Рабыня демона «Золотой горы»

– Не знаю... но то, как содержалась малышка, говорит об обратном. Со своими отпрысками так не обращаются.

– Что с моей дочерью?!
– Тамара вскочила с колен дьявола.
– Я хочу видеть ее! Немедленно!

– Сколько ты не видела ее?
– Наама хотела подойти к ней, но не решалась.

– Два года! Два года, которые провела здесь, в Аду!
– Тамара вся пылала от гнева.
– Торчащая из деревянного ящика, кишащего червями!

Наама побледнела и ее красивые, чуть удлиненные глаза покрылись красноватым налетом.

– Я не ослышалась?

– Нет.
– Люцифер разворошил своей тростью угли в камине.
– Из нее сделали цветок и подарили мне.

Наама резко ударила по большой вазе и из нее посыпались розы, падая сверху на красные ковры.

– Кто это сделал?!

– Пожалуйста... дайте мне увидеть ребенка...
– Люцифер быстро подошел к Тамаре, плечи которой вздрагивали от рыданий.
– Пожалуйста...

Демоница тяжело дышала, но укротив свою злость, тоже кинулась к дочери.

– Послушай, милая... Она не помнит тебя... Не пугай ее... Нужно все сделать постепенно. Пусть привыкнет.

– Господи... моя дочь не помнит меня...

Люцифер поморщился и тихо произнес в сторону:

– Я в лепешку разбиваюсь, а как что, так Господи...

Дорога к замку Люцифера казалась мне бесконечно долгой. Мои мысли занимала лишь дочь, которая странным и непостижимым образом оказалась в Аду. Все, что открылось мне в этот день, померкло перед известием о том, что моя малышка нашлась. Я чувствовала, что Люцифер старается, ощущала его честность по отношению ко мне, но все еще боялась его, ведь все-таки он никто иной, а дьявол. Хозяин преисподней.

Я ехала на его лошади, а Наама следовала за нами на белоснежной кобыле, накрытой красной попоной. Она настояла на своем присутствии, но я не чувствовала в ней матери, да и пока мне было тяжело воспринимать все происходящее, как нечто касающееся меня. Все походило на странный сон или бред затуманенного сознания. Временами мне казалось, что так оно и было. Возможно, я все еще торчала из ящика, покачивая тонкими листьями, а мое человеческое сознание угасало, рисуя напоследок фантасмагорические картины.

Но не могли же они быть настолько реальными? Я чувствовала, как в мой копчик упирается нечто очень внушительных размеров, и вряд ли это был нож дьявола. Я постаралась отодвинуться, но его рука вернула меня обратно, и мою кожу возле уха обожгло горячее дыхание.

– Не будь злюкой, мне нравится упираться в тебя... И запомни, ты хоть и демонических кровей, но я все равно главный.

Я чуть шею не сломала, желая посмотреть в его бесстыжие глаза, и он не отвел их, весело глядя на меня.

– Ну что, злюка? Надеюсь, ты не хочешь прожечь меня своими черными очами?

Я отвернулась и уставилась на дорогу, стараясь не замечать упирающийся в меня орган. Но Люцифер не унимался.

– Я тебе нравлюсь?

– Нет, - я вздрогнула, когда его губы коснулись моей шеи.
– Не надо!

– Почему?
– его удивление было искренним.
– Что во мне не так?

Я молчала. В нем все было идеальным, но не могла же я ему это сказать?

Он прикоснулся губами к холмику позвонка, вызывая во мне всплеск ощущений, и я вся сжалась, желая, и в то же время не желая, этих прикосновений. От него приятно пахло, он был горячим и твердым, несмотря на изящное сложение, что говорило о хорошо развитой мускулатуре. Я взяла себя в руки и выбросила из головы эти мысли, разрешив себе думать только о дочери.

Когда мы подъехали к замку, Люцифер аккуратно снял меня с лошади и на несколько секунд прижал к себе, но мне этого хватило. Меня словно жаром обсыпало, на щеках заалели маки, а низ живота предательски заныл. Я поняла, что он почувствовал это по его хитрой и довольной улыбке, и быстро отпрянула от него, стоило ему поставить меня на землю. Наама подошла ко мне и взяла за руку, словно желая поддержать, и я была благодарна ей за это.

Люцифер первым вошел в высокие двери и, последовав за ним, я сразу же услышала звонкий смех. Сердце мое сжалось от боли и радости, я кинулась было вперед, но Наама сжала мои пальцы, и я притормозила, разрываясь от желания успокоиться или отшвырнуть от себя женщину и бежать к своему ребенку.

Мы поднялись в покои дьявола, и я еле сдержалась от крика, увидев сидящую на огромной кровати девочку. Вне сомнения, это была моя дочь. Золотистые кудряшки стали намного длиннее, а вот черные, любопытные глазки были все теми же. Она пела песенку, укачивая странную куклу, и выглядела довольной и умиротворенной.

– Она прекрасна...
– прошептала Наама, и малышка посмотрела в нашу сторону. Ее глазки загорелись любопытством.

– Здласьте.
– она уложила куклу под одеяло и проворно слезла с кровати. Длинная рубашечка волочилась по полу, и выглядела она довольно комично.

Я смотрела на нее во все глаза, собрав в кулак оставшиеся силы, чтобы не зареветь и не напугать малышку. Она подошла к нам и протянула ручки к Люциферу, вызвав во мне вспышку ревности. Дьявол взял ее на руки и спросил:

– Хочешь познакомиться?

Малышка кивнула, обнимая его ручонкой за шею.

– Это мама, - он посмотрел на меня и, взяв крохотную ручку девочки, приложил ее к моему лицу.
– Мама.

– Мама?
– девочка несмело провела пальчиками по моему лицу, и вдруг ласково погладила по волосам.
– Мама...

У меня непроизвольно покатились слезы, и малышка удивленно заглянула мне в глаза, касаясь влаги на моих щеках.

– Не плась. Не плась... мама...

Она потянулась ко мне, и я с всхлипом схватила ее на руки, шепча какие-то глупости на маленькое ушко, целуя теплую мордашку и вдыхая запах ее кудряшек. Она начала смеяться, прикрываясь ручками, и я почувствовала себя настолько счастливой, что была готова отдать свою душу дьяволу!

– Ну, настолько я наглеть не буду...
– тихо произнес Люцифер в сторону, и я изумленно посмотрела на него.

– Прекрати читать мои мысли!

– Дай мне ее...
– я повернулась к Нааме и увидела в ее глазах такое восхищение и нежность, что спокойно передала ей малышку, которая на удивление оказалась очень общительным ребенком и сразу же нашла общий язык с демоницей.