Работа для Бога. Первый вздох

Сиам как истинный азиат хладнокровно смотрит на два обезглавленных трупа и будущий труп без ладоней и ступней. Я знаю свою пушку и на таком расстоянии не промахиваюсь. А крысе, что кусает своих - нет пощады.

– У тебя все, сержант?
– Цежу сквозь зубы я.
– Или есть сдавшиеся и готовые к сотруднечеству?

 - Так точно, товарищ старшина.
– Отдаёт честь Сиам и поедает меня глазами. - Пленных нет. Не было... Не будет...

Да, он прав. Не будет! В этой войне пленных не берут. Только рабынь и с надеждой, что они не родят урода.

– Свободен.
– Рычу я, едва сдерживая рвоту от запаха горелого мяса и вспоротых пулемётными очередями потрохов.

Отгоняю нахлынувшее воспоминание. Начинаю понимать, почему Лилин не хочет вспоминать. В тот полис мы пришли не с дарами. Мы убивали. Убивали за еду и женщин. За девочек, что ещё могли рожать и брезговали старухами, которым исполнилось едва за тридцать. Слишком большой шанс мутаций. Кто же я?!

Монстр?! Или благо для группы?! Может стоит разрядить МТБЗ себе в рот? Поздно! Все равно воскресну. И буду ещё злее, чем есть сейчас. Нужно искупать грехи.

Нахлынуло и подступили слезы. Я не железный. Я тоже человек.

Достал нож. Тупой, медный нож, который скрафтил сам из пластинки, найденной в БТРе. В видении, на моем предплечье было шестнадцать параллельных шрамов. Моё старое имя. Шрам. Шестнадцать человек из своих, которых я приговорил к смерти и сам исполнил приговор. У меня в роте никто не насилует пленных, не крысятничает и не бросает своих. А кто это сделает, станет новым шрамом на моей руке.

– Рокот, ты что делаешь?
– Кинулась ко мне берегиня.

– Возвращаю то, что должно быть.
– Хмуро буркнул я.
– Уйди!

В этом мире шрамы не остаются, но эти останутся. Потому как я так хочу. Потому что я новый бог этого мира. Плохой, хороший, злой?! Не важно! Теперь этот мир будет гнуьтся под меня. Либо сам, либо под моей волей. Свое я возьму, чьё бы оно ни было. И точка.

Как я и предполагал раны быстро затянулись, но шрамы остались.

– Ну ты зверь.
– Рядом со мной присел Торн.
– Что делать дальше будем, босс?

– Как обычно, выживать. Что у вас получилось? Кроме этого дебила.
– Я кивнул на Илира, что все ещё корчился в муках, хоть его и излечила Лилин.

– Да устали мы. Но парня здорово просветили в плане местных реалий. С переводчиком кое-как вышло. Но он и сам додумался до хорошего заклинания. Зря ты его так. Он мелкий, да ранимый.

– Пришла пора взрослеть. Мелкие и ранимые в этом мире умирают. Быстро и жестоко.
– Отрезал я.

– Тебе виднее. Явно опытный в таком. Но народ тебя боится. Как бы не разбежался.

– И ты?
– Я приподнял бровь.

– И я.
– Хмыкнул Торн.
– Но я не дурак. Сам все понимаю. Все мы разные и сбить в одну команду нас может только жёсткий лидер. Ты жесток, но справедлив. Просто так, от желания возвыситься никого не трогаешь. Может и перегибаешь немного, но мы-то все живы. А значит правильный вектор взял. Потому я за тобой иду.

– Хорошо.
– Вполне серьёзно кивнул я.
– И не стоит идти против меня.

– Настигло прошлое?
– С участием в голосе спросил крафтер.

– Тебя тоже?

– Да! Как хоронил семью. Одного за другим. Сейчас спать боюсь. Боль от артефакта только и спасает. Вымывает тоску из души. А что за отметки?
– Торн кивнул на шрамы на моей руке.

– Казни. Своих. Тех, кто меня не слышал.
– Я смотрел Торну в глаза и ждал упрёка или осуждения.

– Дай!
– Он протянул руку к ножу в моей руке.

 Я не совсем понимал его стремления и даже напрягся в ожидании атаки. Но Торн стал проводить по руке ножом с улыбкой идиота.

– А знаешь, это помогает!
– Сказал он, спустя семь надрезов.
– Это память о тех, кто был мне дорог.

Через час, когда все пришли в норму после концерта Илира, я приказал сворачиваться. Раньше у нас была фора, но, думаю, теперь аборигены поторопятся узнать, что тут происходит. И узнавать будут большой толпой.

Наковальню загрузили на Мотю так что ящер жалобно зашипел. Да уж тяжёлая зараза.

– Не матерись.
– Строго приказал я ящеру.
– Пришла пора отрабатывать обильный завтрак.

Ящер возражать не стал. Или был согласен или побоялся.

Одно хорошо. Илир снёс завал в дальнем выходе чем значительно сократил нам путь. И мощь его заклинания поражала. От немалой кучи камня и бетона остался лишь щебень, обильно рассыпанный в соседнем боксе.

– Иди-ка сюда!- Я поманил пальцем парня.

Трезвый Илир был вполне адекватен, если так можно назвать молодого и креативного творца, вечно напевающего что-то себе под нос и с взглядом, растворенным в небытие. Илир подошёл с обречённым видом, слегка прихрамывая и баюкая сломанную руку.

– Рассказывай. Что, как и зачем ты сделал?
– Я заинтересовался сразу же, тем, что у него получилось, но вот качественно избитый он ответить не смог бы.

– Ну, мне Торн объяснил, как создать мембрану. И я понял, как заставить часть молекул воздуха вибрировать на определённых частотах. Я этим и занимался, но на интуитивном уровне. А теперь нужно делать все скучно, но правильно. Но для меня это сложно, потому как работа скучная и не интересная. Вот чтобы активировать «вдохновение» я и принял грибов. И у меня получилось ещё и «псионику» дали.

Пока вы там возле артефакта возились, я совершенствовал «Зов воздуха». А потом решил попробовать на чем-то твёрдом. У меня с таким материалом лучше всего получается работать. Вот и заставил кучу камня резонировать, постепенно накачивая его энергией. Даже не совсем понимаю сейчас, как это получилось. Я под грибами думаю совсем иначе и вижу мир по-другому. Мне тогда казалось прикольным, что камень вот так звучит и резонирует со мной. Прямо как струна гитары. А потом оно все взорвалось.