Раб сердец

Яростные бои шли круглые сутки. Озверевшие камнеземельцы легко забыли о своём «благородстве» и «достоинстве», которым всегда кичились. Попавших в беспамятстве в плен раненых ратников Братства добивали на месте или тащили к Заливу, где бросали в раскалённые печи для обжига извести. В крепости стало невозможно дышать из-за тяжёлого, жирного смрада горелого мяса, что лениво тёк по улицам.

Роханский военачальник повелел двинуть в бой латную конницу, приказав с налёту преодолеть завалы. Ратники Стрёмы, охваченные лихорадкой сражения, не отступили перед яростным напором камнеземельцев, но подготовили им достойную встречу. Когда конница с горделивыми боевыми кличами: «Гондор! Ауле и Гондор!» ворвалась на узкие околокрепостные улицы, то все хаты вокруг и предусмотрительно наваленные кучи горючего мусора оказались облитыми огневухой. Полетели горящие стрелы, взревело беснующееся пламя.

– Жечь людей любите? Испробуйте же на себе, мразь лешелюбская!
– кричали ратники, наблюдая страшную картину. Несколько десятков камнеземельцев сгорели с конями и оружием. Успевшие выскочить из огненной преисподней, после нескольких диких прыжков, падали на булыжную мостовую, корчились в диких муках, безспешно пытаясь погасить тлеющие под раскалённой кольчугой одежды. Несчастные кони с горящими хвостами и гривами, свыжженными глазами бились о пылающеие заборы и хаты, жалобно ржали.

И вот ратники Стрёмы нанесли встречный удар. Они, окатив себя водой, выскочили из крепости, окутанные паром преодолели раскалённые кварталы, пробежали по боковой улице и ударили в тыл камнеземельцам.

– Веселись!
– кричал Стрёма, чёрный от сажи и крови. Он прерывисто дышал, оскалив зубы, его немигающие глаза, налитые кровью, выискивали очередную жертву. Кулак выглядел истинным духом войны.-Гуляй, братья!

Камнеземельцы дрогнули, смешались, не ожидая яростной вылазки. Пользуясь замешательством, бойцы Стрёмы в неистовой ярости убивали их мечами, крошили топорами, стараясь не столько убивать, сколько калечить, наносить неисцелимые увечья: -«Чтобы мучились и помнили!»

Свирепость Стрёмы, свист его топора и удары, дробящие роханские черепа, внушили врагам такой ужас, что роханцы начали пятиться.

– Лучники!
– истошно взывал камнеземельский военачальник. Он мысленно проклинал день, когда ступил наненавистную рунскую землю. Лёгкой прогулки с насаждением света и свобод среди неразумных рунцев не полчилось. По белгородским улицам было невозможно пройти, иначе как по мёртвым телам своих и рунских воинов.
– Камнемётчики, проклятье вам и вашим матерям, где вы?!

Лучники и камнемётчики не дремали. Они успели укрепиться у Чеканного Дома и обрушили на тающий отряд Стрёмы ливень стрел и увесистых кусков известняка.

Через полчаса все ратники Братства полегли. Тело Стрёмы среди изуродованных камнями тел опознано не было.

Белгород-У-Залива оказался в руках камнеземельских захватчиков. Но ужасной ценой! И борьба еще далеко не кончилась..

Часть 3. Бытие Глава 11 Луну с неба не снять!

1.

Говорят, что в прежние времена робы славились своим единством и воистину муравьиной сплочённостью. Оторваться от своего рода было делом немыслимым и изгнание считалось куда более страшным наказанием, нежели смертная казнь. Однако, всё это в прошлом. Ныне робы-одиночки встречаются в человеческих деревнях, где строят кузницы и поселяются навсегда. Можно также натолкнуться в глухом горном ущелье у ручья на землянку роба-золотоискателя. Бывает, отделившиеся от родных общин робы сбиваются в бродячие побратимства, промышляющие чем придётся: кузнечным и плавильным делом, вытёсыванием на заказ колонн и арок для различных построек, прокладкой подземных ходов и водопроводов. Предводителем такого вольного побратимства был Гвалин, угрюмого вида роб с необычно коротко подстриженной бородой.

– Предлагаю, многоуважаемый Гвалин, следующее...
– негромко говорил Бран.
– Знакома ли тебе вот такая руда?

Он протянул робу глиняную тарелку с пригоршней серо-жёлтых камешков.

– Бесполезная дрянь.
– презрительно фыркнул Гвалин.
– Встречается очень-очень редко. Ни на что не пригодна.

– Из этой бесполезной дряни можно выплавить ещё более бесполезную дрянь. –устало усмехнулся Бран.
– Нечто среднее между серебром, свинцом и платиной. Мягкое вещество, не пригодное для изготовления ничего стоящего. Вдобавок, это вещество испускает невидимый глазом смертоносный свет, от которого заболевает и чахнет всё живое.

– Слыхивал, слыхивал...
– покивал Гвалин.
– И впрямь - заболевает и чахнет. Но для робов это не столь опасно, мы отделываемся только сыпью, а вот вам, людям, незримые лучи освещают короткий путь в могилу.

– Поэтому и обращаюсь к тебе, мастер Гвалин. Мне срочно нужно это вещество.

– Добыть и выплавить - не вопрос, справимся. А вот быстро отыскать залежи... Тут годы могут уйти.

– Не уйдут.
– сказал Бран.
– Укажу со всей мыслимой точностью, где находятся месторождения руды. Отсюда кстати – сутки пешего хода. Вам останется со всей осторожностью отлить из добытого вещества пять вот таких табличек...

Бран выложил на стол деревянные дощечки с вырезанными на них непонятными надписями.

– Каждую из таблиц сразу после изготовления следует уложить в свинцовый толстостенный ларец. Ларцы по одному доставите нам. По одному! И ни в коем случае не складывать табличек рядом! Ни при каких обстоятельствах, понял ли?

– Уж не знаю, зачем может быть нужна эта редкостная гадость...
– задумчиво проворчал Гвалин, шевеля косматыми бровями.
– Но в чужие дела не лезу, тебе видней, не случайно же прозван Премудрым. Что ж, согласен, берёмся за работу. А чем будешь платить?

– Обоз с лучшим продовольствием из пяти телег.

Роб оскорблённо выпучил глаза.

– Шесть пудов золота.

Гвалин облегчённо перевёл дух.

– И, наконец, укажу место, где спрятан клад змея Двухвиста.

Роб подпрыгнул на скамье, его маленькие глазки вспыхнули красным: -Тот самый? Взаправду?!

– «Бран не лжёт» - слышал присказку?

– Но отчего сам не забрал сокровище, если знаешь, где оно?

– Братству клад не нужен.
– равнодушно пожал плечами Бран.
– Зато потребно другое - то, о чем мы договорились.

– По рукам!
– торопливо сказал роб. Бран после рукопожатия затряс кистью.

– Поосторожнее, досточтимый!
– охнул он.
– Чуть пальцы не раздавил. Ну и силушка!

– Не жалуемся.
– самодовольно ухмыльнулся роб. 

Уроки Брана О Рохане Рохан (Rohan , Riddermark, Ridenna-mearc) – на словах независимое, на деле – холуйски покорное Камнеземелью «королевство». Жители этого степного края зовут себя рохиррим или Эорлинги, то есть «потомки короля Эорла». Собственный язык рохиррим - рохиррик. Кроме рохиррика в Рохане часто говорят на всеобщем языке. Все правители Марки знали его и произносили слова на камнеземельский манер. Земли Рохана часто описывают как «море травы», Это плоские, продуваемые ветрами степи. Лето в тех местах жаркое, зимы – холодные, но короткие. Естественными границами Рохана служат речушки Изен и Адорн на западе, где Рохан граничит с Изенгардом и Дунландом, Белые Горы - на юге, а также река Андуин и дельта реки Древесниковая Купель на востоке. Люди Рохана – рослые, худощавые ( за что их дразнят сушёными карасями), бледнокожие, зеленоглазые, с волосами рыжегои почти белого цвета. Почти все мужчины-рохиррим бородаты. По характеру они безжалостны, подозрительны и властны. Стольным градом Рохана считают крепость Эдорас, что на холме у Белых гор. Рохиррим известны как непревзойдённые в Закатных странах конные воины, равными которым были только кхандцы . Они вооружены длинными копьями, мечами и круглыми щитами, снаряжены в лёгкие шлемы и кольчуги. Рохиррим - не коренные жители этой страны. При переселении на эти земли они разгромили Ангмарское королевство, ограбили робов, отняв у тех сокровища дракона Скаты, и, наконец, выгнали исконных обитателей страны – дунландцев – в неплодородные горы.