Работай на меня! Выходи за меня!

— Если ты не хочешь, чтобы это видео было отправлено… твоей семье, предлагаю подписать контракт, — Калли зашуршала документами под столом. — Мы обе останемся в плюсе. Demis, let's go[ii]!

Мне хотелось ответить, а лучше запустить чем-то в эту сумасшедшую или еще лучше разбить ей голову чем-то тяжелым, чтобы последние извилины перемешались на полу с идиотским контрактом, который она притащила. Можно было хотя бы карандаш ей в глаз воткнуть. Но я осталась сидеть, замерев на месте, чтобы сохранить хоть долю самообладания.

Демис же ненадолго задержался и перед тем, как пойти за Калли, оставил записку у меня на столе, которую я схватила тут же, как только за незваными гостями захлопнулась дверь.

«Call me[iii]» и номер телефона. Это все, что было в долбанной записке. Придурок! Я собиралась смять ее и выкинуть, но что-то меня остановило. Вместо уничтожения, я положила ее на стол. А карандаш схватила двумя руками, что оказалось не самым лучшем решением, потому что он тут же сломался пополам. Щепки посыпались на стол, а за ними скатились остатки карандаша, когда я с усилием разжала руки.

Если эта сука думала, что сможет так просто меня запугать, то ошибалась. У меня уже начал появляться план. Вот только одной мне не справиться. Был всего один человек на этом свете, с кем я могла бы провернуть эту аферу.

Я взяла телефон, смахнула неотвеченные вызовы от Вениамина Петровича, которые почему-то прошли, несмотря на черный список, и набрала хорошо знакомый номер.

— Привет. Встретимся? Нужна помощь.

Записку я тоже взяла.

***

Алекс

Был только один способ ее остановить.

Калли — сумасшедшая, я всегда это знал. А сегодня только убедился. Калли явилась в мой номер в плаще на голое тело. Благо меня там не было. Зато Жаку, который открыл дверь, достался вид на обвисшую грудь и ничем не прикрытые темные волосы между ног, о чем он мне в красках рассказывал минут тридцать по телефону.

Поэтому я пересилил себя и набрал номер, который хранил на случай непредвиденной губительной ситуации. Я думал, что позвоню ему только в случае, если окажусь на краю обрыва и мне нужно будет проклясть кого-то, пока не полечу вниз. А может даже во время полета. Но судьба еще та сука, а у меня остался последний козырь из прошлого.

— Ciao. A chi sto parlando?[iv]

Через четыре часа мы с Жаком и Ником, выглядя как люди в черном, стояли в аэропорту в терминале для посадки частных самолетов.

Я ожидал увидеть старика. Возможно, в костюме, в шляпе и с тросточкой. Думал, что ему кто-то придержит стеклянную дверь. Например, мужчина в черном костюме и наушником в ухе, как у моего начальника охраны. Ждал, что старик пренебрежительно посмотрит на меня и влепит пощечину, но ничего из этого не произошло.

Вместо старика дверь самостоятельно открыла жгучая брюнетка в солнечных очках и белом платье в пол. Несмотря на непогоду, которая непостижимым образом проникла в помещение и заставляла волосы на моих руках вставать, на плечи женщины был накинут лишь жакет. Казалось, она не чувствовала температуру, стремящуюся к нулю, и с идеальной осанкой шла ко мне. Она двигалась бесшумно, и это на каблуках, которые делали ее выше меня. Никакого багажа у нее не было.

Хорошо, что терминал предоставили только нам, поэтому никто не видел, как я вздрогнул, когда женщина заговорила.

Ее голос не звучал мелодично и даже хриплым его сложно было назвать. Я словно оказался на лесопилке и издалека услышал, как одновременно завелись несколько бензопил. А если ко всему этому добавить еще и акцент, мне пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы разобрать единственное слово, которое она произнесла.

— Поехали!

Никто из нас не стал спорить. Мы просто развернулись и вслед за женщиной поплелись к двери.

Если для отца Калли у меня была заготовлена речь, я даже намеревался просить о прощении, то, о чем разговаривать с его посланницей, не имел понятия.

Кто она?

Чем она занимается в организации, которую нельзя ни называть, ни думать о ней?

Зачем ее прислали?

И куда мы едем?

Я понятия не имел, как, но женщина безошибочно нашла нашу машину и подождала, пока Ник откроет ей дверь. После чего просто села и даже не вздрогнула, когда порыв ветра последовал за ней в машину.

Жак, приподняв бровь, взглянул на меня. Но я лишь махнул головой на переднее сиденье, а сам обошел машину и сел рядом с женщиной. Ник занял место водителя и повез всех в мой отель. Я поблагодарил бы любые силы за то, что мы еще не успели толком запуститься и гости еще не заселились, но кому выражать признание не знал. Поэтому лишь пристегнул ремень, когда мы выруливали с парковки и посмотрел на женщину в зеркало заднего вида.

Я видел лишь половину ее лица, остальное скрывалось под огромными солнечными очками. Но край коричневого пятна, которое выглядывала из-под аксессуара, сложно было скрыть.

Женщина смотрела перед собой. Уголки ее губ были опущены и периодически вздрагивали, когда машина натыкалась на очередную ямку на дороге. Мы не услышали от нее ни звука на протяжении всего пути. Жак вообще старался не смотреть на нее лишний раз. А вот контролирующий взгляд Ника я периодически ловил в зеркале заднего вида.

Когда машина остановилась у отеля, женщина продолжала сидеть на месте. Я в срочном порядке дал сотрудникам выходной, поэтому мне пришлось самостоятельно открывать ей дверь и подавать руку, чтобы помочь выйти из машины. Несмотря на внешнюю худобу и женственность, хватка у женщины была той еще, а ладони шершавые и все в мозолях. Никакого маникюра не было, лишь подстриженные под корень ногти.

Она сразу же забрала руку, когда устойчиво стала на асфальт и направилась ко входу. Пока она преодолевала небольшое расстояния, меня волновал только один вопрос: как жакет все еще держался на ее плечах?

Но, видимо, ветер был к ней благосклонен и решил не срывать вещицу, чтобы унести в неизвестном направлении или искупать в одной из множества луж. А возможно был другой секрет, потому что каким-то чудом женщина вошла в холл отеля только с немного растрепанной прической.

Она не стала дожидаться нас, а расположилась на диванчиках в холле, достала из кармана жакета карту памяти и положила ее на стеклянный столик.

Карту памяти забрал Ник и подключил к своему планшету, пока мы с Жаком устраивались напротив женщины. Она наконец-то сняла свои очки.