Рабство Кольца

Лекарь засопел, преподы тоже заулыбались. Блонди и Биби хихикали, прикрывая рты, а Бобр смотрел со смесью возмущения и недоверия, хотя и продолжал говорить…

Говорить про то, что в книжке «та сторона» называется миром мёртвых, потому что если кто ушёл туда, то больше не возвращался. Ну, не считая особо прошаренных.

И что зелье из крови Диониса, рецепт которого давно потерян, позволяло перемещаться туда и обратно. Что и делала жена Аида, который почему-то всё время ошивался там, в мире мёртвых.

Только я стоял, круглыми глазами рассматривая Бобра. Почему я не стал читать ту книгу?! Вот же, твою за ногу, не мог он мне раньше сказать, а? Почему сейчас надо было выкладывать, при всех?

Тут Гномозека вполне серьёзно спросил, строго уставившись на меня:

— Подожди-ка, Георгий. Уж не хочешь ли ты сказать, что собрался на «ту сторону»?

Я резко покачал головой, чуть позвонки не хрустнули.

Гномозека долго сверлил меня взглядом, потом осторожно продолжил:

— Всем известно, что единственный шанс попасть на «ту сторону» — это нижние уровни Великих Прорывов.

— Гармаш Дворфич, — возмутилась Селена, — С вашей стороны будет глупостью подсказывать ему, как лучше это сделать!

— Селена! — строго посмотрел на неё ректор, потом продолжил, ткнув пальцем вниз, — Там один моб может уложить пять таких групп, как твоя. Обычный моб, я не говорю о боссе уровня.

— Импелский лейд, — вдруг сказал Тай Лун, — Только он мозет туда спустися!

— Верно, — кивнул Гармаш, — А ещё перед тобой окажутся ворота. Те самые, которые когда-то запечатал твой отец.

Селена ахнула, а ректор опять отмахнулся:

— Помолчите, Селена, вы же знаете, для чего были все эти убийства. Неужто версия Министерства уже до того въелась вам в подкорку?

Красноволосая сначала упрямо поправила очки, а потом ссутулилась, сокрушённо кивнула:

— Да.

— Георгий, — качнул головой Гармаш, — Мой юный плеер. Чтобы пройти на «ту сторону», нужна колоссальная энергия…

Он хотел сказать что-то ещё, но не мог. Видимо, таким страшным было это признание.

— Жертвоприношение? — шёпотом спросил я, — Ваш брат упоминал об этом.

Гном кивнул, хотя слова о брате заставили его горько поморщиться. Дворфич молчал некоторое время, нервно жамкая бороду в руках, потом кивнул:

— Да. Судя по записи, семнадцать лет назад Вайт и его сообщники хотели вытянуть сюда «властелина той стороны». Видимо, на это требуется не меньше энергии, чем на то, чтобы нашему игроку попасть в «тот мир».

Воцарилась тишина. Все думали над словами ректора.

Дворфич всё же взял себя в руки и спросил:

— Ты готов к этому, Гончар? — он чуть наклонился, обвёл взглядом всю мою группу, — Твои друзья… Команда. Ты готов пожертвовать ими, чтобы просто увидеть отца?

Я сразу же выпалил:

— Нет!

Моё сердце часто забилось. Да как он мог подумать? И мой отец точно этого не делал!

Ну, неужели они не слушали запись? Оркос с Вайтом чётко сказали, что Чекан помешал им.

Это они, заговорщики, убивали рейды. Да и где бы мой отец столько народу взял, чтобы сразу на все Семь Великих Прорывов жертв найти?

— И мне радостно это услышать, — гном облегчённо откинулся на спинку, — Гончар, живи спокойно. Ты знаешь правду о родителях, и мы знаем правду…

Я обернулся на Селену и Тай Луна, старательно избегая взглядов Тегрия. Преподы, улыбаясь, кивнули.

— Пойми, Георгий, стоит тебе только покинуть стены Батона, и мы не сможем тебя защитить. Ты много сделал, дал толчок, и Министерство уже не сможет всё спустить на тормозах.

Я упрямо смотрел на ректора. Можно подумать, если я буду стараться всё выяснить дальше, то прямо кровь польётся рекой.

И мой отец наверняка не просто так собирал эти ноты. Когда узнал, какую цену надо заплатить, он стал искать другой выход. И наверняка нашёл, раз о нём до сих пор помнят.

И что, он теперь предлагает мне подождать, когда наконец Министерство снимет все обвинения с Чекана? Тут поставят статую, и я буду ходить мимо с гордо поднятой головой?

Я вперил упрямый взгляд в пол. Мне не нужна их слава. Мне не нужна светлая память. Мне нужны они сами, и я не могу сидеть просто так, если есть хоть шанс, что мои родители живы.

Правда, тут ректор всё же сбил меня с толку.

— И потом, Георгий, я вам поражаюсь, — вдруг добавил Гармаш, — Вы тут носитесь со своими глупостями, а завтра, между прочим, у вас первая игра в нубобол.

— Как? — это, кажется, вырвалось у всех одновременно.

— А вот так, Георгий, — без улыбки сказал ректор, — Ты же сам принял вызов тогда? И, знаешь ли, я поставил на твою команду целых три криса.

— Сколько?! — челюсть Бобра, кажется, ударила по его ключицам, — Ядрё-о-он бато-о-он!

Я тоже стоял, открыв рот. Три кристалла… Да это ж триста золотых!

Не знаю, что удивило меня больше. То, что Гномозека так верит в нас, или то, что ректор в лёгкую раскидывается такими суммами. Хотя, скорее всего, просто игры внезапно оказались так близко…

— А ведь ты даже не пробовал ещё свои новые способности, — совсем уж хмуро подытожил гном.

***

Чтобы я забыл о своих родителях, и не пытался дальше искать следы их деятельности в Прорывах, ректор загрузил нас по максимуму: полный картбланш на тренировки с Тай Луном в этот вечер.

Как оказалось, игры в нубобол собирались провести в преддверии «вечера определения», когда персики получат в статуе свою первую настоящую специальность и станут игорьками.

И, естественно, первыми игры начинали мы, плееры. Для разогрева толпы, ну и чтобы повеселить, видимо.

Я злился, атакуя соломенный манекен кинжалом из того лута, что мы собрали в данже с гоблинами. Удары были намного сильнее, и чувствовалось, что система приняла моё обращение в новый класс.

Но мне не хватало опыта и мастерства. Пусть это уже не взмахи тяпкой, и не танцы с землёй, но с ножом я чувствовал себя не совсем уверенно. Может, если пару раз попробую крови мобов, всё будет по-другому?