помещения, где стояли прислоненные к стене холсты без рам и полуразобранные скульптуры, способные вращаться или раскачиваться при подключении к сети.
– Не пойдет. Даже не уговаривайте. Извините, времени у меня в обрез.
После четвертой по счету галереи Дорогин помрачнел и в который уже раз перелистал купленный в киоске небольшой путеводитель по московским музеям и галереям.
Шувалов еще в магазине заподозрил, что Дорогин устроил эту экскурсию по галереям вовсе не для того, чтобы расслабиться, познакомиться с достижениями модных и малоизвестных скульпторов. И покупать он ничего не намерен.
– Музей фарфора не годится, – размышлял Дорогин вслух. – Выставка китайского искусства эпохи Цинь. Уже теплее. Хотя нет, там слишком много народу тусуется. Где у нас заводь потише?
Палец скользил по убористым строчкам, брови хмурились. Шувалов попробовал припомнить самостоятельно:
– Не знаю, написано там или нет, – есть еще музей самоваров.
– Знаю. Но мы поедем вот сюда!
– Музей детского творчества?
– Именно. Под покровительством Всемирного фонда защиты детей.
Морщина на переносице разгладилась, Дорогин даже улыбнулся. Пальцы выдавали нетерпение, беззвучно барабаня по колену.
Вот уж где действительно была тихая заводь!
Сонная тетка в кассе, никаких экскурсоводов, никаких энергичных дам, агитирующих купить, раскошелиться. Забавные, искренние рисунки, гораздо более талантливые и честные, чем творчество взрослых, отчаянно стремящихся замаскировать свою бездарность.
В другой раз Дорогин с удовольствием постоял бы в тишине перед каждым из этих окошек в беззаботный светлый мир. Но сейчас он просто не имел времени. Быстрым шагом прошел из одного зала в другой, затем в третий. В третьем были посетители – учительница привела целый класс.
– За тобой не поспеешь, – отдуваясь, догнал его Шувалов.
Дети шумной гурьбой побежали в следующий зал. Дорогин стоял возле большой раскрашенной статуэтки Бабы Яги с помелом. Но взгляд, как будто против воли, уводило в угол – к коричневому бычку с колокольчиком на шее, с наивными, широко раскрытыми глазами и длинными нарисованными ресницами.