Пылающий мир

Не спит только Джули. Она сидит в кресле второго пилота, сгорбившись и положив пистолет на подлокотник. Она замечает, что я смотрю на неё, и с вызовом сверкает глазами — попробуй осудить меня. После того, что я только что пережил, сама мысль о том, что я могу кого-нибудь осуждать, вызывает у меня улыбку.

Я шагаю в кабину и прислоняюсь к приборной панели за спиной Джули. Она поворачивает кресло лицом ко мне, глядя на меня тусклыми глазами.

— Что.

Такой тон адресуется незнакомцу. Возможно, даже врагу. Я забываю всё, что хотел сказать.

Она отворачивается обратно к окну. Солнце маленьким угольком поднимается из бесконечного серого пространства.

— Джули, — я подаюсь вперёд и кладу ладони ей на плечи. — Я понимаю.

— Да? — говорит она в лобовое стекло, и в её низком тоне слышится опасная дрожь. — Я думала, ты — пустой лист.

Её плечи так напряжены, что, похоже, она скоро выпустит шипы.

— Я думала, что ты мог выбрать, откуда начинать своё прошлое, и ты выбрал день нашей встречи. Это мило и всё такое, но это значит, что у тебя никогда не было семьи, ты никогда её не терял. Ты ничего не терял. Значит, ты не понимаешь.

Я убираю ладони. Смотрю на её макушку — маленький золотой мячик, который присутствовал в каждой секунде моей третьей жизни. Хотелось бы, чтобы она была права. Хотелось бы, чтобы я был ничем, кроме короткого жизненного эпизода, но моё настоящее превращается в маленький плот, плывущий по тёмному океану.

Могу ли я рассказать ей? Стоит ли знакомить её с мерзавцем, который обретает форму в моей голове? Разве она ещё недостаточно сломлена?

В кабине раздаётся резкий сигнал, и напротив Эйбрама начинает мигать красная лампочка. Он садится и берётся за штурвал, даже не зевнув. Либо он дремал, либо хорошо притворялся. Джули тоже концентрирует внимание, поднимает пистолет и настороженно моргает покрасневшими глазами.

Эйбрам бросает взгляд на пистолет.

— Ты же знаешь, в этом нет необходимости. Твоя взяла. Джули смотрит на него молча.

— Ну, что я сделаю? Выпрыгну в окно? Почему бы тебе не взять меня в заложники, когда мы приземлимся?

— Заложник думает, что мне нужно убрать пистолет, — сухо отвечает Джули. — Он думает, что это будет логично.

Эйбрам вздыхает.

— Я просто прошу тебя успокоиться.

— Почему? — она покачивает дулом. — Тебя нервирует оружие? Кажется, он смотрит на неё с неподдельной мольбой.

— Оно нервирует мою дочь.

Маска сползает с лица Джули. Сглаживаются острые углы. Она оглядывается и видит встревоженную Спраут, которая сидит в кресле, готовая бежать. Подбородок Джули вздрагивает в спазме печали, и она опускает пистолет на колено.

— Спасибо, — говорит Эйбрам.

Красная лампочка вновь мигает, и раздаётся сигнал.

— Что это? — спрашивает Джули.

— Это утренний будильник. Не могу опаздывать на работу, когда мой босс вооружён и опасен.

— Так и есть.

— Это уведомление о маршруте. Значит, мы приближаемся к Питтсбургу.

— Зачем тебе уведомление для Питтсбурга?

— Потому что я считаю, что нам стоит там остановиться. Она пристально на него смотрит.

— Что?

— Думаю, нам нужно остановиться в Питтсбурге.

Она наклоняется вперёд, внимательно глядя на него и прижимая пистолет к своему бедру.

— Я недостаточно понятно объяснила, куда мы летим?

— Послушай, я отвезу тебя в Исландию. Скорее всего, там одни безжизненные скалы, но я отвезу тебя. Но прежде, чем мы полетим через Атлантический океан с ограниченным запасом топлива и навигацией из 1970-х годов, думаю, нужно сделать остановку в Питтсбурге.

— Блин, да что такого в этом Питтсбурге?

Эйбрам смотрит на первые лучи солнца, ползущие к нему по приборной панели.

— Что ты там говорила, когда в первый раз просила вести самолёт? Что-то об утопических поселениях и армиях повстанцев? Ну, я точно не могу обещать первое, зато второе — может быть.

В скептическом взгляде Джули появляется сомнение.

— В Питтсбурге есть армия повстанцев?

— Я знаю, что год назад была.

Джули возвращает пистолет на колено.

— Слушаю.

— После того, как они нашли меня в лесу, Питтсбург стал моим первым местом жительства. Там я проходил обучение. Он практически стал моим родным городом. В свои двадцать с хвостиком я много переезжал, но когда родилась Мура, я решил… — он встряхивает головой. — Суть в том, что во втором филиале я впервые услышал, что Аксиома сходит с ума. У некоторых ребят из командования были связи с Главным… конечно, не прямые связи. Я не знаю никого, кто бы в действительности разговаривал с Атвистом…

Внутри поднимается тошнота, и внезапно мне захотелось оказаться в другом месте. Может, в туалете. Я закрываю глаза и делаю медленные вдохи.

— … но они были достаточно близко, и видели, что на верхах что-то идёт не так. Конечно, если верхи вообще существовали.

— Рози… — начинает Джули, но замолкает. — Генерал Россо, лидер Стадиона, говорил, что Аксиому уничтожили много лет назад.

Эйбрам открывает рот, чтобы ответить, но кое-кто опережает его. Неожиданно раздаётся третий голос:

— Семь лет назад. Руководители были убиты, штабы разгромлены, — всё похоронило землетрясение. Но он сказал, что останавливаться нельзя.

Джули с Эйбрамом глядят на меня.

— Да что с ним такое? — спрашивает её Эйбрам. — Его радиацией облучило?

— Это тебе Рози сказал? — недоуменно спрашивает Джули. Я несколько раз моргаю.

— Неважно, — вздыхает Эйбрам. — Да, в Нью-Йорке мы провернули большое дельце. Филиалы потеряли контакт с Главным, и долгое время никто не знал, что происходит, и даже существует ли ещё организация. Но через пару лет снова начали поступать приказы, сообщения о том, что Главный выжил. Первый филиал был перестроен, и всё стало хорошо. Мы верили в это до сих пор.

Джули оглядывается за спину и вздрагивает. Нора стоит, скрестив руки на груди и прислонившись к двери в кабину, и слушает. Между пальцами болтается жёлтая смятая брошюра.

— Не обращайте на меня внимания, — говорит она. Эйбрам переключается на Джули.

— Но к тому времени, когда я оставил работу ради кампании на западном побережье, пошли слухи. Секретные встречи. Я бы сказал, как минимум половина филиала к чему-то готовилась.

— К чему? — спрашивает Джули.

— К свержению Главного. Может, к разделению организации на местные органы власти. Они не озвучивали подробности.