Рабочее созвездие
Шрифт:
«Существо нашей работы, — говорил Алексей Стаханов, — это непрерывное обогащение и улучшение методов труда. Наш метод не знает застоя. Он непрерывно изменяется…»
Знакомство двух шахтерских городов состоялось в январе 1979 года. Копейск гостеприимно принял первую делегацию Краснодона, возглавляемую известным в стране бригадиром с шахты «Молодогвардейская», Героем Социалистического Труда, членом ЦК КПСС Александром Яковлевичем Колесниковым. Через год договор на трудовое соперничество заключили представители краснодонской шахты имени XXV съезда КПСС и копейской шахты «Капитальная». Еще через год примеру последовали горняки шахты «Ореховская» объединения «Краснодонуголь» и шахтоуправления «Красная горнячка» объединения «Челябинскуголь». В соревновании шахтерская дружба окрепла.
Передо мной фотография. За столом Александр Яковлевич Колесников и хозяйка квартиры Елена Николаевна Кошевая. Их плотно обступили молодые шахтеры. Елена Николаевна держит в руках книгу Александра Фадеева «Молодая гвардия».
Провожая своего учителя и наставника в гости к уральским шахтерам, комсомольско-молодежная бригада имени Героя Советского Союза, комиссара «Молодой гвардии» Олега Кошевого решила сообщить его матери о своем намерении соревноваться с уральцами. Тогда Елена Николаевна и вручила дорогую сердцу книгу. «Увезите ее на Урал», — попросила она Александра Яковлевича. Так, знаменитая «Молодая гвардия» с дарственной надписью и автографом Елены Николаевны Кошевой появилась в Копейске.
На шахте «Центральная» Колесников осмотрел лаву, в которой работал коллектив лауреата Государственной премии СССР Николая Михайловича Подлеснова.
— У вас есть чему поучиться, — сказал гость. — Если не возражаете — будем соревноваться.
Позже я спросил у Александра Яковлевича, почему именно участок Подлеснова привлек внимание его бригады. Оказалось, помогла публикация в журнале «Советский шахтер». Ее автор смело опровергал ошибочное мнение ученых и практиков, утверждавших, что в горно-геологических условиях Челябинского угольного бассейна применять механизированные комплексы нельзя, а потому, дескать, нечего думать о тысячетонной нагрузке на лаву. Шахтеры решили внедрить на участке добычный комплекс. Не сразу они добились успеха. Пришлось подумать над усовершенствованием отдельных узлов. Когда же поставили дополнительные щитки и лемешки для лучшей устойчивости машин, дело пошло: вместо четырехсот-пятисот тонн в сутки стали добывать тысячу и более. Под заметкой стояла подпись: Н. Подлеснов, начальник участка № 4 копейской шахты «Центральная».
— Меня всегда привлекали люди, способные силой воли и убеждения доказывать собственное мнение, — говорит Александр Яковлевич. — Глубоко уважаю таких. Это о них писал известный публицист Анатолий Аграновский: «Передовик, если он честно заслужил свое место, если не пользуется особыми условиями, если работал, как все, а достиг большего, то самим фактом своего существования он делает невозможной, обидной, если хотите, безнравственной иную работу». Может, и не совсем точно вспомнилось, но за смысл ручаюсь. Такого человека, делающего «безнравственной иную работу», я и увидел в авторе журнальной публикации.
Я хорошо помнил о корреспонденции, упомянутой А. Я. Колесниковым, а также о сложнейших горно-геологических условиях на шахте «Центральная». Надо было обладать большим мужеством, чтобы решиться на столь смелое заявление. Подлеснов бросил вызов не только ученым-угольщикам. Он бросил вызов самой природе.
Добычный механизированный комплекс, освоенный его бригадой, был первым и в объединении «Челябинскуголь». Монтаж второго занял всего восемь суток, после чего пришло поздравление от министра и свидетельство о достижении Всесоюзного рекорда. Опробовав комплекс в деле и нарубив за сутки более трех тысяч тонн угля, что несколько лет считалось рекордом Челябинского угольного бассейна, коллектив Подлеснова добился рекорда в скоростном монтаже комплекса.
…В жизни Подлеснова был такой момент, когда он ясно понял: большой уголь дается только людям высоких нравственных качеств. Однажды его участку предложили перейти на посменную оплату труда. Кто знаком с лавой, отрабатываемой механизированным комплексом, тот поймет, почему шахтеры категорически от этого предложения отказались. Бывает так: одна бригада, работая в трудных горно-геологических условиях, сумеет взять уголь. Зато вторая, готовя фронт работы для третьей, будет всю
смену закладывать «купола» — громадные пустоты, образующиеся при стихийном обрушении кровли. А ведь шахтерам платят не за эту работу, а за добытый уголь. Позже, на профсоюзной конференции, директор шахты заметил, что коллектив участка Подлеснова проявил высокую моральную зрелость.Николай Михайлович считает, что главное — не количество угля, а человек, уголь добывающий. Если коллектив не пасует перед трудностями, стойко их преодолевает — успех обеспечен.
На очередном партийном собрании начальник участка заявил:
— Нас переводят с северного крыла шахты на южное, на лаву № 16. Что такое «юг», вы знаете. Это — вода, неустойчивая кровля. Мы будем отрабатывать нижнюю пачку пласта. В дальнейшем предстоит осуществить разворот комплекса и пройти сильно обводненный район.
Внешне Подлеснов был спокоен. То, что он сказал, сказать было нелегко. Он уводил своих людей с привычного «севера» шахтного поля на трудный «юг». Уводил, как командир уводит солдат на более трудные позиции. Потому что многие верили: удержать их смогут только люди его участка.
…Эту историю мне рассказал молодой шахтер. Рассказал, как исповедался, потому что было стыдно за себя и своих товарищей:
— В нижней части лавы «закуполила» кровля. Ее бы своевременно закрепить, да кончилась смена. Все заспешили к стволу. Когда в лаву пришло новое звено, «купол» был что у хорошей церкви. Тогда целых шесть смен комбайн висел на цепях, а мы всем участком скачивали породу. Тут как раз и завалило Подлеснова с бригадиром Владимиром Павленко. На ноги им скатился тяжелый песчаник, а самих присыпало мелким сырым штыбом. Откапывали около часа. Живы! Бригадира увезли домой отлеживаться, а у Подлеснова — плетью рука. Ему в пору к врачам, в больницу, а он — ни за что, надо спасать лаву! А еще все мы знали: на днях он похоронил близкого родственника. Ой, как трудно было смотреть Подлеснову в глаза.
Это был урок всем, но испытания «югом» на этом не закончились.
Пока рубили уголь по целику, все шло хорошо. В иные сутки давали до двух тысяч тонн. Но вот подошли к новому блоку. Кровля здесь была разрушена лавой, отработанной выше несколько лет назад. Решили увеличить рабочее время комбайна. Теперь, пока он двигался вниз, нарубая уголь, горняки готовили верх к отбойке: чистили «карманы», передвигали секции, затягивали кровлю. Комбайн уходил вверх — люди готовили нижнюю часть лавы. Работая по такой схеме, добились среднемесячной нагрузки в 1680 тонн. Но стал осыпаться борт, вновь закуполила кровля. Спешно перешли на челноковую схему отработки, не отпуская комбайн далеко от себя, двигая конвейер следом за ним. Снова давали тысячу — полторы тысячи тонн. И, наконец, подошли к главной воде. По конвейеру потекла грязная река. Борт поплыл, обнаженная кровля стала рушиться по всему фронту. Лава стала неуправляемой…
На совещании, проведенном в кабинете директора шахты, было решено отрезать воду новым вентиляционным штреком. Укоротить лаву, но двигаться дальше. И забойщики стали проходчиками.
Испытание продолжалось.
Через несколько дней глубоко под землей хозяева 16-й лавы встретились с проходчиками, двигавшимися навстречу. Николай Михайлович Подлеснов, растирая сведенные холодной водой руки, сказал мне:
— Это победа! Будем снова рубить уголь. Главное — люди выстояли!
…В начальники участка он пришел из бригадиров. Здесь не задавали вопрос: справится ли с порученным делом. Сказали: «Надо справиться».
Для этого требовались знания. И целью его стал институт. Николай Михайлович поехал в Свердловск.
Срезался на математике, в чем, казалось, был силен. Вернувшись домой, привез из Челябинска племянника, студента политехнического института, и вдвоем — за учебники…
Институт Подлеснов закончил с «отличием», а незадолго до получения диплома обнаружил в свежей почте конверт из Москвы. Распечатал, прочитал:
«Уважаемый Николай Михайлович! Поздравляю Вас с присуждением Государственной премии СССР за выдающиеся достижения в труде. Желаю Вам крепкого здоровья, счастья, новых творческих успехов в работе и надеюсь, что Вы также будете активно участвовать в благородном деле — пропаганде советского образа жизни и трудовых достижений нашей Родины. С искренним уважением — Басов».