Работы. Мемуар

Раз уж я взялся вспоминать про японцев, расскажу, что помню, о покупке у них линии производства индикаторов. Не помню уже, каких, катодолюминесцентных, жидкокристаллических, или ещё каких-то. Делегация, ездившая в Японию, посмотреть на месте, как у них работает такая линия, рассказала потом про это на заводе, а дальше слухи передавались. Я ни с одним из тех, кто ездил, не был знаком. Но, думаю, большого искажения не произошло. Первое, что их поразило, были просторные помещения. Все же знают, в Японии везде теснота. Остров небольшой 29 , много площади занимают горы, население огромное. Тогда, кажется, было 110 миллионов, в СССР – 250, а территория во сколько раз больше! Но оказалось, когда для производства нужно место, они не скупятся. В отличие от нас. Производство размещено в одноэтажном (!) здании, точнее, это квадрат, у которого одна сторона двухэтажная – там контора, а три одноэтажных. В середине квадрата зелёный двор для отдыха персонала. Единицы оборудования стоят на большом удалении одна от другой.

29

В.Ч.: ну всё-таки 4 острова главных плюс множество мелких. 110 млн тогда – похоже, Сейчас 120, причем население старое и не растет. – Я: Википедия пишет 6952 острова. Но 4 больших занимают 95% площади. 126 миллионов человек + чуть не 30 млн иностранцев. Практически 90% живут в городах. Горы занимают 75% территории. В таблице «Плотность населения» Япония на 26 месте, 336 жителей на км², но учитывая горы, иностранцев и скученность в городах, получится значительно больше. Россия на 180 месте, 8,56 чел/км², очевидно, из-за Сибири. А вот Украина больше похожа на Европу, место 100, 74 чел/км². Так что за чем уж РФ на неё напала, но не из-за нехватки жизненного пространства.

Это тут же сказалось. У них там была печка для отжига деталей индикаторов, с температурой внешней стенки 80°С. По нашим нормам полагается не выше 40°С. Японцы не поняли, какую она может представлять опасность. Вот же, на полу нарисована толстая красная линия, чтоб не подходили, табличка предупреждающая висит, что ещё надо? Наши не могли сказать откровенно, что у нас в цеху такая теснота, что никакая линия и табличка не поможет – там просто не протиснешься, не обжёгшись об печку. В результате отсутствия у делегации внятных аргументов японцы согласились добавить теплоизоляции на печку, но за наш счёт.

Второе, что удивляло, оказалось, японцы вовсе не всё подряд автоматизируют. Известно же, у них на сборке автомобилей роботы работают. Но они, видимо, делают это, только когда выгодно, а когда нет – и так сойдёт. И вот стоит рабочий и вручную обтачивает прямоугольные стёклышки 30 для индикаторов, делая на них по краю фаску на вращающемся абразивном круге. Делает он это так. Берёт сразу двумя руками два стёклышка, прикладывает к кругу и делает одно непрерывное вращательное движение, длящееся примерно одну секунду. Вжжих! Откладывает стёклышки и берёт следующие… Делегация постояла возле него, засекла время на изготовления фасок на каком-то количестве стёклышек, и, потрясённая производительностью труда, отошла от этого не автоматизированного рабочего.

30

В.Ч.: совсем недавно видел в youtube, как какую-то примитивную спираль гнет вручную (на простейшем приспособлении) китайский рабочий, а вообще о таком явлении рассказано в широко рекламировавшемся в СССР романе 30х гг. Эптона Синклера «Джимми Хиггинс». Джимми тоже делает что-то невероятно примитивное много сотен раз за смену. А потому, объясняет автор, что себестоимость работы автомата – 8 долларов в неделю, Джимми же получает 7,5. Положим, это беллетристика. Но сестра моя младше на 7 лет попала под кампанию «профориентации на рабочие специальности» и в дополнение к нашей электронике учеников 13й школы водили на завод Саратовштамп, где женщина брала из ящика заготовку, ставила на столик, нажимала педаль, сверху падал штамп, затем отформованную деталь женщина сбрасывала в ящик с другой стороны. Никаких инфракрасных лучей и фотоэлементов, призванных заблокировать падение штампа, если женщина не убрала вовремя руку, не было. Сестра сказала. что получила замечательный внеплановый урок обществоведения и значительно усилила свою профориентацию (знак ведь не влияет на модуль величины). – Я: Вера Петровна пишет в своей автобиографической книге, что школа №13 стала физико-математической не сразу. Сперва была обычная, а потом при каком-то постановлении о профориентации там стали готовить, кажется, медиков и ткачих, с практикой на соответствующих предприятиях и в больницах или мединституте. Потом в число профориентации попали профессии электронщика и программиста. А потом ткачихи и медики как-то отстали и вообще про это все забыли за новыми программами реформы школы. А классы физиков математиков и химиков остались. Так сказать, профессиональная ориентация на научные кадры. Только не сразу на фабрику идти, а у универ. Нет, надо найти в её книге. Вот, 1961, школа становится одиннадцатилеткой в профориентационым уклоном. Всех учащихся девятых и десятых классов разбили по желанию (ага!) на классы чертёжников, телемехаников, медсестёр, швей-мотористок и т.д. Практической базой стали конструкторское бюро подшефного станкостроительного завода, телеателье по ремонту телевизоров, больница, ателье по пошиву верхней одежды и школьная мастерская… И ещё они кукурузу убирали… Потом… ага, в 63 году новая специализация – программист-вычислитель (хорошо, что не программист-арифмометр). Ещё в 63 году в день учителя её с группой учителей сфоткали для «Учительской газеты», после чего стали приходить письма от учителей с педагогическими проблемами, а также от заключённых с просьбами после отбывания срока приехать для дальнейшего перевоспитания, что её напугало. В 64-65 году ездили на экскурсии в Мск и Ленинград на деньги, заработанные на заводе ПУЛ и строительстве котельной клуба, на почте и т.д. – после уроков. И домашние задания делали. В 64 году все (кроме 19-й школы) математические классы Саратова, перевели в 13-ю и сделали её физико-математической. А универ подарил машину Урал-1 (100 операций в секунду), приобретя себе Урал-2 (5000 операций в секунду). Урал-1 состоял из нескольких блоков-шкафов, установленных вдоль задней стены кабинета. … Новый учитель физики расставил все блоки машины экономным способом (каким?) и заставил её работать. … В 65 году был создан палаточный лагерь труда и отдыха на Медведице… В 64-65 году вернули десятилетку, что привело в 66 к двойному выпуску и жуткому конкурсу в ВУЗы…

Кстати, читал я как-то, что на контроле микросхем там сидят японки и смотрят в бинокулярный микроскоп, выискивая брак. Только он настроен своеобразно. В каждый окуляр видна своя половина предметного столика, а вовсе не его середина. Так контролёрша, опять же двумя руками сразу, берёт двумя пинцетами сразу две микросхемы и кладёт под микроскоп, каждым глазом рассматривает свою микросхему и ускоряет работу вдвое. Или почти вдвое. Не знаю, правда ли это. Это я в интернете когда-то прочёл. Может, просто дефекты искали, совместив две в идеале одинаковые микросхемы в бинокулярном поле зрения.

А вот что мне на заводе рассказывали про аналогичную ловкость. В может, уже на работе в Москве позже, теперь не помню. Но такое впечатление, что всё-таки ещё в Саратове. Японский наладчик какого-то оборудования вовсю пользовался своим умением есть палочками, требующим управляться независимо двумя палочками одной рукой. У него был осциллограф, стоящий на полу на ножках, а экран на верхней его стороне. Он взял одной рукой сразу два щупа этого осциллографа и тыкал ими сразу в две выбранных точки на схеме, а другой рукой крутил ручки настройки на осциллографе. Очень быстро.

Что касается той линии производства индикаторов, японцы рассказали, что у них на ней работает сто человек. Но, когда они такую продавали в ФРГ, немцы попросили их предусмотреть рабочие места для двухсот. Наши подумали, и попросили перерассчитать для пятисот 31 . Опять же, не могли они сказать, что у нас части этой линии будут располагаться на разных этажах, а детали будут в лотках, нагруженных стопками на тележки, перевозить между ними, пользуясь грузовыми лифтами, что займёт, наверное, половину рабочего времени. Лифта ведь ещё дождаться надо. Да детальки по лоткам рассовать, лотки нагрузить, разгрузить… А если две тележки столкнутся, и всё рассыплется, детальки придётся отмывать, и не водой с мылом, а каким-нибудь трихлорэтиленом или четырёххлористым углеродом, да в ультразвуковой ванне… А что делать? Строить новое здание?

31

В.Ч. возражает: я слышал эту байку в другом варианте: наши засняли на кинопленку, как работают своими тонкими пальчиками (с обязательным маникюром за счет фирмы) японские девушки. Показали нашим, замедлив в 5 раз. Наши всё равно не разглядели: пальцы японок мелькали слишком быстро. Пришлось запустить медленнее в 10 раз. Все эти разговоры об отечественной криворукости («дети у вас красивые, а всё, что вы делаете руками, никуда не годится») разбиваются о следующий факт: поздно импортированная европейская музыка (консерватория в СПб открылась в 1862 г., в Москве в 1867) дала однако лучшую в мире исполнительскую школу (причем ведь вовсе не одни евреи, стремившиеся выбиться из черты оседлости, отличились). И именно с точки зрения безупречности техники игры на инструментах. И те самые японцы и китайцы, заполонившие все филармонии мира, ездят уже 70 лет учиться исключительно в Москву. И скрипичные мастера у нас есть не хуже Страдивари, просто их инструменты не такие древние. Легенды ещё не сложились. (Правда, что опять характерно, роялей, где один мастер не справится, а нужна целая фабрика, подобных стейнвею и даже ямахе, у нас не делают). С живописью ведь то же самое, считать ли высшим достижением Брюллова или Шагала. Так что разруха не просто в головах, а даже отнюдь не в каждой голове. – Я: может, дело в отборе. Как чтобы окончить лучшую в мире исполнительскую школу наверняка есть отсев не слишком талантливых, так японцы отобрали для работы, требующей ловкости рук, тех, у кого она была. А у нас на заводе ПУЛ работницы – это те, кто лениво учился в школе, не поступил в ВУЗ и – зарабатывать-то надо – нанялся на ПУЛ на простую работу. А при попытке заставить его делать сложную, надо учитывать его ленивую производительность труда. А с чего ей быть высокой? Какая зарплата, такая и производительность.

Крыша и свалка

Кстати, про здание. ОКБ – довольно современное здание, из стекла и бетона, но крыша у него была покрыта рубероидом, как у отцовского гаража в Саратове. И протекала. Я это знаю, так меня на некоторое время послали помогать рабочим, которые её чинили. Покрывали новым рубероидом, приклеивая его смолой. Мне, в основном, доставалась низкоквалифицированная работа: привозить бидоны с расплавленной смолой. Не знаю, какая у неё температура плавления, но точно гораздо выше 100°С. Её грели в печке, на улице, на территории завода. За время, пока я довозил бидон и поднимался с ним на крышу на лифте, смола оставалась жидкой. Крыша здания ОКБ устроена непривычно для меня, со скатами не наружу, а внутрь. Отверстия водосточных труб расположены в середине крыши и ведут сквозь здание. По краю крыши бетонный бортик. Кто-то мне объяснил, что для полупроводникового производства требуется стабильная температура, для поддержания которой на крыше собирались устроить бассейн. И даже построили так, но, подсчитав его вес, раздумали так нагружать конструкцию. Сомневаюсь. Скорее, эта идея родилась у кого-то при виде оригинального дизайна крыши. В перекурах рабочие играли в карты в трилистник, ставя буквально копейки. Это нечто вроде упрощённого покера. То ли новичкам везёт, то ли я достаточно хорошо умею блефовать, но за неделю или две работы я выиграл что-то около рубля 32 . А потом я мог более квалифицированно помогать отцу при аналогичной работе на крыше гаража! Впрочем, не помню, может, последовательность событий была обратной, и это работа на гараже помогла мне понять, что и как делается на крыше ОКБ.

32

Попытался, по совету Васи, перевести в современные ценовые понятия. Но мы заспорили о стоимости мороженого в то время. Рубль – это 100 коробков спичек, но сейчас редко кто пользуется спичками, у всех курильщиков зажигалки. Он считает, это пять порций пломбира. Но я видел в продаже пломбир, рекламировавшийся как «тот самый пломбир за 48 копеек» (стоивший, понятно, не 48 копеек), удвоенную порцию. Т.е. получается на рубль 4 порции. А он вспомнил про пломбир за 28 копеек. Я поискал в интернете – бывает и такой, и такой. Похоже, лучше на мороженое не ориентироваться как на меру денег, слишком разное, даже с обозначением «пломбир». Википедия до отдельных сортов не доходит, ограничиваясь историей французского происхождения 1815 года и таблицей жирности по советскому ГОСТу (молочное 0,5-7,5% молочного жира, сливочное 8-11,5%, пломбир 12-20%) и прочими деталями ГОСТа. В общем, приблизительно понятно, а точно и не нужно.

Кроме колхозов, описанных в отдельном мемуарном произведении, что ещё было? Работу саму по себе описать трудно и неинтересны теперь всякие технические подробности. Да я и не помню, в каком люминофоре какое газоотделение получалось.

На территории завода имелась большая свалка. Иногда мы с руководителем группы там рылись в поисках, в основном, деталей для вакуумных систем, всяких фланцев и сильфонов. Рассказывали, когда-то свалка была за территорией завода и там могли рыться окрестные жители. Как-то раз какой-то кладовщик, наткнувшись у себя на складе на платиновую сетку, порядочный рулон, выкинул её на свалку. Она была какая-то тусклая, серая, грязная, и он решил, что она стальная, но уже ни на что не годная. Наверное, она была для изготовления электродов внутри электронных ламп. Потом кто-то спохватился, и стали искать по окрестностям, потому что на свалке сетки уже не было. Что интересно, вскоре нашли. Тогда вокруг завода были деревенские домики, с соответствующим хозяйством. Кто-то этой сеткой огородил курятник. Тоже не признал в ней дорогую вещь, но, в отличие от того кладовщика, оказался более хозяйственным человеком и нашёл ей применение. После этого свалку огородили общей стеной с заводом.

Один раз мы нашли на свалке целый вакуумный пост и приволокли, чтобы разобрать на детали. Тут вышел конфуз. Там был, как оказалось, ртутный манометр, довольно толстая трубка в форме буквы U. А мы не знали. В процессе разборки манометр перевернули, и вся ртуть вылилась на пол. Как она не вылилась раньше, ещё в процессе выкидывания поста на свалку, непонятно, так что ничего подобного мы не ожидали. Не говоря уже о том, кому пришло в голову просто взять и выкинуть такую опасную вещь. К счастью, пол в лаборатории каменный, а то деревянный, считается, надо в таком случае перестилать. А так мы поползали по полу и собрали всю ртуть – получилось примерно полстакана. Самые маленькие шарики собирали спичкой с каплей солидола на конце. Потом, на случай. если что всё же осталось, залили весь пол медным купоросом – он переводит ртуть в какое-то нелетучее соединение. Когда медного купороса на весь пол не хватило, добавили какой-то соли железа, уже не помню, какой. Медный купорос оставил на полу не отмывающиеся синие пятна разной интенсивности, а железо – жёлто-зелёные. Перемешавшись, они дали новые цвета. Пол стал похож на абстрактную картину. Сейчас сказали бы, что это реклама ЛГБТ.

Ещё в связи со свалкой и кладовщиком-пофигистом вспомнилось такое. Якорева попросили определить какой-то брак, предположительно вследствие неправильного отжига. Отжиг происходил в длинной трубе, через которую детали протаскивала лента транспортёра. На трубу снаружи надеты нагревательные катушки. Производственники подозревали, что расстояние между секциями нагрева слишком большое, и детали успевают остыть, пока едут между ними. Якорев пошёл на склад и получил там два длинных провода, из которых сам спаял термопару. Кажется, типа хромель-алюмель. Её кончик он прицепил к транспортной кювете на ленте и запустил в трубную печь, чтобы измерить неравномерность температуры. И получил такие результаты, что производственники за голову схватились: там не только неравномерность, там вообще температура была на 200° ниже требуемой. Они сказали, что его самодельная термопара врёт, не может такого быть. Она слишком длинная, – сказали они, – у неё на такой длине происходит падение напряжения, вот она и недооценивает температуру. – Никакого падения напряжения тут быть не может, – спорил Якорев, – измерение осуществляется по компенсационной схеме. Прибор сам повышает напряжение, пока не получит нулевой ток, и меряет не ток, а это самое напряжение, которое потребовалось для уравновешивания напряжения, создаваемого термопарой под влиянием температуры печки. – Ну, как хотите, но термопара ваша врёт. – Он принёс термопару в лабораторию и мы стали её калибровать: мерить с её помощью известные нам температуры. Кажется, это были жидкий азот, вода со льдом, кипяток и расплавленный паяльником припой. Оказалось, правы производственники. Термопара показывала совсем не то, что должна была. Дело было в том, что кладовщик выдал Якореву не те провода. Или один из проводов. На вид почти все металлы и сплавы похожи, кроме золота и меди и их сплавов, те всё же жёлтые. А в бирках, привешенных к катушкам с проволокой разных металлов и сплавов на складе был беспорядок. Не знаю, тот же это был кладовщик, что выкинул платиновую сетку. Наверное, уже другой. Просто у них традиции такие. Можно предположить лень, а можно – затруднение проверок воровства.

Отдел

Что касается общественной жизни отдела, в которой мы участвовали, она состояла, в основном, из похорон. В отделе было человек сто, почти все – женщины, многие пожилые. А в лаборатории меньше двадцати человек, и почти все мужчины. В основном, молодые. Естественным образом, когда у кого-то в отделе кто-то умирал, а молодых родственников-мужчин не хватало, кого-то из нас звали помогать нести гроб. Так я познакомился с обычаем раздавать на похоронах носовые платочки. Видимо, слёзы утирать. В первый раз пытался отказаться, говоря, у меня свой есть, но оказалось, отказаться нельзя, т.к. – обычай! Только много времени спустя я, уже живя в Москве, понял, что это не слёзы утирать, а взять горсть земли и бросить в могилу на гроб. Не запачкав руку. Почему не увидел этого ещё в Саратове, не знаю. То ли обычай на самом деле различается. То ли в Саратове помощники с работы доносили гроб до кладбища и отпускались восвояси. Но чтоб каждый раз? И никто на поминки не пригласил? Странно. Скорее, поминки вытеснены, как неприятные воспоминания. В вообще, кажется, не принято ни звать на похороны, в частности, на поминки, ни здороваться, придя. А то кто-то привычно поздоровается словами «добрый день», а какой же он добрый 33 .

33

В.Ч.: Обычай с платочками обязательный, как с венками. Но ради экономии в похоронном бюро продают из какой-то одноразовой ткани. Про истинное назначение их не знаю, просто клал в карман, потом выкидывал. Чтобы ребят, приглашаемых нести гроб, не звали потом на поминки – ну это тебе какие-то особые жмоты попадались. Иное дело, что я и сам часто отказывался время на них тратить, и за другими замечал. Когда у нас умер проф. Либер, похоронами занимался зав каф Ермаков, отец моей одноклассницы Люды. Он спросил у вдовы Либера Натальи Федоровны Ржехиной (легенды физфака, где она вела аналитич. геом.), каковы пожелания. Та неожиданно ответила: да у нас, евреев, поминки справлять не принято (вообще-то она была чистокровной русской из староверов). Юрий Иванович рад был что одной заботой меньше, но сын Либера – доцент каф. алгебры был в бешенстве: «тоже мне, Ермаков – главный раввин синагоги!». Мы помянули узкой компанией прямо в 312й аудитории. Когда же я хоронил мать… вот выскочило из головы! Самый талантливый преподаватель нашей каф., немедленно после этого, году в 1981 уехавший в Израиль и сделавший мировую карьеру как специалист по теории полугрупп – нас всех, малознакомых русских, игравших роль грузчиков (а там тяжело гроб по узкой дорожке далеко круто в гору нести) очень даже на поминки пригласили. Не помню также запрета здороваться на поминках. Разговаривают негромко – это естественно.