Пышка с характером

– Слушайте, у меня уже шея болит! – вспылил Виктор. – Вы сначала определитесь, в какую сторону нам скособочиться, а потом командуйте.

– А вы не скандальте, жених, – обиделся фотограф. – Дома на жену орать будете, а тут нечего.

Вот под это жизнерадостное напутствие они и прошли на торжественную церемонию.

Регистраторша долго и прочувствованно говорила положенные слова. Раиса Гавриловна умудрялась вторить ей, сообщая присутствующим свои соображения по поводу происходящего. Еще дома она приложилась к привезенному десятилитровому гостинцу и повеселела.

Маруся устала, чувствовала себя измочаленной. Единственное, чего ей хотелось, это лечь и заснуть. Когда на ее пальчике заблестело колечко, она успокоилась и ощутила необычайный прилив сил. Прямо у ЗАГСа гости выпили шампанского, и вереница из девяти машин двинулась по памятным местам. Они фотографировались, пили «Брют» и хохотали. Маруся бросила букет, и его поймала основательно захмелевшая Раиса Гавриловна, что вызвало новую волну веселья.

Девчонки завидовали, прохожие улыбались нарядной невесте, встречные машины приветственно сигналили, завидев кавалькаду, украшенную шариками и лентами. Маруся была абсолютно счастлива.

Свадьбу в кафе обставили с купеческим размахом. Игорь Борисович не пожалел сбережений. Столы ломились от яств, была даже черная и красная икра. Пока гости шумно рассаживались, Раиса Гавриловна по-хозяйски расчистила место во главе стола, где должны были сидеть жених и невеста, и водрузила туда мутную десятилитровую бутыль с самогоном. Нанятый фотограф заволновался и закудахтал, что посудина портит весь вид. Он страшно боялся, что заказчики откажутся оплачивать свадебные фотографии, на которых жених с невестой послужат фоном для этой видавшей виды тары.

– Уберите это, – дернул он за рукав хозяйку сокровища. – Оно мизансцену портит.

– Это не оно, а он – деревенский самогон! – в рифму сымпровизировала Раиса Гавриловна и радостно загоготала, довольная удачной шуткой. – Сам не пьешь, так людям не мешай. Давай, иди отсюда.

Сосуд притягивал взгляды и нервировал алкоголенеустойчивых индивидуумов. У фотографа была язва. Он тоскливо сглатывал и крутился около емкости. Деревенский гостинец сбивал рабочий настрой и ломал антураж. Поскольку платил за все тесть, работник искусства решил взять его в союзники. Игорь Борисович отнесся к проблеме с пониманием и сообщил, что бутыль поставит на пол, рядом с собой. Углядев, что Раиса Гавриловна уперла руки в бока и уже набрала в легкие воздуха для разгромного выступления, он торопливо добавил:

– Поставим ее между тестем и свекровью, это будет очень символично: дружба народов! Русский с китайцем братья навек!

Кого он назвал китайцем, осталось за кадром.

Раиса Гавриловна удовлетворенно сдулась и плюхнулась на любезно подставленный стул.

Праздник шел как по маслу под чутким руководством опытного тамады, мастерски купировавшего стихийно возникающие скандалы. Тост за родителей новоиспеченная свекровь сопроводила зычной репликой:

– Чегой-то невесткины родители плохо поработали!

Тамада подхватил мысль, завершив выступление недовольной тетки словами:

– Мало девочек у вас, дорогие родители, побольше бы таких. Поленились, поленились!

Когда Марусю украли, Раиса Гавриловна громогласно предложила Виктору не искать девку. Кто спер, пусть тот и мучается. Массовик-затейник мгновенно обернул все в шутку:

– И не надейтесь, уважаемая, сэкономить не удастся. Ну-ка, собираем денежки на выкуп! Помогаем жениху!

Ближе к концу праздника интеллигентные Марусины родственники были шокированы фольклорным выступлением свекрови, с легкостью перекричавшей динамики, извергающие децибелы популярной музыки, и исполнившей матерные частушки. После чего она сладко заснула в подсобном помещении, цепко держась за свою пустую бутыль. Виктору, попытавшемуся разжать мамулины скрюченные пальцы, чтобы уложить ее поудобнее, она сквозь сон прошептала, что это – семейная реликвия. В ней еще прадед самогон хранил.

Когда застолье завершилось и гости стали весело прощаться с невестой, сдабривая свой уход игривыми шутками и напутствиями, выяснилось, что крепко спит не одна перегулявшая свекровь. Но у всех заснувших «от усталости» были сопровождающие, а ответственность за сладко храпящую в подсобке тетку лежала на Марусиной семье, поскольку жених тоже спекся. Тесть сам отволок Виктора, повисшего на нем плетью, в машину. Зять пел ему в ухо «Лаванду» и вяло пытался переставлять заплетающиеся ноги, цеплявшиеся друг за друга как две переваренные макаронины.

Маруся смалодушничала и предложила забыть Раису Гавриловну в кафе, но сердобольный Игорь Борисович заметил, что это не по-людски, и для транспортировки тела до автомобиля стал набирать команду из наиболее крепких и устойчивых гостей. Поскольку трезвых не было вообще, поставленную задачу гости восприняли как дополнительное развлечение. Народ веселился, отвлекался от процесса, в связи с чем новую родственницу пару раз уронили на асфальт, но она даже не проснулась. Маму с сыном подперли друг дружкой на заднем сиденье, рядом для страховки села Валентина Макаровна. Впереди оставили место для невесты. Маруся с тихим ужасом обернулась.

– И что мне с ними делать? – едва сдерживая слезы, спросила она.

– Свекровь мы возьмем к себе, – утешила мама, – а уж мужа забирай ты! Может, он не буйный, а просто алкаш!

– Валя, – укоризненно произнес отец. – Перестань, с кем не бывает! У человека сегодня свадьба!

– Да что ты! – изобразила удивление мама. – У этого? Свадьба? А вот дочь с тобой рядом сидит, у нее свадьбы не было? Чего ж она сама ходит и слюни не пускает? Имеет право. – И она сердито отвернулась, пихнув в бок Раису Гавриловну, начавшую крениться в ее сторону.

Родители заволокли Виктора в квартиру и положили на диван, не раздевая. Они торопились, поскольку в машине оставалась его мамаша, которая в любой момент могла пробудиться от спячки и начать выкаблучиваться.

Оставшись наедине с мужем, Маруся скорбно присела на корточки и аккуратно поправила ему челку. Виктор всхрапнул и отвернулся. Она последний раз покрутилась перед зеркалом, полюбовавшись на белое платье, и с грустью начала снимать фату. Праздник закончился, оставив на душе муторный осадок. Брачная ночь отменялась.

Глава 8

Утром Виктор встал с больной головой и соответствующим настроением. Трясущимися руками достал из холодильника банку с мамиными огурчиками и, стуча зубами по стеклу, стал судорожно, со всхлипами глотать холодный рассол. Ледяная влага побежала по подбородку и затекла за воротник. Рубашка намокла и прилипла к груди. Со стоном он поставил банку на стол и с удивлением посмотрел на руки. Оказывается, он был в пиджаке. Опустив голову, Виктор оглядел чудовищно мятые брюки: