Пытаясь тебя разлюбить

Наши губы соединились, и я почувствовала себя так, словно кто-то ударил меня и вышиб весь воздух из легких. Это было сладко и опьяняюще. И я не хотела, чтобы это заканчивалось. Едва наши губы соприкоснулись, братья тут же подняли шум.

– Ладно, приятель, хорош уже, – буркнул Джексон.

– Чувак, это же моя сестра. Заруби на носу: чтоб я твоего рта и близко к ней больше не видел, – сказал Мейсон.

– Ага, иначе будут проблемы, – добавил Купер.

Этот поцелуй – мой первый поцелуй! – я не забуду никогда. Может быть, для Хантера он ничего не значил, но для меня будто открыл целый мир.

~ 15 лет ~

У меня бушевали подростковые гормоны, и в связи с этим Хантер стал огромной проблемой. На самом же деле беда заключалась в том, что он меня не замечал. По крайней мере, я так думала. Он постоянно встречался с девчонками из нашей школы, а я смотрела на все это и кипела от злости. Я хотела быть той, с кем он целуется в кинотеатре. Той, с кем в этом году он пойдет на выпускной бал. Я хотела быть подружкой Хантера.

– Готова идти? – Хейли без стука вошла в мою комнату, выдернув меня из омута жалости к себе.

– Ага, осталось только накраситься. – Я схватила с туалетного столика косметичку, которую мы с мамой купили только вчера.

– Ты же не красишься, Кензи. Не нужно тебе это дерьмо, – сказал Купер, стоя в дверном проеме.

– Пошел вон! – Я шагнула к двери и попыталась ее закрыть, но брат вставил в щель ногу.

– Чувак, ты что делаешь? – услышала я голос Хантера еще до того, как увидела его самого.

Открыв дверь, я скрестила руки на груди.

– Я пытаюсь закрыть дверь, а этот осел не дает.

Купер наградил меня мрачным взглядом:

– Отдай косметику, Кенз, и я уйду.

– Еще чего, – взвилась я. – Вали отсюда!

– Что за крик, черт вас дери? – спросил Мейсон, появившись позади Купера и Хантера.

– Она думает, что в таком виде может пойти с Хейли, да еще и намалеванная всяким дерьмом, – ответил ему Купер.

От отчаяния я сжала кулаки, подошла к шкафу и вытащила босоножки. Моя сегодняшняя одежда ничем не отличалась от той, что я носила каждый день. На мне была обтягивающая майка и узкие джинсы – нормальный повседневный наряд.

Хантер положил руку на плечо Купера:

– Оставь ее в покое. И пошли уже на баскетбольную площадку.

В который раз Хантер оказался на моей стороне, пытаясь сгладить острые углы.

– Ни фига, сначала пусть отдаст мне это дерьмо.

– Боже мой, ребята, может, хватит уже? Мы просто идем в кино. В чем, блин, проблема? – спросила Хейли.

Мейсон оглядел ее, потом меня и вдруг заявил:

– Прекрасно, тогда мы идем с вами.

Они с Купером ушли, а Хантер перевел взгляд с косметички на меня.

– Тебе и правда это дерьмо не нужно. Ты и так красивая.

У меня перехватило дыхание. Я не знала, что сказать, поэтому промолчала. Хантер кивнул мне и пошел вслед за моими братьями. Раньше он никогда мне такого не говорил. Лично я себя красивой не считала. Скорее, самой обыкновенной. Ростом я ниже многих учеников в моей школе, и даже в пятнадцать у меня больше округлостей, чем у большинства девушек. У меня длинные волосы темно-шоколадного оттенка, а благодаря ирландским предкам мне достались глаза цвета голубого неба и бледная кожа с веснушками.

– Не замечает, как же, – рассмеялась надо мной Хейли.

Зуб даю, я покраснела как рак.

* * *

В конце лета Хантер уехал в Университет Старого доминиона[3] в Норфолке, штат Вирджиния. Для меня его отъезд стал сущим кошмаром. Я проплакала весь день напролет. Перед тем как уехать, Хантер зашел ко мне попрощаться, из-за чего ревела я еще больше. Я буду скучать по нашим ежедневным встречам, и мне кажется – но это секрет, – он тоже будет по мне скучать.

~ 17 лет ~

Когда Хантер в этом году вернулся из универа, я поняла, насколько в него влюблена. В тот день, когда он приехал домой на летние каникулы, я стояла на кухне в пляжном домике родителей и делала бутерброд. Хантер переступил порог, и я, заметив его, едва не порезалась. Он был... такой сексуальный. Парень, казалось, подрос еще больше и, очевидно, подкачался. Футболка натянулась на широких плечах, рукава туго обхватывали бицепсы. Волосы были немного длиннее, чем обычно, и выглядели так, словно их обладатель только что проснулся. В общем, глаз не отвести.

Он вошел и протянул руку над моей головой, чтобы взять из шкафчика стакан. Я подняла взгляд как раз в тот момент, когда его футболка немного задралась, открыв часть татуировки в виде надписи. На правом локте была изображена звезда, а левое предплечье украшал череп, объятый пламенем.

Взяв стакан и налив в него воды из холодильника, Хантер подошел и поцеловал меня в щеку:

– Привет, красотка.

– Тебе идут татушки, – пролепетала я, изо всех стараясь, чтобы голос оставался спокойным и ровным.

Он вытащил несколько чипсов из открытой пачки, которую я оставила на стойке.

– У меня еще есть. – Сунув чипсы в рот, Хантер стянул через голову футболку и бросил ее на стойку.

Я чуть в обморок не грохнулась. Загорелый мускулистый торс так и умолял протянуть руку и прикоснуться к нему. На левом боку тянулась надпись, которая начиналась под мышкой, шла вниз по ребрам и заканчивалась на бедре. Она гласила «Живи сегодня так, словно завтра умрёшь»[4]. Внизу живота, от бедра к бедру, таким же почерком было написано «Ни о чем не жалея». Я вздернула брови и ухмыльнулась. Улыбнувшись, он пожал плечами и повернулся, чтобы показать мне кельтский крест, занимавший большую часть его спины.

– Мой друг работает учеником мастера в тату-салоне, недалеко от моего университетского жилища, – объяснил Хантер.

– Мне нравится. – Кое-как я дошла до стула и взяла полотенце, висевшее на спинке. – Потом поговорим. Я собираюсь на пляж. – Здесь становилось жарко. Мне нужно было убраться отсюда, пока я не распустила руки.

Позже тем же вечером все собрались сходить поесть, но мне никуда идти не хотелось. Мне хотелось какое-то время провести с Хантером наедине. Поболтав немного с Хейли, я решила наконец рассказать ему о своих чувствах. Мне нужно было выяснить, чувствует ли он что-нибудь ко мне. Больше так себя мучить я не могла.