Работа над ошибками

— Мы не с ним. Расстались давно, да и не встречались, по большому счету. И замуж за него я не собиралась и не собираюсь!

Стас ушам своим не поверил.

— Да ты че! Не врешь?

Вероника распахнула свои голубые глазенки и посмотрела в глаза Стаса с предельной искренностью.

— Я — нет, — отчеканила твердо, а Стас даже обрадовался: вопрос задел за живое, и страх потеснили другие эмоции. Эффективный прием, который давным-давно поделился Командир со Стасом: разозлиться, чтобы уменьшить чувство страха.

— Ты на что-то намекаешь, я гляжу, — срулил Стас на свою обычную интонацию. Она давалось нелегко: сам не отошел от случившегося.

Веронике он не покажет своей слабости.

— Я видела тебя и Алису. Неприятно, знаешь ли, когда за твоей спиной…Я ни на что не рассчитываю, но… Если бы ты честно предупредил меня, что ты встречаешься с Алисой — и не знаю еще с кем — в общем, если бы ты сказал мне о всех своих женщинах, мне бы не было…

— Видела меня и Алиску? — переспросил Стас, — Да, было. Приперлась и полезла целоваться: вернись, Стас, я все прощу! Но я ее за шкирятничек в машинку ее новую отвел и посоветовал впредь уведомлять в письменной форме о предстоящих посещениях. Я ж с ней давно расстался, Вероничка, — Стас нежно провел ладонью по щеке Вероники. Та, затаив дыхание, расширенными глазами смотрела в лицо Стаса.

— Давно расстались, дорогая, — повторил Стас, — приблизительно в то же время, когда мы в кафе с твоим давнишним друганом общались. Она периодически пытается наладить контакт, и одну из ее попыток ты и наблюдала, наверно. С Алисой у меня никогда больше ничего не будет, тем более, я тут прикинул, что мы с тобой…

— Ты…не сказал мне…

— Не сказал тебе? А ты спрашивала? — вот тут Стас солгал. Разумеется, она не спросила ни разу. А Стас не стал бы ей ничего говорить, потому что считал Веронику недостойной новости. И вообще, долго носился с… хрен знает с чем. Выпендрежностью своей, во-во.

Близость беды расставила приоритеты. Да и он сам изменился, что ли?

— А ты бы тогда ответил? — вернула ему вопрос Вероника. Стас отвел взгляд. Тогда бы точно — нет. А теперь…

— Говорю как на духу, дорогая: я один. Меня ты, кстати, тоже попросила, и я действительно один. Увидела с бабой и сразу когти рвать, даже не зазвездив мне по морде? Я так не играю! В следующий раз досматривай представления. Мало ли, что в конце ожидается…

— Стас, ты не врешь?

— Нет, бл. дь, сижу у тебя в прихожей и выдумываю! Ради чего? Ты меня вроде как знаешь, Вероничка? Неужели не разберешься?

Вероника не обманывала. Ни один нормальный мужик не выпустит свою женщину ночью гулять с собакой, а мормон, поди, из нормальных, хоть религиозен не в меру.

С души будто камень свалился. Полдела сделано. Оставалось самое сложное.

«Отложим ненадолго разговорчик, не к месту он сейчас», — успокоил себя Стас и притянул Веронику к себе, заправил выбившиеся прядки за ушко, негромко проговорив:

— Мы друг друга неправильно поняли. Ну, было и было, дорогая! Слышишь? Мы разобрались, да? — он легонько поцеловал шею Вероники, чуть отогнув ворот кофты, — да?

— Да, — пальцы Вероники, впивавшиеся в тело Стаса, ослабили хватку.

Следующий поцелуй не получился ненавязчивым. Вероника застонала, обхватила Стаса за шею.

Он целовал ее щеки, лоб, заплаканные глаза, шептал слова, которые в жизни не говорил ни одной из женщин. Руки Вероники забрались под его майку, гладя обнаженное тело Стаса.

— Стас, я давно хотела тебе сказать…вдруг не успею, вдруг…

— Потом, — прошептал Стас в губы Вероники. Долгий и глубокий поцелуй плавил тело Стаса, лишая самообладания.

Он поднял Веронику и понес в комнату. Бережно уложив на кровать, скинул с себя одежду. Вероника лихорадочно стягивала кофту. Стас помог ей раздеться — пальцы не очень ее слушались — и лег рядом на кровать.

Рука Вероники скользнула по его щеке. Стас поймал ее и поцеловал ладошку. А затем покрыл тело Вероники быстрыми жадными поцелуями.

— Стас, я тебя лю…

Он не дал ей договорить: опустился на нее и мощно вошел, прежде чем она успела сказать последнее слово. Он не любил высокопарных слов с армии, подозревая в них скрытую подоплеку и ложь. Каждое его движение было наполнено любовью. Стасу так хотелось, чтобы Вероника это почувствовала, чтобы поняла без слов…

Эпилог

Я в Гефсиманский сад пойду, чтоб прохладу его испить,

Ищут ангелы там звезду, и не знают, как дальше быть.

«Если мы не найдем звезду, кто ж вам будет тогда светить?»

Я в Гефсиманский сад войду, чтоб помочь им ее найти.

(….)

Ведь зовется она Любовь, и сияет во все лучи!

Я останусь навек с Тобой, чтоб гореть огоньком свечи.

Дмитрий Вешнев «Я в Гефсиманский сад войду»

— Вы тоже к Веронике Васильевне? — недоверчиво спросила полноватенькая девочка с двумя косичками и голубым глазами, которые увеличивали стеклышки очков.

— Да, — просто ответил Стас.

— И тоже делать работу над ошибками? Она назначила на это время… — голос девочки стал еще более подозрителен.

Стас задумался, привычно взъерошив волосы.

— Ну, в какой-то степени — да. Точно. Делать.

— Она сейчас придет. Ушла туда, — указала девочка в одну из сторон школьного коридора, — она в школе.

Еще бы не в школе. Стас утром отвез Веронику до новой работы, а Егор с Лешкой дежурили целый день недалеко от входа школы — Стас их попросил присмотреть, пока они с Вадимом пытались выйти на троих неизвестных. «Проси Туза», — наконец развел руками Вадим.

Стас попросит.

Девочка, не таясь, разглядывала Стаса.

— Вы же не учитесь у нее, вы шутите. Слишком взрослый, — девочка задумалась на минутку, почесала лоб, поправила косички. И осведомилась деловито:

— Вы в классе ее будете ждать? Подождите там, а? Если Вероника Васильевна выйдет из класса, мне поможете?

— А сама, значит, никак? — иронично заключил Стас.

— Я уже второй раз пишу. И все не напишу, — сообщила девочка с великой печалью в голосе.

— Ну, знаешь… Каждый свою работу над ошибками должен делать самостоятельно, — поделился с девчушкой Стас мудрым советом.

— Она тоже так говорит, — еще печальнее вздохнула девочка, — «Пиши сама, Кристина». Я уже пишу…пишу-у…

— Да ладно! — удивился Стас, невольно улыбаясь, рассматривая девчушку — такая была смешная и милая, — что здесь сложного? Я вот всегда хорошо делал все работы. А уж работа над ошибками — это легкотня! Ну, выписал слово правильно…

— Вы ничего не понимаете! — возвестила мелкая строгим тоном, — ей нужно не просто выписать слова правильно. Я бы за пять секунд это сделала! Нужно еще объяснить, в какой части слова у тебя ошибка, какое правило забыла…короче, надо о-соз-на-вать. Чтобы больше таких ошибок не делать, понятно? Потому что, если так и будешь ошибаться, экзамены не сдашь. Вот сижу и ей объясняю. Осоз-наю. Но чего-то пока не осоз-на-ет-ся.