Пылающий рассвет

Ее настойчивость, должно быть, перекинулась на него, он стремительно подчинился, рванув за ворот робы. Материал порвался по всей длине и упал на пол, оставив Посланника полностью обнаженным.

О, господи! Тейн был великолепен. Рельефные мышцы покрывал совершенный загар. Величественная ширина его плеч заставляла ее ощущать себя укрытой и защищенной. А в его члене, поняла Элин с изумлением, был не один пирсинг, а двенадцать. Серебряные штанги образовывали восхитительную линию от головки до основания.

– Ты слишком большой, - прохрипела она и почти засмеялась. Почти.

– В самый раз, - ответил он решительно.

* * *

Тейн купался в восхищении и благоговении, сверкающих в глазах Элин, и смог услышать обрывки мыслей. Великолепный. Совершенный. Грандиозный. Прекрасный.

Только несколько ненавистных шепотков разбавляли их, когда их взгляды встретились. Ее красота изумила его, но не это подогрело его желание, а она. Вся она. Его потребность теперь крутилась вокруг не чего-то, а кого-то. Ему нужны ее прикосновения. Вкус. Стоны с придыханием. Тепло. Влажность. Ее... все.

– Моя бедная култа, - проворковал Тейн, проведя кончиком пальца вниз к центру груди и массивному черно-синему синяку, который уже исчезал. Элин исцелялась быстрее чем мог бы человек. Он никогда бы не подумал, что станет радоваться ее наследию Феникса, но так и было.
– Если бы валун нанес больший урон, то я стер бы его в порошок.

Ее смех был хриплым от страсти, это очаровало его.

– Сладкий болтун.

Нет. Правдивый болтун. Ему понравилось наблюдать за ее игрой. Понравилась ее храбрость перед более сильными противниками. А особенно ее нежелание идти на попятную. Но наслаждение, которое Тейн получил от ее реакций, не могло сравниться с его стремление оберегать и защищать ее.

– Ты раздела меня, - сказал он.
– Что теперь?

– Теперь ты дашь мне то, что обещал.

– Правильно.

Тейн наклонился и прижался в легком поцелуе между ее грудей, затем к верхней части синяка. От прикосновения она издала хриплый стон. Он языком проложил себе путь к соску, подбородком отодвигая лифчик в сторону.

Прелестный, совершенный бутон розы открылся его взору.

Тейн всосал его. Она захныкала.

– Мои новые любимые игрушки, - пробормотал он.

– Да. Твои, - согласилась Элин, протягивая руку между их телами, чтобы обхватить его длину.
– Но это... это все мое.

Он прикусил чуть ниже, мягко, очень мягко, хотя уже боролся за контроль. Благодаря их связи, Тейн мог ощущать, как натянулись ее эмоции. Она также отчаянно нуждалась в нем, как и он в ней, и понимание подействовало на него также, как и прикосновение."Но это не продлится долго", - подумал он."Ты постараешься. Это должно продолжаться. И продолжится".

И когда все закончится, она поймет, что принадлежит ему. Подходит ему.

Ничто другое не приемлемо.

* * *

Элин коснулась кончиком пальца головки члена Тейна, задев выступившую капельку предсемени, прежде чем обратить свое внимание на штанги. Зарычав, Тейн стиснул ее в объятиях. Он обхватил сильными руками ее талию в неразрушимом захвате и всосал сосок с такой силой, что заставил Элин вскрикнуть.

– Мягче?
– прошептал Тейн.

– Нет. Пожалуйста, нет.

Рывком, он разорвал застежку лифчика посередине, освобождая ее груди. Поцелуями проложил путь в другому соску, а когда достиг его, то щелкнул по нему языком туда-сюда, и вновь туда-сюда, пронизывая стрелами удовольствия все тело Элин. Мягкие губы ласкали, раскаленный язык обжигал.

Ее желание очутилось на краю обрыва и сорвалось, и внезапно все усилилось. Ощущения. Жар. Эмоции. И это испугало ее. Чем больше он давал, тем больше она хотела взять. Ее бедра выгнулись сами собой, стремясь к контакту, напору, хоть чему-то. Чему угодно.

– Тейн.
– Его имя она выдохнула с такой потребностью.

– Этого ты жаждешь, култа?
– он убрал ее руку со своего члена и задрал над ее головой. Затем провел своей длиной между ее ног, и ее трусики стали ненавистным барьером.

– Да. Войди в меня, - попросила она.

– Пока нет. Ты желаешь, но не страдаешь от голода.

Тейн задрал другую руку Элин, сведя ее запястья вместе, заставляя выгнуть спину и приподнять грудь для него. Олицетворение рабства, и все же ей это нравилось. Нравилось то, настолько уязвимой оставляла ее такая поза... для него, и только для него. Нравилось, что каждая ее часть доступна для его рта, рук, тела.

– Я страдаю от голода. Честно. Испытываю муки.

Этот отчаянный голос принадлежал ей?

Тейн провел языком обжигающую дорожку вниз к ее животу.

– Я хочу сделать с тобой тысячу разных вещей, - сказал он и коленом раздвинул ее ноги.
– Это только начало.

– Но я уже умираю в ожидании концовки.

– Позволь мне помочь тебе насладиться этим путешествием.

Он погрузил палец глубоко в нее, и Элин захныкала.

– Уже такая влажная, - похвалил Тейн. – Знаешь, каким счастливым меня делает то, что я причина появления этого меда?
– прошептал он на ушко.
– Я помню, как хорош он на вкус. И никогда не забуду.

Даже его слова возбуждали ее, заставляя все внутри пульсировать и плавиться.

– Диван, - сказала она, вспоминая способ, каким Тейн однажды надеялся взять ее.

– Нет. Ты слишком тугая для меня, чтобы овладеть тобой, перегнув через край.

Чувствуя головокружение от нужды, Элин сказала:

– Тогда позволь мне сделать кое-что другое. Освободи мои руки. Я встану на колени и...

Его стон оборвал ее.

– Однажды. Скоро.
– Он прикусил ее губы.
– Сегодня, я собираюсь проникать в тебя медленно и глубоко. Но не смогу это сделать, если ты отсосешь мне.

Элин могла почувствовать напряжение внутри него, непревзойдённую силу, и упивалась этим, инстинктивно понимая, что он пытался сказать ей. Этот первый раз важен. Он станет прецедентом. Если ей он не понравится, то Тейн никогда себя не простит и не возьмет ее снова.

– Что бы мы ни делали, малыш, это снесет мне крышу и...

Его губы прижались к ее прежде, чем она успела закончить предложение. Он целовал ее, глубоко и жестко... и одновременно погружал в нее второй палец, двигая уже двумя. Растягивая ее, распаляя. Но, ох, наслаждение заглушало любою боль. Элин поглощала его рот. Целуя с языком и зубами, отдавая, принимая, отдавая еще больше.

Внутрь. Наружу. Эти пальцы трахали ее.

– Сколько времени у тебя не было никого?
– выдохнул Тейн сквозь стиснутые зубы. Внутрь. Наружу.

– Больше года.
– Она едва смогла выдавить эти слова. Напряжение концентрировалось, угрожая сорваться. Огонь больше причинял не дискомфорт, а только наслаждение. Его руки были такими горячими, такими удивительно горячими. Два пламени, которые только разжигали ее. В любую секунду она вспыхнет.
– Жарко... чересчур.

– Никогда не чувствовала такого раньше?