Пылающие души

— Нет, к Дереку я не питаю никаких чувств, — наконец ответила она, отвернувшись, чтобы мать не видела ее лицо. — Я не знаю даже, жив ли он. — И она поведала о печальной судьбе капитана Арнхардта.

— Какая трагедия… — Слезы покатились по впалым щекам матери. — Мне очень жаль, дорогая. Надеюсь, он все же доплыл до берега.

— Несмотря ни на что, он был добр ко мне… Может быть, поговорим о чем-нибудь другом?

— Нет… — Мать напрягла голос. Приподняв исхудавшую руку, она стиснула пальцы Джулии и зашептала: — Я должна объясниться… Вирджил был в бешенстве… он пообещал помочь мне с выкупом лишь в том случае, если я… стану его женой… он уверял, что любил только меня, заявлял, что ты не нужна ему после того, как…

Она осеклась, и Джулия поспешила заверить ее, что в объяснениях нет необходимости.

— Пожалуйста, не надо об этом.

— Нет, надо. — Мать умоляюще взглянула на Джулию. — Ты должна знать все. Вирджил… сказал, что твоя судьба ему известна. У меня не было другого выхода, кроме как выйти за него. Джулия, я была в отчаянии. У меня… ничего не осталось. Прошу тебя, пойми…

— Мама, я все понимаю. Восстанавливай силы и поправляйся, чтобы снова управлять плантацией. Благодаря тебе она вновь станет процветающей и прибыльной — уж я-то знаю!

— Нет, мне уже не поправиться, — будничным тоном возразила мать. — Не надо утешать меня. Все достанется Вирджилу. Джулия… не выходи за него замуж. Я знаю, он непременно сделает тебе предложение. Он солгал мне. Ты по-прежнему нужна ему, а на мне он женился исключительно ради плантации. Вирджил — мошенник. Я узнала об этом… вскоре после свадьбы.

— Не волнуйся, мама. Ты поправишься, а я ни за что не стану женой Вирджила. А когда ты будешь здорова, ты с ним еще можешь быть счастлива. — Джулия вымученно улыбнулась. Она надеялась, что мать ничего не заподозрила и еще не успела узнать, что Вирджил — чудовище. Расстраивать мать в такую минуту не стоило.

Мать отвернулась и прижалась щекой к белой атласной наволочке.

— Я совершила ошибку, надеясь сохранить Роуз-Хилл. Что подумает Майлс, когда обо всем узнает?

— Он поймет тебя, как и я. Когда-нибудь он вернется, и ты все объяснишь ему. А теперь отдохни. Сегодня ты много разговаривала и потому утомилась. Позволь, я уложу тебя поудобнее.

Мать кивнула, слишком усталая, чтобы протестовать. Джулия укрыла ее одеялом до подбородка, и больная сразу заснула.

Сара, до сих пор тихо сидевшая в темном углу спальни, вышла следом за Джулией в коридор.

— Значит, миссис и вправду совсем плоха? — в страхе спросила она. — Она умирает?.. Так я и знала!

У Джулии перехватило горло.

— Да, Сара, она умирает, но мы должны сделать так, чтобы смерть стала менее мучительной. Пусть ее последние дни будут радостными и безмятежными…

Сара подозрительно огляделась, словно ожидая увидеть притаившегося поблизости Вирджила, и заговорила так тихо, что Джулии пришлось напрячь слух:

— Он даже не пытается облегчить ее муки, поверьте мне. Я слышала, как он ссорился с ней. Похоже, он ждет не дождется, когда она умрет. Как жаль, что здесь нет мистера Майлса! Он разделался бы с этим негодяем и не позволил бы ему приставать к вам. — Шоколадные глаза негритянки гневно вспыхнули.

— После первой ночи он не подходил к моей спальне, Сара, — разве что оскорблял меня при каждом удобном случае. Не тревожься за меня, лучше позаботься о маме.

Сара удрученно покачала головой:

— Так просто он не отступится. Я знаю это, да и вы тоже. Он до сих пор злится на то, что вы ранили его. Такое оскорбление он не забудет.

— Я буду начеку. — И Джулия ободряюще обняла Сару.

В эту ночь ее матери стало хуже, и Джулия засиделась у нее допоздна. Наконец, когда мать крепко уснула, Джулия вернулась в свою спальню, валясь с ног от усталости.

Как обычно, она придвинула кресло к двери, но не удосужилась зажечь лампу у кровати. Торопливо сбросив платье, Джулия переоделась в рубашку и легла, радуясь тому, что усталость поможет ей мгновенно заснуть.

Однако не успела она сомкнуть глаз, как странный шорох насторожил ее. Джулия села на постели и испуганно вгляделась в темноту, затем сунула руку под подушку, где хранила нож. Ножа не было! Она лихорадочно пошарила под наволочкой и простыней, но спасительное оружие как сквозь землю провалилось.

В комнате раздался негромкий, злобный смешок, от которого кровь застыла в жилах Джулии. Не успела она издать ни звука, как чужая рука зажала ей рот, заглушив крик, который наверняка разбудил бы весь дом. Джулию опрокинули на постель, бросив на лицо большую подушку.

— Сегодня тебя ничто не спасет, дорогая, — бормотал Вирджил, одной рукой срывая с Джулии рубашку, а другой удерживая подушку на ее лице. — А я наконец-то получу то, о чем так долго мечтал…

Джулия попыталась оттолкнуть его, но он уселся сверху, придавив ее ноги к постели. Набухшее орудие Вирджила ткнулось в ее промежность, проникло в лоно, и Джулия вскрикнула от жгучей боли.

— Я же предупреждал: ты еще пожалеешь о том, что оттолкнула меня, — издевательски произнес Вирджил, овладевая ею. — Но на вкус ты недурна, Джулия. Ради этого стоило ждать…

Он замедлил ритм, и боль приутихла. Джулия старалась сдержать крики, чувствуя, как с приступом удушья от нее быстро ускользает сознание. Почувствовав, что жертва сдалась, Вирджил убрал подушку, позволив ей глотнуть упоительно сладкого воздуха.

— Попробуй только открыть рот, и я задушу тебя, похотливая тварь. — Он наклонил голову, укусил Джулию за сосок, и ей пришлось сжать зубы, сдерживая крик. Внезапно он напрягся и отвратительно захрипел. Затем быстро задвигался в ней, и неожиданно обмяк и повалился на Джулию, тяжело дыша.

Долгое время он лежал неподвижно, шепча, какое наслаждение он испытал, обещая, что в следующий раз все будет еще лучше, потому что ему не придется сдерживаться.

— Ты ведь усвоила урок, правда? Теперь ты знаешь, что я могу овладеть тобой, когда пожелаю. Если бы не черномазая ведьма, это случилось бы давно. Но сегодня, как только она ушла, я решил, что не стоит медлить — тебе давно пора понять, кто здесь хозяин. Ты принадлежишь мне. — Приподняв подушку с лица Джулии, он хмыкнул: — И не вздумай кричать, иначе я заткну тебе рот и изобью так, что на тебе живого места не останется. Когда-нибудь ты поплатишься за то, что бросилась на меня с ножом. Так что не испытывай мое терпение. Не могу дождаться, когда твоя мать испустит дух! Джулия лежала неподвижно, задыхаясь от боли и унижения. Еще никогда в жизни она не испытывала такой ненависти, никогда не мечтала о жестокой мести. Но она была бессильна, ей оставалось лишь покорно лежать перед Вирджилом.

В конце концов, он встал с постели, и Джулия догадалась, что на его лице играет торжествующая улыбка.

— Завтра, послезавтра и впредь не смей ставить кресло перед дверью — я вернусь, Джулия, чтобы утолить свою жажду. И помни: одно слово, один протестующий жест — и твоя мать обо всем узнает. Чем раньше я увижу ее в гробу, тем лучше.

Не выдержав, Джулия злобно выпалила:

— Когда-нибудь ты ответишь за это, грязный дикарь! Вирджил ушел с пренебрежительным смешком.

Джулия расплакалась от боли и обиды. Но тяжелее всего было сознавать, что, пока мать жива, отомстить Вирджилу не удастся. Джулия не могла даже сбежать и оставить мать на милость этого негодяя. Она понимала: стоит ей каким-нибудь поступком приблизить кончину матери, и угрызения совести будут терзать ее до смертного часа. Значит, придется терпеливо сносить домогательства Вирджила, пока мать не отойдет в мир иной. А уж тогда она не пощадит Вирджила!