Рабыня демонов в Академии магии
Шрифт:
«Что со мной? – вспыхнула где-то на отголосках сознания отчаянная мысль. – Разве мне должно быть так приятно?»
Разве можно получать удовольствие от насилия? Или это не было насилием?
Внезапно ладони, удерживавшие ее руки за спиной, разжались. Прохладные пальцы скользнули по коже шеи, ласково заставили приподнять голову. Самый холодный и суровый из трех хозяев Таси, не выказывавший до этого по отношению к девушке ничего, кроме брезгливости и равнодушия, склонился над ней, чтобы поцеловать.
Его губы были нежными. Армеллин целовал свою жертву так бережно, почти что робко, что Тася вспыхнула
И когда он оторвался от нее, на мгновение ей почудилась, как в фиалковых глазах за стеклянной преградой очков мелькнула горечь. А потом его губы скользнули ниже.
Она закрыла глаза и застонала. Слишком много всего обрушилось на нее. Она чувствовала страх, отчаяние, стыд, возбуждение – все одновременно и сразу. Эта безумная мешанина эмоций была непереносима. И Тася сделала единственное, что могла.
Смирилась. Отпустила контроль. Отдалась воле демонов и зову собственного тела.
Все слилось в ошеломительном и неимоверно стыдном удовольствии. Кто ласкал сейчас ее грудь, сладко сжимая соски? Кто целовал горячими губами нежную кожу, чуть выше края оставшегося чулка? Кто опалил дыханием живот, лизнул ямку пупка и провел языком ниже?
Не было ни желания, ни сил, ни права сопротивляться тому, что новоявленные хозяева делали с ней. Остался только обжигающий стыд и мучительное наслаждение. И она растворилась полностью в этим нестерпимом стыдном удовольствии, стонала и всхлипывала, не пытаясь сдержать криков.
Чьи-то руки – Раум? Дэмиан? – избавили ее от остатков одежды. Не переставая ласкать и гладить, отстегнули и скатали второй чулок. Сняли трусики и пояс.
Стройное обнаженное девичье тело извивалось и вздрагивало в объятиях трех одетых мужчин. Тася почувствовала, как ей разводят колени в стороны, и это вырвало ее из блаженного транса.
– Нет! – голос звучал слабо, еле слышно, в нем не было протеста. Только мольба. – Пожалуйста, не надо…
– Расслабься, детка. Ты здесь ничего не решаешь, – ухмыльнулся беловолосый, целуя ее в приоткрытые губы.
В следующее мгновение она ощутила горячий язык на самой чувствительной точке своего тела, и мир померк в ослепительных всполохах ошеломительного экстаза.
***
– Вкусная, – Дэмиан оторвался от широко раздвинутых бедер и облизнулся.
– Вкусная, – согласился Раум, тяжело оседая на пол. – Мать моя демоница, как же я нажрался…
– И я, – осоловело согласился красноволосый, кладя бессознательной девушке голову на колени.
– Много сладкого – вредно, – довольно резко заметил второй ди Небирос. Он тоже выглядел расслабленным и довольным, как после хорошего секса, но в отличие от двух других демонов еще мог стоять на ногах.
Склонившись над Тасей, он нежно погладил ее по голове, убрал прилипшие к шее пряди волос.
– Придет в себя не раньше чем через полчаса.
– Угу, – отозвался его брат, прижимаясь щекой к обнаженному бедру. – Мы же ее совсем укатали. Нехорошо…
Армеллин поднял девушку на руки, перенес на диван и укрыл пледом. Его брат, пошатываясь, поднялся и пошел за ним. Плюхнулся рядом, потянул
на себя и по-хозяйски обнял за плечи.– Никогда не пробовал таких эмоций, – задумчиво пробормотал он, проводя ладонью по обнаженному телу. – Как столетнее игристое из императорской коллекции. Но так ее надолго не хватит, – фиалковые глаза сузились. – Думаю, нам нужен график.
– График? – приподнял бровь беловолосый демон.
Он все еще сидел на полу, не имея сил подняться, и поедал ревнивым взглядом обнаженную девушку в объятиях братьев ди Небирос.
– Не набрасываться на нее одновременно. Пусть принадлежит каждому из нас. По очереди.
– Не любишь делиться, Дэмиан?
– Не люблю, – криво ухмыльнулся красноволосый. – А еще кое-кто слишком жадный. Глядя, как этот «кое-кто» жрет в три горла, я тоже начинаю терять самоконтроль.
Раум сперва хотел возразить, но потом передумал и кивнул.
– Годится. И кто первый?
– Я.
– Почему это ты?
– Потому что я это придумал.
***
Когда Тася пришла в себя и открыла глаза ей сначала показалось, что лаборатория пуста. Мгновение спустя она заметила Армеллина, сидящего за столом и сосредоточенно изучающего бумаги.
Сама она лежала на диванчике, обнаженная, укрытая пушистым пледом.
– Очнулась?
Хотя она не шевелилась, демон каким-то неведомым образом понял, что Тася пришла в себя. Он обернулся. Тася поежилась под строгим взглядом поверх очков.
Она чувствовала себя неимоверно усталой и разбитой.
– Что случилось?
– Мы немного перестарались, и ты… заснула.
– Заснула?
Как вообще можно было заснуть после всего, что демоны с ней делали.
– Ненадолго. Ты спала всего… – Он бросил короткий взгляд на настенные часы. – Сорок четыре минуты.
Три четверти часа? Казалось, прошла целая вечность. События прошлого дня вспоминались с трудом, словно виделись через мутную пелену тумана. А утренний поход в библиотеку и подсмотренная сцена с Присциллой словно и вовсе происходила в другой жизни.
– А где…
Он поморщился, угадав вопрос:
– Ушли. Они и так достаточно развлеклись.
В его голосе Тасе послышался упрек. И в одно мгновение воспоминания обо всем, что происходило в этой комнате, встали в ее душе необычайно ярко. Она почувствовала себя развратной, испорченной, грязной продажной женщиной, которая и не заслуживает никакого иного обращения, кроме такого.
Кто она еще, если не потаскуха? Спит сразу с тремя мужчинами за деньги.
И то, что в ее воспоминаниях самого страшного так и не случилось, ничего не меняет.
Она обхватила себя за плечи съежилась и всхлипнула.
Армеллин скривился:
– Только не надо устраивать сцен, – в голосе демона звучали презрение пополам с насмешкой. – Как люди любят все усложнять.
Тася снова всхлипнула. Зажмурилась, накрылась пледом, пытаясь избежать его взгляда.
Разумеется, демон немедленно пресек эти глупости.
Он сдернул с нее плед, охватил одной рукой тонкие запястья и вздернул вверх, заставляя открыться.
– Встань!
Не осмеливаясь сопротивляться приказному тону, Тася поднялась, чувствуя, как из-под зажмуренных век по щекам текут слезы.