Работа по любви

— Хорошо, — я спрыгнул со спины Ночки. — Что мне нужно сделать?

— Просто возьми дверь за ручку и потяни на себя. Если заклятье все же на тебя не настроилось, то просто ничего не получится, никакого вреда не будет.

Не будет, так не будет. Я взялся за ручку, потянул — и дверь послушно открылась! А фиолетовое сияние на миг вспыхнуло ярче, после чего погасло.

— Отличный результат, — довольным тоном произнесла Рагна. — Хорошо, когда все выходит, как задумано!

— А как было задумано? — с любопытством спросила Ханна.

— Это сложное и мощное заклятье, его тяжело было установить. Поэтому я включила в узор не только тебя, но и всех, кого мы с тобой считаем семьей. Подумала, что будет неудобно переделывать, если ты выйдешь замуж или родишь ребенка. Да и для себя я не исключала вероятность брака, хоть и считала ее очень низкой… — задумчиво добавила Рагна. — Разумеется, мне и в голову не могло прийти, что мы выйдем замуж за одного и того же мужчину! Хотя я рада, что исход именно таков.

— Мне очень приятно, — сказал я.

— Взаимно, — ответила Рагна. — Оказывается, такое замечательное чувство — привести в дом мужа! Входи и владей, как звучит старинная формула.

Однако! Мне показалось, или в голосе Рагны послышались флиртующие ноты? Интересно все же, сколько чисто «плотских» эмоций она может испытывать в отсутствии плоти?

Так-то ликбез от нее же звучал так, что душа, присоединенная к филактерию (ну или к собственным костям, как у Рагны), остается полноценной личностью и обладает плюс-минус тем же характером и пристрастиями, что и раньше. Но те ощущения, что обусловлены одной телесностью — например, чувство голода! — пропадают. Однако Ханна вот устает и может заснуть… И как же быть с романтической любовью? Это ведь тоже на две трети гормоны! Ну, или так считается. Между тем, Ханна ее точно испытывает!

А, ладно, я не биолог. Главное, Рагна начинает оттаивать — и это хорошо. Если она вдруг придумает, как нам с ней… консумировать брак ко взаимному удовлетворению, то, черт возьми, я приложу все силы, чтобы не шарахнуться даже от самого дикого предложения! Ну и остаться на высоте, конечно.

А пока я перешагнул порог в огромный темный холл, четко ощущая всю символичность этого действия. И над головой у меня тут же вспыхнул свет — естественно, фиолетовый.

Ну что, вот я и дома?

* * *

Следующие несколько дней мы прожили в столице, в нашем, получается, особняке. Консервирующе-охранное заклятье Рагны оказалось столь мощным, что здесь в шкафах даже запас продуктов сохранился! Правда, довольно однообразный: похоже, при жизни Рагна не придерживалась правильного питания.

Эти дни мы потратили на решение некоторых юридических вопросов, как раз связанных с банковским счетом Рагны и ее статусом в Ковене. Нам повезло: банк, куда моя жена когда-то давно поместила свои капиталы, все еще существовал и даже исправно продолжал оплачивать взносы и налоги по доверенности! Правда, денег на счете некромантши осталось немного — взносы в Ковен и налоги за сто лет почти все сожрали! — но, по крайней мере, Рагна не была никому должна. Уже хорошо.

А вот что было плохо, что все эти дни мы ели какую угодно еду (в основном, местный уличный фастфуд!), но не готовку Мишеля. Потому что Мишель занимался итоговым утрясанием всяких организационных дел, и ему было не до того, чтобы разбираться с тем, как привести в порядок кухню в особняке — между прочим, никогда не использованную. Я, кстати, попытался встать к местной дровяной плите, и у меня даже кое-что получилось — но далеко не так хорошо, как у нашего командира! Непривычная посуда и оборудование сыграли злую шутку. Даже Колин хвалил не очень искренне, а Леу откровенно подняла меня на смех.

Рагна предложила приспособить несколько скелетиков под готовку, но Ханна наложила вето на эту идею.

— Помню я, как готовят скелеты! Только ты и могла такое есть!

Зато наш паладин Света получил самые свежие данные от лазутчиков и разведчиков своего храма. Однажды он вернулся к ужину — купленному в ближайшей «приличной» таверне — с нечитаемым выражением лица и сказал:

— Между прочим, я выяснил кое-что интересное. Помните, был разговор, что орками нашего Темного властелина командует кто-то непростой, чуть ли не эльф?

— Да, это мне в Ковене нашептали, — подтвердил Колин. — Только у них дополнительной информации нет, я уже справлялся.

— Теперь есть, — сказал Мишель все с тем же покерфейсом. — Это и правда эльф, но не эльф, а эльфийка. Темная. Из Старшего клана. Мириэль Аннирикей ее зовут. Я уже навел справки, Аннирикеи — это не просто Старший клан, это один из княжеских родов в родном мире Темных эльфов. Так что есть версия, что на самом деле эта командирша орков и есть настоящий темный властелин, а чернокнижник, который ею командует, — просто подставная фигура. Чтобы Аннирикеи, если что, могли отпереться от обвинений во вторжении в наш мир. Якобы дочь их клана просто наняли на конкретную работу, а они сами тут ни при чем.

За столом в кухне — мы ели за ним, а не в парадной столовой — воцарилась тишина. Затем все, кто мог (то есть кроме Ханны), как по команде поглядели на меня.

— Кэт, передай соль, пожалуйста, — попросил я.

Наемница послушно сунула мне солонку.

Вот, кстати, еще одно отличие от земного средневековья: соли здесь было в достатке, и стоила она не сильно дорого, хотя и не так дешево, как мне было привычно.

— Андрей… — начал Мишель.

— Я не собираюсь жениться на злодейке, — покачал я головой. — Не обсуждается. Если она правда совершила все те зверства, о которых мы говорили…

— Убивала местное население, включая женщин и детей, максимально зверскими способами? — уточнил Мишель. — Да, совершенно точно. Причем что характерно. Судя по рассказам немногих выживших, эльфийка отличалась особой жестокостью даже на фоне орков!

Все сидящие за столом синхронно поморщились — и я тоже решил пока не расспрашивать. Не на сон грядущий. Утром уточню, какой уровень жестокости считается для орков нормальным.

— И я как раз хотел сказать, чтобы ты, Рей, даже не думал в эту сторону! — продолжал Мишел. — Во-первых, нам все равно придется ее убить по совокупности всех художеств, а я знаю, как ты относишься к верности своим супругам. Во-вторых, какие бы теплые чувства богиня Любви ни дарила им в твоем отношении, темная эльфийка с тренировкой Старшего рода совершенно точно преодолеет любое божественное благословение!

— Не совсем так, — подал голос Габриэль. — Эльфы, что темные, что светлые, не превыше божественного благословения. Но у них, особенно у тех, кто постарше и давно изучает магию, хватает самодисциплины и упрямства потягаться с богами!

— Грубо говоря, убьет тебя, не дожидаясь первой брачной ночи! — вставила Кэтрин. — Или сразу после.

— Нет, если дело дойдет до брачной ночи, то вообще не убьет, — сказала Ханна. — Может быть, запрет в темнице… Но только до следующего вечера.

Над столом опять повисло молчание.