Раб государства
Шрифт:
— Крутятся вместе с галактикой? — не поверил Костик.
— Правильно. Ты очень быстро схватываешь, — похвалил лейтенант-коммандер. — Хотя существует версия, что червоточины каким-то образом привязаны к сверхмассивным объектам, то есть к звездам. Увы, но пока ни одной стационарной червоточины, пригодной для коммерческой эксплуатации не найдено. За одним единственным исключением, которое полностью опровергает версию привязки к звездам. И вообще, эту червоточину иногда называют дикой. Во-первых, один объем действительно неподвижен, но находится аж в трех неделях полета на маршевых двигателях от ближайшей звезды. Прыгнуть в гипер тоже нельзя именно из-за отсутствия достаточной для прыжка гравитационной составляющей. От той звезды — о ней мы поговорим чуть позже — к червоточине также не прыгнуть. Схлопывается. Второй объем еще интересней — возникает непонятно с какой периодичностью и харш знает где. Иногда эту червоточину видят раз в неделю, в другой раз — через год.
— Ну-ну, — пробурчал себе под нос Костик, пока совершенно не «въезжавший» в тему.
— А вот сейчас будет история, в результате приведшая к резкому росту благосостояния Арварии. Расскажу ее как сказку, в том виде, как сам ее впервые услышал. Жил был бедный работорговец. Промышлял на своем маленьком корвете еще первого поколения тем, что где-то подешевле рабов прикупит, в другой системе чуть дороже продаст. Перекати поле, даже своего дома на какой-нибудь планете не имел. Жил на своем стареньком кораблике. И вот случилась у него однажды очень удачная сделка, выгодно рабов продал на планете, по которой не так давно мор прошелся. Нейросети первого поколения были жутко дорогими и рабам их, естественно, не инсталлировали. Потому и дохли, несчастные. А на полях кто-то работать ведь должен? Вот тут-то этот торговец не сплоховал — продал относительно дешево купленных рабов втридорога. На радостях в ресторане от души погулял, сразу двух местных молоденьких рабынь ночью оприходовал, да сдуру им же прибылью великой похвастался. И невдомек ему было, что рабыни, чтобы толику поблажек получить, все хозяину выложили. С утречка поднялся наш работорговец на орбиту — рейсовым шаттлом воспользовался — заправил под пробку баки и полетел новых рабов покупать. Вдруг, откуда ни возьмись, появился… Да, ты все правильно подумал, иначе и не скажешь, потому что это был почти новый фрегат аж второго поколения. Подергался наш работорговец туда, сюда, но старенькому корветику от фрегата никак не уйти. И даже если все отдаст — а он жадный был до ужаса — все равно помереть придется. Свидетели пиратам не нужны. И тут почти повторение — вдруг, откуда ни возьмись, появился, точнее, появилась она, червоточина. Недолго думая взял и нырнул в нее.
— А фрегат?
— А вот фрегату не повезло — не пустила его эта червоточина. Слишком большой для нее был. Проходит это место раз, другой, третий — аномальная зона по приборам на месте, а провалиться в червоточину ну никак не получается.
— А корвет? — Костик уже еле сдерживался от смеха.
— А что корвет? С ним все более-менее в норме. Основные системы хоть и старенькие, но работают, рабочего тела для движков и хладагента для отбора излишков тепла полный бак — лети, не хочу. Одно плохо — некуда. Звездочки светят слабенько и все почему-то незнакомые. Слаб был наш работорговец в навигации, очень слаб. Что делать-то? Обратно в червоточину нырять? Нельзя, никак нельзя. Там большой нехороший фрегат с огромными пушками, которые сильное бо-бо могут сделать. Посидел работорговец, подумал и решил получше оглядеться вокруг. Заприметил недалече звездочку поярче, в телескопчик посмотрел — вроде там и планетки имеются. И решил наш работорговец к этой звездочке поближе прыгнуть — вдруг что и разузнает или пуще того, получится с координатами разобраться. Завел заводным ключиком свой попрыгунчик и полетел к звездочке. Набирает скоростенку, нужную для попрыгунчика, и думает — пока все хорошо. Вот щас как наберу скоростенку, да как прыгну.
Парень не выдержал и прыснул. Зол рассказывал мастерски, с ужимками, с точной постановкой интонаций, с паузами в нужных местах.
— А надо сказать, что до выхода на прыжковую скорость старенькому корветику разгоняться надо было ой как долго, цельных одиннадцать часиков. И покушать можно, и даже рюмочку-другую сладенького винца попить, и подушечку любимую вволю по продавливать. Что, немного поразмышляв о бренности жизни, и сделал не торопясь. Разве что с количеством рюмочек чуточек просчитался — на десяток-другой больше выпил.
Костик хохотал уже в голос.
— «Не беда» подумал наш работорговец. Утречком всяко получше будет и пошел подушечку свою любимую придавливать. Поспал маленько, на часики свои с кругленьким циферблатиком посмотрел. Все хорошо, уже можно кнопочку попрыгунчика нажимать. Еще маленько подумал и… нажал. Ну ведь все хорошо? Ан нет — не прыгается почему-то. Посмотрел на приборчики и удивился — гравитационная составляющая куда-то убежала. Вот что теперь делать? Ну не прыгается почему-то без удравшей предательницы. Погоревал чуток, на своем куркуляторе расчетик сделал и возрадовался — до недалекой звездочки и без попрыгунчика долететь можно. Скоро сказка сказывается, да не быстро дело делается — до звездочки почти месяц на стареньком разгонничке пилить. До-о-олго. Делать нечего, но все равно надо.
— Делать нечего портвейн он отспорил, —
добавил от себя цитату из песни великого барда хохочущий во все горло парень.— Подожди, сейчас тебе не до смеха станет, — сказал вдруг ставший серьезным лейтенант-коммандер. — Прилетел, посмотрел. Звезда желтая, с десяток планет. А третья от звезды голубая с зеленым, кое где облачками прикрытая. На ее орбите приличных размеров спутник, всегда повернутый одной стороной к планете.
— Луна над Землей, а звезда Солнце! — ахнул Константин.
— Точно. Работорговец, не будь дураком, тщательно заснял вид звездного неба из этой системы, спустился на поверхность Земли у какого-то городка, облучил население из станнера, прошелся между людьми с биосканером. Очень удивился, отобрал людей помоложе с базовым ИП больше ста восьмидесяти. На одной девушке биосканер вообще зашкалил — только после возвращения выяснилось, что двести пять. Криокапсул у него всего тринадцать было.
— Чертова дюжина.
— А я-то гадал, откуда это выражение взялось. Но в Содружестве чаще поминают дюжину джоре. В общем, набрал рабов, взлетел, прикинул, что не с его знаниями прыжок по новому маршруту рассчитывать, и полетел обратно на разгоннике. Нырнул в червоточину, она на выходе схлопнулась. А там…
— Фрегат? — перебил Костик.
— Нет, не фрегат. Огр-второй именно в это время решил в империи порядок навести. Это уже после Великой хартии было. Содружество считанные десятилетия существовало. Кто-то за небольшие деньги настучал в СБ о том работорговце, следствие, разборки, взяли капитана того фрегата. Он как раз только что вернулся, проторчав полтора месяца в ожидании удравшего корвета. Хорошо потрясли, раскололся. Полетели смотреть червоточину, а тут из нее наш работорговец выныривает. Взяли, как у вас говорят, за цугундер, он все и выложил. Можно было бы не поверить, но вот они тринадцать рабов, ни бельмеса не понимающих на интере. У всех фантастический ИП. По снимкам звездного неба из Солнечной определили координаты системы. В клане императора посчитали и начали строить промежуточные базы заправки и снабжения для обхода Содружества. В Солнечную систему направили экспедицию напрямую. На борту только экипажи и ни одного раба. А к пустым криокапсулам не прицепишься. И аратанцы, и Центральные миры, и аграфы пропустили. Это уже потом внутренними законами запрет ввели. Мол, криокапсулы можно в содружестве перевозить поштучно для транспортировки тяжелых больных и раненых в медицинские центры. Вот с тех пор Арвария и начала процветать.
— А Мерцающая червоточина?
— Натравили ученых, Огр-второй издал указ о запрете в нее нырять, но с большой премией за обнаружение. Несколько десятилетий мучились. Выяснили, что с одной стороны она слабая, с другой энергозависима. То есть за раз может пропустить только два малых корабля или один туда и обратно. Также узнали, что с той стороны прыгать к червоточине нельзя — схлопывается на неопределенный срок. Император подумал и издал новый указ. Любой арварец, обнаружив червоточину, имеет право нырнуть, долететь до Земли, набрать рабов и вернуться. Ограничение только одно — продажа всех рабов допускается на имперском аукционе и нигде больше.
Агора встретила их с Петровским у дверей своих апартаментов. Вероятно дала искину задание следить за его появлением в «хозяйском» секторе и предупреждать ее. Привычно, но никак не с меньшим пылом облапила, впилась в губы и не отлипала почти минуту. Костик, тоже привычно, но при этом успешно — опыт не пропьешь! — изобразил страсть и даже пожамкал внушительную задницу, забравшись под короткое легкое платьице и полностью оголив ягодицу. И только потом увидел скромно сидящую на дальнем диване Катаржину. Поприветствовал через нейросеть. Девушка в ответ осторожно кивнула, стараясь не привлекать внимания хозяйки. А Стан вообще стоял и с опупением наблюдал за таким вольным обращением раба с грозной начальницей. Пришлось и ему кинуть шифрованное сообщение: «Челюсть подбери, сделай вид, что все нормально. Проходи и располагайся на диване у большого стола с выпивкой и закуской. Хотя нет, сначала подойди к девушке, ее Катой Тар зовут, вежливо представься и, опять-таки учтиво тащи за стол. Иссиня-черная стерва, это мои проблемы».
Когда Агора наконец-то отлипла, направился к дивану и вольготно расселся на самом удобном месте. Попытавшуюся было устроиться на моих коленях негру смачно шлепнул по жопе и указал на диван рядом с собой.
Поторопил взглядом Катаржину со Станиславом и начал командовать, стараясь с одной стороны выглядеть грубовато, с другой страстно: — Значит так. Сначала мы пропустим по паре бокалов вина и немного поговорим. Здесь ведь не все еще знакомы, — грозно зыркнул на все еще приближающуюся парочку, чтобы прибавили скорость. — Затем дело. Далее желаю вновь посмотреть замечательный танец двух красавиц. Ну а потом, — сунул руку Агоре под платье и немного потрепал между ног, благо ни Петровский, куртуазно усаживающий девушку за стол, ни панна Тарновицки из-за столешницы видеть ничего не могли, — потом будет видно. Как тебе, дорогая, такой план на этот вечер.