Пылающий остров
Шрифт:
Грянуло разом десять выстрелов.
Действие этого первого залпа было ужасное: каждая пуля, попав в плотно сбитую массу людей, укладывала сразу несколько человек.
Груда тел, изуродованных, окровавленных, упала под ноги уцелевших и моментально была затоптана.
– Стрелять! – раздалась вторичная команда.
Солдаты начали стрелять порознь, смотря по надобности, защищая себя и заботясь лишь о том, чтобы посреди общего смятения не задеть своих.
Хотя жрец с дерзкой отвагой фанатика открыто подставлял себя под пули, но, по странной случайности, ни одна из них даже
Один из солдат прицелился в него и крикнул:
– А вот попробуй, бездельник, сначала сам воскреснуть!
Грянул выстрел. Голова жреца буквально разлетелась на куски, и тело его, просидев несколько мгновений на месте, тяжело грохнулось на землю.
Гибель сообщника привела жрицу в неописуемую ярость, но все ее усилия остановить испуганную толпу, бросившуюся к выходу, были напрасны: смерть жреца так поразила водуистов, что они не в состоянии были больше продолжать борьбу.
Сама же жрица еще не желала сдаваться.
Подбежав к клетке, она выпустила из нее ужа и приказала ему обвиться вокруг своей костлявой шеи. Плоская голова змеи повисла над головой жрицы и злобно сверкала своими зелеными глазами.
Стоя в таком виде, жрица кричала:
– Стойте! Не уходите! «Воду» приказывает вам остановиться! Смерть солдатам! Смерть нечисти…
Но меткая пуля одного из солдат заставила навеки умолкнуть и ее. Разрезанный пополам той же пулей уж извивался вокруг шеи жрицы.
Толкая и давя друг друга, водуисты в паническом ужасе старались прорваться сквозь ряд солдат, преграждавших им путь.
Роберто скомандовал солдатам пропустить бегущих, и в одно мгновение капище опустело. В нем остались, кроме капитана, солдат и освобожденных пленников, только мертвые и умирающие, молившие о смерти.
После страшной сумятицы наступила полная тишина, которая вдруг нарушилась чьим-то громким голосом, раздавшимся из темного угла капища.
– Ну, теперь пора и мне повидаться с моими милыми барышнями и моим маленьким другом! Я думал, меня тут раздавят… Однако нет, оставили в живых… Постойте, я сейчас подползу к вам вместе с Браво… Принимайте двух инвалидов, один из которых, двуногий, пока ни на что не годен.
– Мариус!.. Наш славный и добрый Мариус! – крикнули в один голос освобожденные пленники.
– Он самый! – откликнулся моряк, медленно пробираясь к ним в сопровождении собаки, которая все время смирно лежала около него в углу, куда солдаты при входе в «храм» положили раненого.
Пабло с радостным криком бросился к своему четвероногому товарищу, которому все были обязаны своим спасением. Увидев его раненым, еле живым и в самом жалком виде, ребенок с отчаянием всплеснул руками и сказал сквозь слезы:
– Не только нас, но даже и бедного Браво и доброго дядю «Малиуса» хотели убить эти негры!.. О, какие они злые!
Собака с радостным визгом перескочила через трупы и, бросившись к своему маленькому господину, сшибла его с ног.
Мариус, шатавшийся из стороны в сторону и бледный как мертвец, успел вовремя подхватить мальчика и крепко поцеловал его.
Пабло плакал и смеялся
в одно и то же время, прижимаясь то к Мариусу, то к Браво.Молодые девушки встали и, схватив моряка за грубые мозолистые руки, заставили его сесть на седалище мертвого жреца.
– Бедный Мариус, – ласково говорили они, – как мы рады, что опять видим вас, и как огорчены вашим состоянием!
– Э! Вам было хуже моего, да и то Бог спас вас, – говорил провансалец, с любовью глядя на них своими добрыми, ясными глазами. – Я только жалею, что не мог сейчас быть вам полезным, а лично о себе, право, не думаю – не стоит!
Воспользовавшись тем, что девушки и Мариус стали рассказывать друг другу о своих приключениях, капитан Роберто вышел из капища и стал прислушиваться к доносившимся откуда-то ружейным выстрелам.
Очевидно, невдалеке происходила схватка. Взвесив все обстоятельства, Роберто остановился на предположении, что полковник Карлос наткнулся на испанский аванпост, с которым ему и пришлось схватиться.
Выстрелы становились все слышнее, что говорило о приближении сражавшихся.
Роберто хотел было немедленно двинуться навстречу Карлосу, но, вспомнив, что будет очень трудно тащить с собой раненого матроса, трех женщин и ребенка, решился лучше остаться в капище, которое все-таки было защитой, и выжидать, что будет дальше.
Послав двух самых осторожных и умелых солдат в разные стороны на разведку и поставив часовых у входа, он возвратился в святилище, где все время шла оживленная дружеская беседа.
У каждого из солдат был небольшой запас провизии. Роберто приказал тем из них, которые остались в капище, достать ее, есть самим и поделиться с бывшими пленниками, Мариусом и собакой. Он и сам подал им пример.
Усевшись в кружок, все с аппетитом принялись за незатейливый ужин, несмотря на только что пережитые страшные минуты, на груды трупов и лужи крови.
Вскоре возвратились разведчики и донесли, что возле самого капища они не заметили ничего подозрительного, а слышали только приближающуюся перестрелку, и пришли спросить, не прикажет ли капитан разведать, где и кто стреляет.
– Идите и немедленно возвращайтесь, как только что-нибудь узнаете,
– приказал Роберто.
Через четверть часа оба солдата возвратились одновременно, хотя и с разных сторон. На них не было лица, и они едва могли перевести дух от быстрого бега.
– В чем дело? – спросил встревоженный капитан.
– Мы окружены испанскими солдатами!.. Их целый полк!.. Через десять минут они будут здесь, – донесли разведчики.
ГЛАВА XXII
Куба, этот действительно «пылающий остров», добывал средства для своего освобождения исключительно извне, то есть из Соединенных Штатов, снабжавших мятежников всем, что давало им возможность так долго поддерживать тяжелую борьбу: оружием, амуницией, одеждой, провизией и даже волонтерами.