Работа актера над собой

Когда же это будет сделано, не пугайте себя тем, что вам предстоит творить, что-то изображать. Нет. Поставьте вопрос совсем иначе: ничего вам творить яе надо, а следует только со всей искренностью решить про себя и ответить на вопрос: как бы вы поступили, если бы вымысел воображения оказался действительностью. Когда вы поверите своему решению - сама собой создастся и наивность.

Итак, прежде всего ищите то, чему вы можете поверить, исключите то, чему вы верить не можете, и не будьте слишком придирчивы, как это было недавно со скатертью: то она казалась вам слишком пыльной, то ее нельзя мять. Коли пыльная - то стряхните, коли нельзя мять - ищите другую взамен.

– А если я не наивен по природе?
– вставил вопрос Шустов.

– Не наивные в жизни могут стать наивными на сцене, в процессе творчества. Следует отличать природную наивность от сценической, хотя, к слову сказать, они отлично уживаются вместе,- объяснил мимоходом Аркадий Николаевич.

– Итак,- продолжал он после небольшой передышки, обращаясь к Шустову,направьте лучи вашего внимания внутрь души, рассмотрите ее и признайтесь, чему вы внутренне верили в только что сыгранной вами сцене.

– Ничему не верил, ничего не чувствовал, а только ломался,- не задумываясь, признался Паша.

– Если это так, то оправдайте, что можете, поверьте тому, чему возможно поверить, что вам больше по силам, в чем легче создать или найти правду,советовал Аркадий Николаевич.

– Не знаю, с какой стороны подойти,- прицеливался Шустов.

– Конечно, лучше всего с внутренней,- не задумываясь, сказал Торцов.Если нельзя подходить к чувству прямым путем, пользуйтесь косвенным. У вас есть для этого манки вымысла воображения, задачи, объекты. Всегда нужно начинать с этого.

Паша принялся что-то искать внутри себя, прицеливаться к тому, что самому было, по

видимому, неясно. Конечно, это вызвало насилие, а за ним наигрыш и ложь.

– Раз что подход к чувству через манки не дает результата,- не насилуйте себя. Вы знаете, что это кончается штампом и ремеслом,- остановил его Торцов.- Поэтому ничего не остается, как подходить к чувству другим путем.

Начните с внимательного осмотра того, что нас окружает, и постарайтесь понять (почувствовать), чему можно и чему нельзя поверить, на что следует направлять свое внимание и что нужно оставить незамеченным, точно в тени.

Вот, например, можете ли вы поверить тому, что "малолетковская квартира" - ваш дом?
– спросил Аркадий Николаевич.

– О да! Мы сжились с ней, как со своей комнатой,- ответил без задержки Шустов.

– Отлично,- одобрил Торцов.- Пойдемте дальше. Стоит ли вам уверять себя в том, что деревяшка - живое существо? Можно ли и нужно ли доводить себя до такой галлюцинации?
– спросил Аркадий Николаевич.

– Конечно, нет,- ответил он, не задумываясь.

– Прекрасно,- согласился Торцов.- Для того чтобы не думать больше о полене, запеленайте вместо него ваше магическое если б.

При этом скажите себе: если бы внутри было не полено, а живой младенец, что бы я стал делать.

Идем далее. Можете ли вы поверить тому, что скатерть является одеялом? Могли бы вы в жизни закутать в нее ребенка?

– Конечно, да,- признался Шустов.

– И прекрасно,- одобрил Торцов.- Вот вы и верьте. Скатерть, превращенная в одеяло, и главным образом правильно выполняемые действия при пеленании - это реальная правда, которой можно поверить.

Паша стал запеленывать деревяшку в скатерть, но у него ничего не выходило.

– Не верю,- говорил ему Торцов.- Если бы это был живой ребенок, вы бы действовали целесообразнее и завернули бы его, хоть и плохо, но так, чтобы младенца не продувало со всех сторон, как теперь, а свет не мешал бы ему спать.

Шустов долго возился и в конце концов сделал огромны" и нелепый узел.

При этом Аркадий Николаевич, как и со мной, обращал внимание на всякую ничтожную ошибку в физических действиях, добиваясь в них подлинной органической правды и веры.

Наконец Шустов принялся укачивать новорожденного.

– Почему вы так старательно закрываете лицо младенца углом скатерти? спросил его Аркадий Николаевич.

– Для того чтобы, с одной стороны, не видеть деревяшки, которая портит мне иллюзию, а с другой стороны, для того, чтобы свет "как будто бы" не бил в глаза младенцу,- ответил Паша.

– Прекрасно,- одобрил Аркадий Николаевич.- Вы правдой заслоняете ложь; заботой о глазах ребенка вы отвлеклись от того, чего вам не надо замечать.

Другими словами, вы перевели свое внимание от того, что вам мешает, на то, что вам помогает.

Это правильно и хорошо.

Но вот что мне непонятно,- продолжал через минуту Аркадий Николаевич.Вы так громко шипите и отчаянно трясете ребенка, что едва ли [это] помогает ему заснуть. Напротив. Вы будите его.

Во всяком подлинном действии должны быть большая последовательность, логика и осмысленность. Попробуйте действовать именно так. Это приблизит вас к правде и к вере в то, что вы делаете на сцене, тогда как нелогичные поступки удаляют вас от той и от другой.

Теперь, когда ребенок заснул, вам следует либо уложить его в кроватку, либо сесть спокойно на диван и держать его на руках.

Шустов устроился на диване с поленом в руках и самым серьезным образом старался не шелохнуться. Это было сделано так правдиво, что не вызвало смеха в зрительном зале.

– Почему у вас такой неудовлетворенный вид?
– спросил Торцов.- Вам кажется мало того, что вы сделали? Напрасно. Не смущайтесь этим. Пусть то, что вы сделали,- немного, но два "немного" уже больше;

а десять "немного" уже хорошо; а сто "немного" уже великолепно.

Когда на сцене выполняют со всей правдой даже самое простое действие и искренно верят в его подлинность - испытываешь радость,- говорил Аркадий Николаевич.

– Радость... тут... в чем?
– старался понять Умно-вых, запинаясь от волнения.

– Радость от физического ощущения правды, которую актер испытывает при этом на сцене, а зритель - в зале,- объяснил Аркадий Николаевич.

Если вы захотите сделать себе и мне удовольствие, выполните самое простое физическое действие, до конца и в полной мере оправданное. Это несравненно интереснее, чем актерский наигрыш страсти и насильственное выжимание из себя чувства.

Я чувствую из зрительного зала, что вам хорошо на сцене. Вы ощущаете и линию жизни человеческого тела и линию жизни человеческой души. Чего же вам больше для начала?