Пылающая полночь

— Хотел бы я попробовать с этими хранителями пообщаться, — заметил сосед.

— Думаю, во владениях Томвара у тебя будет такая возможность, — ответил я.

Как ни странно, такая возможность выпала соседу несколько раньше, чем мы предполагали. Уже на пути в Майн, когда мы возвращались из этого выхода, комтур неожиданно вспомнил о грядущем приеме, организованном наместником маркграфа Зентры по случаю приезда сюзерена, и поинтересовался, не собираюсь ли я присоединиться к нему на этом празднике. Для Ленбурга такое событие не было чем-то из ряда вон выходящим, многочисленные городские «шишки» то и дело устраивали приемы по тому или иному поводу. Но для заштатного форта в пограничном графстве, то есть марке, это действительно было событием. Тем более что в городок, потихоньку и не спеша, уже начали съезжаться дворяне со своими копьями, добровольные участники грядущего Похода, уже отметившие свое участие в списках экспедиционного корпуса и получившие разрешение на отъезд из лагерей, где, собственно, их собирали для смотра. Вот для этих дворян и потянувшихся следом за ними многочисленных матушек-тетушек со своими дочками-воспитанницами, которых те мечтают пристроить в хорошие руки, и был организован этот праздник, приуроченный ушлым наместником к ежегодному осеннему визиту маркграфа.

Его сиятельство граф Зентра имел привычку раз в год объезжать свои земли, лично принимая отчеты у управителей некоторых имений и наместников четырех из пяти принадлежащих ему городов, пятым была столица графства — Альт, где и проживал хозяин этих земель. Может быть, его сиятельство и желал бы остаться дома, а не носиться по всей марке, но крепости городов, как и несколько имений, были его личными владениями, а значит, маркграф был обязан появляться в них и хотя бы проверять положение дел, чтобы в один прекрасный день не оказаться в числе «лишенцев», рассорившихся с духами — хранителями владения. Надо ли говорить, что прием, о котором мне сообщил комтур Томвар, должен был проходить в крепости Майн?

— И как я туда попаду, барон? — пожал я плечами в ответ на вопрос рыцаря.

— Можете прийти пешком, сударь мой Дим, но я бы советовал все же приехать на вашем Черныше, поверьте, большинство гостей также прибудут верхом. Впрочем, если вы говорите о приглашении, то на этот прием оно не требуется. Герольды объявили общее приглашение для всех участников Похода Света. — Усмехнувшись, Томвар снял с головы украшенный богатой чеканкой умпот^[13] и, смахнув со лба пот, вернул шлем на место. Рыцари… без кучи железа никуда. Блестят, гремят… но рубятся здорово, да. И все равно предпочитаю хорошо обработанный кожаный доспех и черепник под берет. Для выхода лучше экипировки не найти. Кстати, и Гилд разделяет это мое мнение — даром, что ли, он тоже озаботился тем, чтобы сменить металлические части своего наряда на соответствующим образом обработанные кожаные? Они легче, удобнее и позволяют сохранять подвижность. Э, что-то меня унесло!

— Это интересная новость, ваше сиятельство. Благодарю за сведения, я обязательно буду на приеме, — поблагодарил я комтура, а тот вдруг скривился, словно лимон целиком проглотил.

— Вы весьма проницательны, сударь Дим, — заметил он, чем вызвал мое удивление. Но Томвар, похоже, этого не заметил и договорил: — Я действительно имею определенную корысть в вашем приглашении на прием, но прошу, не судите строго и не обижайтесь! Мне просто нужна компания, иначе кое-кто из присутствующих там меня съест и косточек не выплюнет. А в присутствии нового человека у меня есть надежда остаться в живых.

— Барон, вы говорите такие вещи, что я начинаю опасаться, не было ли мое решение идти на прием слишком поспешным, — протянул я, поняв наконец, что каяться в корыстных намерениях комтура заставила смена моего к нему обращения. Ну, не объяснять же, что я обозвал его сиятельством вместо разрешенного после совместной попойки фамильярного «барон» просто потому, что несколько заблудился в своих размышлениях. — Впрочем… если мое присутствие спасет вас от смерти, могу ли я надеяться на такую же помощь с вашей стороны, если опасность будет грозить мне самому?

— Непременно, сударь Дим! — расцвел в улыбке Томвар.

— А вы вообще о чем? — встрял сосед. Понятное дело, что ни комтур, ни молчащий всю дорогу Гилд не услышали слов духа.

— Об охоте юных прелестниц и их мамаш на одного барона, в двадцатипятилетием возрасте сумевшего стать комтуром Томарского ордена, но не озаботившегося обзавестись супругой, — пояснил я соседу.

— О! Полагаю, вы заключили оборонительный союз? — хохотнул дух.

— Вроде того, сосед. Вроде того, — буркнул я в ответ.

Гад. Наверняка вспомнил Зимний Вечер в Ратуше Ленбурга, куда меня чуть ли не пинками загнал дед и где я старательно и безуспешно отбивался от наседающих барышень. Счастье еще, что тогда мне удалось сдаться на милость не одной из хищниц, строящих далеко идущие матримониальные планы на внука городского советника, а двум смешливым кузинам, желавшим лишь развлечения и нескольких уроков фехтования. Это был честный обмен… затянувшийся на месяц встреч, пока их дядюшка, по совместительству второй городской советник, не нагрянул в неурочный час в спальню своих чересчур расшалившихся воспитанниц. Я тогда, помнится, еле ноги унес, и хорошо еще, что остался неузнанным, иначе бы советник Брамм меня со свету сжил, и не спасло бы никакое заступничество деда.

— А знаешь, я думаю, тебе было бы неплохо вытворить что-то в том же духе, — неожиданно ворвался в мои размышления сосед. — Скоро в Поход, а что такое неосвоенные земли, не мне тебе объяснять. Постоянное напряжение на пользу никому не идет, вот и подумай, когда ты еще сможешь так расслабиться?

— Не понял, — честно признался я. Ну, вроде бы духу неприятны мои постельные приключения, а тут сам на них же и подбивает. Зачем?

— За тем. Тебе это необходимо, чтобы окончательно прийти в себя, — изобразил вздох сосед и добавил ехидным тоном: — К тому же «наступательный союз» звучит лучше, чем «оборонительный». Не находишь?

Я, наверное, никогда не смогу понять этого странного духа.

Глава 4

Я нечастый гость на приемах и балах. Если быть честным, мне довелось бывать лишь на четырех, и все они проходили в Ленбурге, а будь моя воля, я избежал бы и их, но, к сожалению, положение деда в иерархии города таково, что это оказалось невозможным. Старый попросту не давал мне прикрываться подготовкой к очередному выходу и загонял на праздники, устраиваемые верхушкой Ленбурга дважды в год. На Зимний Вечер, знаменующий начало нового года, и День Империи, приходящийся на конец первого месяца весны.

«Мне там тоже куда менее уютно, чем в любимой лаборатории, но это обязательно, внук!» — говорил дед, и его верный Шарни подтаскивал очередной костюм для примерки.

Но лишь оказавшись здесь, на приеме в заштатном форте, я понял, что «посиделки» первых лиц Ленбурга были не таким уж тоскливым действом. Там, по крайней мере, были все свои, и не нужно было расшаркиваться по полчаса перед каждым незнакомцем, прежде чем обменяться парой слов о какой-то ерунде и, раскланявшись, разойтись в разные стороны. Здесь же правил бал этикет, этот трижды драный всеми бреднями свод правил поведения, превращающий людей в заводных кукол вроде тех, созданием которых развлекаются некоторые оружейники. Терпеть его не могу.

Хорошо еще, что мой не страдающий от избытка роскоши наряд почти не привлекает внимания окружающих, так что, находясь в толчее разряженных в пух и прах дворян, могу чувствовать себя невидимкой, как и добрый десяток присутствующих здесь томарцев, отчего-то не стремящихся поразить окружающих огромным количеством лент и кружев. Возможно, они поступают так в знак солидарности со своим командиром Томваром, не знаю. Зато я нашел способ отличать приезжих от местных, то и дело ловя недоуменные взгляды первых на скромную фигуру комтура, постоянно окруженную целым цветником юных дворянок, собравшихся со всей марки.