Раб

Назревал скандал.

Директор Н–ской фабрики срочно пригласил Андрея в свой кабинет. Под презрительным взглядом Андрея, он заверил, что виновные будут наказаны, а недостающие детали и узлы, будут в срочном порядке возвращены на свои места. Потом он попросил Андрея, пока не сообщать об инциденте Петру Евгеньевичу. Андрея чуть не стошнило. Он понимал, что сообщить нужно, но не сделал этого. Почему? Может внутри, глубоко внутри он всё ещё оставался простым механиком, и психологически не был готов противостоять этим монстрам, этим отцам народов, этим директорам с многолетним опытом управления и манипуляции.

Короче, Андрей смалодушничал.

После тридцати минутного совещания решили, что ящики с готовым к отправке оборудованием, будут запаковываться только после того, как Андрей лично проверит комплектность, с последующим опломбированием и составлением акта.

Радужное настроение улетучилось. Андрей понял, что вместо отдыха, ему вновь предстоит вкалывать.

В гостиницу он возвратился ближе к восемнадцати, и первое, что обнаружил, это ещё одну записку от Агнессы Серафимовны. Извиняясь, она сообщала, что не сможет сегодня навестить его из-за дикой головной боли. Андрей расхохотался. Вспомнилась злобная гримаса на лице директора Н-ской фабрики. Он смял записку и швырнул её на пол.

– Вот козёл! – К чувству досады, прибавилось чувство обиды за себя. Он же не стал звонить своим. Он же сделал, как просили. Но этот гад, всё равно наказал его. – Сволочь!

Настроение было убито наповал. Андрей представил круглое, с отвисшими щеками ухмыляющееся лицо директора Н-ской фабрики и снова почувствовал себя маленьким человеком.

«Как им это удаётся?»

Пахомыч заявился к девяти вечера. Выпивший изрядно и расстроенный, он долго извинялся за инцидент со станками. Оглядываясь по сторонам, он шептал, что не причём и глотал коньяк лошадиными дозами. Андрею тоже захотелось надраться в хлам, но он сдержал порыв, понимая, что от него именно этого сейчас и ждут.

8

Началась рутина.

Агнесса Серафимовна больше не появлялась. Вечерами Андрей только и делал, что читал, смотрел телевизор да курил на балконе, запивая никотин хорошим кофе. Ходить никуда не хотелось. Искусно снятое Агнессой Серафимовной напряжение, возвращалось вновь. Андрею всё чаще вспоминались её запах и тёплые крепкие руки. Вновь начала сниться жена. Пахомыч всё так же навещал его вечерами, и они пропускали по паре, тройке рюмок хорошего коньяка перед ужином.

В один из таких вечеров, проводив, напившегося в дугу Пахомыча, Андрей вышел на балкон.

Всё небо было усыпано звёздами. Вдали гудел и переливался разноцветными огоньками, не прекращающий ни на минуту своей работы порт. Где-то под балконом тирликал сверчок. С бухты тянул тёплый ветер. Пахло морем. Андрей закурил и опёрся на прутья решётки. В крови играл коньяк. Хотелось бросить всё к чёртовой матери и уехать домой.

– Есть закурить?

Глава 2

1

Он вгляделся в темноту. Справа обозначилось движение.

– Мы тут всё время ходим. Тут до дома короче и трава. Потому ты шагов и не услыхал. Так ты дашь закурить?

Кто-то вошёл в пространство, освещённое светом, падающим из окна номера, и на Андрея с любопытством уставились два чёрных искрящихся глаза.

На вид, ей было не больше шестнадцати. Высокая, поджарая, стройная, она походила на голодную чёрную кошку. Чёрные средней длины прямые волосы, скуластое обтянутое смуглой от загара кожей лицо. Прямой нос. Густые брови. Полная верхняя губа выдавалась вперёд. Ни помады, ни какой косметики.

Серого цвета линялая сорочка с короткими выше локтей рукавами, застёгнута на две пуговицы. В районе груди едва проступали бугорки сосков. Она провела по волосам длинными пальцами и ладони сверкнули белизной на фоне загорелых с тыльной стороны кистей. Обрезанные под самый лобок джинсы, походили на набедренную повязку. При каждом её шаге, плоский живот покрывался квадратиками мышц. Андрей протянул ей пачку сквозь прутья решётки. Она чуть привстала на носки. От этого мышцы сухих длинных ног напряглись. Скрипнули резиновые сланцы.

– Можно три, я не одна.

Подтверждая её слова, из темноты неслышно выплыли ещё две тени. Два мальчика, много младше её и ниже ростом. Стриженные наголо. Такие же смуглые и худые, они рассматривали светящееся окно, балкон и решётку чёрными цыганскими глазами. Они крутили головами, похожие на котят, которые только, что попали в незнакомую комнату. Оба в шортах и серых футболках, с изображёнными на груди птицами.

– Бери три. Это им? – Андрей кивнул в сторону мальчиков. – Не рано?

– Не-е, нормально. Они уже давно курят. – Она вытащила из пачки пять сигарет и все положила в нагрудный карман сорочки. За тем протянула к балкону тонкую руку. – Дай твою докурю?

Андрей улыбнулся и снова протянул ей пачку.

– Возьми целую.

– Спасибо. – Она прикурила и жадно и глубоко затянулась, выпустив облако синего дыма. – А ты не жмот. Откуда?

– С Камчатки.

– Шишка?

– Ну, вроде того. – Андрей снова улыбнулся.

– Командировка?

– Да.

– Агнессу уже трахнул? – Она звонко хихикнула, глядя на него. Видимо лицо Андрея, стало смешным от удивления и смущения. – Да вижу, что трахнул. Её тут для того и держат. – Она снова хихикнула и глубоко затянулась. – Да не парься. Трахнул и молодец. Ладно, бывай. Идти нужно. Я ещё загляну.

И они скрылись в темноте, будто и не было их вовсе.

Андрей докурил и ушёл с балкона, закрыв за собой дверь. Завалившись на кровать, он открыл книгу. Но перед глазами сразу выросла фигурка девушки. Её искрящиеся глаза, бугорки сосков, узкие бёдра и сухие длинные ноги. Её звонкий голос повторил: «Агнессу уже трахнул?», и Андрей почувствовал, как его грудь наполнилась теплом, будто её накачали горячим паром.

2

Она появилась через два дня. На этот раз на ней был тёмно-синий топ с какой-то белой надписью на груди и чёрные леггинсы, длиной выше колен. На ногах всё те же сланцы.

– Закурить дашь?

– Держи. – Андрей протянул ей пачку сквозь прутья. – Оставь себе.

– Ух ты. Спасибо. – Она засунула пачку за пояс. Когда она оттянула резинку леггинсов, Андрей заметил, что на ней нет трусиков. Она проследила его взгляд и улыбнулась, зажав сигарету зубами. – Нравится?