Работа над ошибками

А еще я вдыхаю его запах, и голова подкруживается почему-то…

— Расскажу тебе историйку из моего боевого прошлого, дорогая, очень поучительную историйку, — тихий ласковый голос Стаса с чуть заметной сейчас хрипотцой погружает в транс, в то время как его рука медленно гладит мое тело и забирается без всякого стеснения под кофточку, — был молоденький Стас в Чечне, служил он там… неважно, где. И был у Стаса начальник, так скажем. И однажды начальник звонит своему другу из местных. Не совсем другу, так, человечку по надобности. А тот уверяет, что с ним все замечательно и прекрасно, — горячая ладонь Стаса ложится на мой живот, и я вздрагиваю. Стас прерывается, вздыхает всей широкой грудью. Рука плавно поднимается вверх, а та, что держит меня, чуть ослабляет хватку. Но я не вырвусь и не разорусь. На меня как гипноз действует тихий хрипловатый голос, и я покорно стою там, где поставили. Ага, как овечка. И жду продолжения истории.

— Так вот, представь себе удивление юного Стаса. Санчо…Александр Иванович очень мило поговорил со своим другом. Хорошо так, обстоятельно, кладет трубку. И дальше начинаются совсем интересные вещи…

— К-какие?

Стас уже меня не прижимает. Вторая рука его тоже ныряет под кофточку. Тело все горит от прикосновений, Стас продолжает гладить руками мой живот, побирается вверх, сжимая обеими руками грудь, пока прикрытую бюстгальтером. Пока.

— Он берет несколько автоматов Калашникова, зовет парней. Один автомат дает обалдевшему Стасу. И все вместе мы несемся на уазике, — я закрываю глаза и еле сдерживаю себя, чтобы не застонать. Все. Стас, ты добился своего, и я почти не воспринимаю, что он говорит, слушая только переливы хрипловатого голоса. Стас продолжает также тихо и завораживающе, — А там…не. Опустим подробности. А там парочка джигитов у знакомого в гостях. Сам знакомый к стулу привязан, и внешний вид у него не очень. Но мы его отбили, конечно. Уничтожили боевиков, как говорят в новостях, — заканчивает Стас совершенно будничным голосом.

Для меня это будто ушат холодной воды. Чуть ли не отпрыгиваю от Стаса, который больше не пытается покуситься на мою честь. Он отходит к барной стойке, берет стакан и начинает вертеть в руках, внимательно рассматривая его грани.

— Ну ты сказочник просто, — поправляю кофточку, пытаясь скрыть, как сильно краска заливает все лицо, и уши тоже. Не желаю замечать, что предательски дрожит голос и все тело горит от его прикосновений.

— Только сказки у тебя…злые.

— Какие уж есть, Вероничка.

— А мораль сей басни какова?

— А мораль, дорогая, всего одна. Не очень-то верь тому, что тебе говорят.

Вот уж действительно. А ты повелась, идиотка.

— Ты так защищаешь своего мормона. Какой он милый, да какой хороший… Хорошо его знаешь, чтобы так говорить?

Ноги меня больше не держат. Подбредаю к стулу и неуклюже сажусь на него. А Стас продолжает стоять там же. Поставил стакан на место, руки скрестил на груди и меня разглядывает.

Хоть я и обижена сейчас на Стаса больше некуда, одна очень вредная часть моего сознания согласна с ним целиком и полностью. Ничего не поделаешь: жизнь научила все проверять.

— Представь себе. Знаю Роберта, может, и недолго, но… Но получше знакома с его сыном. Я же его учу. И к твоей притче я никаким боком не прислоняюсь.

— Очень даже прислоняешься, я бы сказал. Религиозные сектанты любят порассказывать, горы золотые посулить — и рай в придачу. Очаровательные они, ай-яй! Только не ведись, зайка. Это все вранье. Ну, скажи мне, зачем нормальному образованному мужику, врачу к тому же, подобная штука?

— Там длинная история. У него горе: погибла жена и маленький ребенок, понимаешь?

— Да… Так многие теряют родных и близких. Почему-то они все остаются православными или мусульманами, как и были. Атеистами, если не верят. Секта, что, панацея от бед?

— Мормоны помогли ему наказать убийцу. Связи, скорее всего…

— Привязали человечка к себе, понятно. На фига тебе такой хамелеон? Он же, получается, обманщик. Не по своей воле, может быть, но тем не менее. Выслуживается перед ними…

— Он не обманщик. Он верующий, — поправляю я Стаса.

— Верующий и обманщик — вещи несовместимые. Это что за покупка верующих?

— Да что ты пристал? — хочу вновь немного поругаться, но вовремя вспоминаю, что мне за это может быть, да и, собственно, у кого в гостях я нахожусь, и пытаюсь контролировать тон голоса.

Не сказать, что мне не нравится, что делает Стас с моим телом. Но его манипуляции аукнутся очень скоро, а именно — ночью. Кажется, я сегодня в который раз вряд ли засну без успокоительных. А еще свербит между лопатками ненавидящий взгляд Лены и чуть подташнивает, как только вспоминаю слащавую улыбку старейшины Беннета. Полный набор воспоминаний на ночь, одно интереснее другого.

— Время покажет, — пытаюсь говорить очень мягко и дипломатично, — спасибо, Стасик, что выслушал… Что бы я без тебя делала.

— Ну-ну. Сматываться собралась? Сиди, пока сидится. Давай еще кофе налью. Заодно еще кое-что расскажешь.

— Спрашивай, — мы для всего открыты, ага.

— Ты собираешься с ним еще встречаться? Поясни, я не понял.

— Собираюсь. И еще собираюсь ходить с ним на нормальные свидания, а не на показные, как с некоторыми.

— И возразить-то нечего, блин, — Стас ерошит свой короткий ежик светлых волос.

— Вот именно, — ликую я. Неужели это действительно так? Я же так мечтала в свое время, что называется, «заткнуть рот» насмешливому Стасу. Получилось вроде бы.

— У вас даже показные не получатся, — наконец находится Стас, но я так горда собой, что лишь показываю, счастливая, ему язык и смеюсь:

— Это с вами! А с другими все прекрасно, как оказалось. Правильно говорят в психологических книжках, надо раздвигать горизонты…

У меня такое ощущение, будто сейчас иду по тонкому канату, не замечая, что внизу пропасть. Странное чувство. Что-то неуловимо меняется. Слишком уж напряженно сейчас лицо Стаса, губы сжаты, и прищур серых глаз не предвещает ничего хорошего.

Я сказала что-то обидное для него?

Стас молча наливает еще кофе в мою чашку, а я осознаю, что прибауток «а-ля Стас» сегодня слышала минимальное количество. И первый раз вижу Стаса вот таким. Оптимизма это наблюдение не прибавляет, и холодок прокатывается по спине.

Может, ему тоже несколько неудобно после таких объятий, как и мне? Это здоровый мужчина, и даже если я ему и нисколечко не нравлюсь, все равно же должен быть основной инстинкт, срабатывающий на женщину, если ты начинаешь ее трогать, гладить? Стас не холодный айсберг, а обычный мужик, у которого совершенно обычные желания.

Решаю пошутить над этим, но шутка застревает в горле. Кидаю взгляд на хмурое лицо Стаса. Себе дороже.

Звонок моего телефона взрывает тишину кухни. Телефон лежит рядом со мной. Протягиваю руку, чтобы его взять, и замираю, когда вижу имя звонящего. Роберт.

— Че не берешь? У нас нет запрета на звонки.

— А ты поговорить дашь?

Стас смотрит на меня так, будто я сморозила величайшую глупость.

— Привет, Роберт, — говорю вежливо и осторожно, в любую секунду ожидая диверсию от Стаса.