Работа над ошибками

Тот факт, что Мертвая гора оказалась после «сошествия Небесного Огня» стоящей на территории запретной для большинства области, носившей теперь предостерегающее название «Проклятые земли», Серому Братству оказался только на руку.

Спустя сто пятьдесят лет после бомбардировки, когда радиационный фон у, превратившейся к тому времени в озеро, воронки — в месте, где раньше находился центр города Шагар-Хаог — стало возможным зафиксировать только специальными приборами, началось строительство нового (третьего, после космодромов в провинциях Кубгор и Мребванг) космодрома Шагар-Кхарад. Первый запуск с него состоялся уже спустя десять лет. Перед началом строительства Шагар-Кхарад была отчасти восстановлена, отчасти проложена заново железная дорога на Шагар-Хаог (тянувшаяся, по большей части, вдоль Волчьего хребта и, местами — внутри него), по которой на космодром доставлялись вначале — рабочие бригады и строительные материалы, а после — обслуживающий персонал, топливо, детали ракет и космических аппаратов и другие грузы. На безопасном от космодрома расстоянии был построен небольшой поселок-городок для работников и охраны Шагар-Кхарад, а вокруг самого космодрома, — на стратегических высотах и направлениях, — появились блокпосты СОК (Службы охраны космодрома), призванные обеспечить безопасность связанных с космодромом объектов от возможных диверсий и прямых нападений со стороны, уже представлявших к тому времени опасность, отрядов революционеров. На протяжении последующих двухсот пятидесяти лет, Церковь, в лице Серого Братства, несколько раз наращивала силы в регионе, но желаемых результатов такое наращивание не приносило: истребить безбожных горцев никак не получалось. Шагаргоборский и Волчий хребты велики и полны пещер и гротов, укрываться в которых можно годами; притом многие пещеры протяженностью в десятки и даже в сотни километров имеют множество выходов в самых неожиданных местах… А «проклятые» горцы никак не хотели собираться вместе, так чтобы им можно было нанести ощутимый урон одним мощным ударом (вполне возможно, даже ядерным, если бы только такой удар принес желательный для святых отцов результат). В итоге сложилась неприятная для Церкви ситуация, когда, с одной стороны, сила была на ее стороне, а, с другой, существенно изменить положение в свою пользу она не могла. Со временем в Мертвых землях выкристаллизовались отдельные зоны с высоким уровнем контроля ВСБК и СБ Серого Братства, в которых горцы не рисковали предпринимать какие-либо ощутимые для Церкви действия, но оставались огромные территории Северной и Южной Шагарских пустынь с их редкими сопками, оазисами, заброшенными мелкими городками и поселениями и четырьмя уничтоженными атомными бомбардировками городами, контролировать которые Церковь могла лишь от случая к случаю.

Пик Мертвая гора, помимо того, что с самого начала являлся научным и, в узком смысле, производственным центром (на заводах горы производились проходившие испытания образцы вооружения, спецсредств и техники, но для последующего массового производства разработки эти передавались уже другим предприятиям, располагавшимся в промышленных центрах империи), после событий четырехсотлетней давности стал также и цитаделью Серого Братства — местом высочайшего сосредоточения его силовых структур и вместе с тем его неофициальной штаб-квартирой.

— Осталось полчаса, — сказал первоархипатрит Шедареган, взглянув на свои часы, когда они с генерал-архипатритом Абримелехом вышли из лифта внутри обзорного купола.

— Замечательно! — Абримелех изящно всплеснул руками, обозревая небольшой, с радиусом не более десяти метров от торчавшего в его центре цилиндра лифтовой кабины, вытянутого, так чтобы можно было удобно подойти вплотную к стеклянной стене, вверх купола.

— Идемте, брат Абримелех! — Шедареган сделал широкий жест рукой, предлагая гостю пройтись вдоль прозрачной стены. — Посмотрим на наш мир…

Увлекая генерал-архипатрита к прозрачной стене — границе, за которой начинался бескрайний воздушный океан, Шедареган знаком отослал прочь стоявшего возле кабины лифта молодого прислужника, — красивого белокурого юношу, — сына одного из благородных священников Братства, — на которого захваченный в тот момент потрясающим видом Абримелех не успел обратить своего внимания. «Лучше тебе, парень, держаться подальше от Его высокопреосвященства», — подумал тогда Шедареган. — «Мы, конечно, своих не бросаем, но мало ли…» Прислужник молча поклонился и исчез внутри лифтовой кабины.

Освещенный одновременно двумя стоявшими высоко в зените солнцами, перед взорами первосвященников простирался до самого, ставшего непривычно далеким и граничившего с чернотой космоса, горизонта бескрайний воздушный океан белого и голубого и темно-темно-синего, лежавший, как казалось на первый взгляд, где-то далеко внизу. Определить точно — где начинался этот истонченный, легкий, переливавшийся всевозможными оттенками синего океан было невозможно. Если присмотреться внимательнее, оказывалось, что океан этот не только внизу, он и рядом с тобой, — прямо за прозрачным стеклом купола, — и над тобой, и везде. Океан постепенно растворялся в объявшем его черном, несмотря на свет миллионов звезд, космосе. Но и сам величественный космос, будто снисходя к хрупкой красоте океана, понемногу растворялся в нем, позволяя океану и укрываемой им планете быть.

— Какой прекрасный вид! — восторженно воскликнул Абримелех когда они неспешно прошли половину круга. — Ради такого стоило зевать целый час в этом вашем вертикальном поезде, брат Шедареган!

— Что ж, я рад, что вам нравится, брат Абримелех. — Шедареган изобразил вежливую улыбку, слегка обнажив клыки. — Вы, кажется, впервые здесь? — учтиво поинтересовался он.

— Вы конечно же знаете, брат Шедареган, что впервые, — ответил елейным голосом генерал-архипатрит. — Это ведь ваша вотчина…

— Смотрите! — серый первоархипатрит указал тонким пальцем направление. — Над Шагаргобором, кажется, снова снегопад…

Вглядевшись в «воды» воздушного океана, можно было увидеть его дно: где-то невообразимо далеко внизу сквозь слои перистых облаков проступали укрытые густыми белыми тучами горные хребты…

Вот устремился на восток и на юг, раздвоившийся рогатиной Шагаргоборский хребет с его, вечно окутанными облачностью, самыми высокими на планете, но все же такими маленькими пиками. Шагаргобор расползается в разные стороны, как бы желая захватить в свои владения кусочек всепланетарного мирового Океана, но у него ничего не выходит и его рога постепенно растворяются, тонут в синеве. Вот, с другой стороны, лежит распластавшись, — напоминающий своими очертаниями не то крысу, не то ящерку, окунувшую в Океан свой тощий хвост, но уж точно не имеющий внешне ничего общего с волками, — Волчий хребет. Хвост «крысы-ящерки» указывает на северо-запад, а острая мордочка что-то высматривает в южном направлении. Дальше, за Волчьим хребтом и узкой как серп равниной, сквозь голубые «воды» воздушного океана проглядывает Аркадабское море, сливающееся вдали в одной точке с двумя другими — Имбизским и Средиземным. Распростершуюся на юго-западе провинцию Архафор скрывает сплошная облачность, а юго-восточнее перед взорами наблюдателей открывается плоская как стол, покрытая тонкими синими венами рек, равнина Арзебар, омываемая вдали Океаном. Его воды узкой, еле заметной ниточкой затекают вглубь материка и расширяясь образуют Шагар-Мабугский залив — маленькое море ультрамаринового цвета. Восточнее Шагар-Мабуга вглубь Океана устремился полуостров Мабуг, выползающий из-под южного рога Шагаргобора… — Все это просматривалось в глубоких «водах» воздушного океана неспешно шедшими вдоль прозрачной стены обзорного купола наблюдателями.

Завершив круг они остановились возле специально приготовленных к их посещению двух легких кресел и стоявшего между креслами столика с напитками и фруктами.

— Прошу… — Шедареган указал рукой на одно из мест. — Лучше всего запуск наблюдать отсюда.

— Благодарю вас… — Генерал-архипатрит подобрал свое платье из бархата и шелка разных оттенков красного и уселся в кресло, поправляя на груди медальон.

Шедареган последовал примеру гостя и тоже сел. Его ризы были схожи с ризами генерал-архипатрита и отличались лишь цветом; отличался и священный знак на груди первосвященника. Шедареган тоже поправил свой медальон (движения и жесты его не были столь изящны и столь жеманны, как движения и жесты гостя). Протянув руку к стоявшим рядом на столике графинам, Шедареган вопросительно взглянул на Абримелеха.

— О! Вы так любезны… — просиял Абримелех. — Просто воды, пожалуйста… — Шедареган плеснул немного воды в два стакана и передал один гостю.

— И, все же, как так вышло, что вы до сих пор так ни разу и не побывали здесь, брат Абримелех? Насколько мне известно, мой предшественник и вы были большими друзьями…

— Да. Варахун был замечательным, святым человеком, — Абримелех изобразил скорбную мину и совершил один из высших священных жестов.

— Вот мне и кажется странным, что Варахун... да благословит Всевышний Единый Господь его святую душу... — Шедареган тоже совершил священный жест, — так и не пригласил вас сюда… По крайней мере в отчетах о посещении комплекса горы высокими гостями нет упоминаний о вас. Вот я и подумал: как сам Абримелех, красный первоархипатрит, знающий все и обо всех, и бывающий везде, где пожелает, обошел своим вниманием столь примечательное место?

Шедареган упомянул о Варахуне — прежнем первоархипатрите Братства, — типе крайне скользком и коварном, и имевшем к тому же схожие с абримелеховскими предпочтения в сексе. С той лишь разницей, что Абримелех, в отличие от приятеля, предпочитал проводить время со своими мальчиками в более спокойной обстановке и не был склонен к издевательствам над любовниками. Первоархипатрит Варахун, напротив, очень любил устраивать шумные оргии с вином и наркотиками в разных экзотических и экстремальных местах (в числе которых был и тот самый обзорный купол обсерватории).

Варахун был жестоко убит пятнадцатилетним юношей, — его вынужденным любовником, — над которым столетний первосвященник имел обыкновение вначале издеваться, — иначе у него никак не получалось достаточно возбудиться, — и уже после приступал к главному. Мальчишка буквально искрошил в салат старого насильника лазерным ножом, который получил лично от Шедарегана, бывшего в то время самым молодым из архипатритов Братства.

— Впрочем, — добавил Шедареган, — ваше дружественное посещение обсерватории в компании главы Братства вовсе необязательно должно было быть задокументировано…