Рабыня Смерти

– Иди ты к черту, Дор, – прошипела сквозь зубы блондинка.

– Всегда при нем, - рассмеялся Проводник, отпустив девушку.

Блондинка с шипением упала на пол,тут же отползая к стене. Она переводила испуганный взгляд с одного мужчины на другого, вдавливаясь сильнее в камень.

– Ты не узнал, кто ее подослал?- спросил блондин.

– Узнал, – кратко ответил Князь.

– Тогда почему она все еще здесь дышит?

– Из-за мотивов.

Лицо Ваала не отображало ни единой эмоции, представляя собой непроницаемую маску. Только бывшему поверенному не требовалось видеть, как меняется мимика Князя, для того, чтобы знать о его истинном настроении.

– Только не говори, что...

– Из-за тебя. Она пошла на это из-за тебя, - перебил его Ваал.

– Твою мать!
– выругался Дор. Его лицо мгновенно ожесточилось, стирая следы веселости.
– Милена, безмозглая идиотка,ты продалась Крониду?!- закричал блондин, оглушая девушку. В следующее мгновение он навис над ней, хватая за шею.

Его лицo исказилось, медленно теряя человеческий вид. Одной рукой поднимая пo стене рабыню словно пушинку,тяжело дыша, Дор приблизил свое лицо к ее. Ему хотелось раздавить ее мерзкое лицо, чтобы не видеть его ни секундой дольше. Но прежде, дoлжен был услышать правду,из-за которой его Князь оказался в такой ситуации.

– Говори, тварь!
– приказал, сморщившись от омерзения.

– Ты сам виноват. Обещал, что заберешь меня, а когда Хозяин подарил меня тебе, отказался, как от использованной тряпки.

– Но зачем ты предала своего Хозяина?
– менялся в лице Проводник, с каждым новым сказанным девчонкой словом, он пропускал наружу все больше истинную сущность.

– Вы оба зациклились на этой Саше, – сморщилась она. – Вы ослепли от своей одержимоcти настолькo, что даже не заметили, как превратили её в предмет ненависти каждой рабыни в замке, - скривилась Милена. – Хватило одного раза, увидеть своими глазами, как ты на нее смотришь и затем, как отреагировал на это Хозяин, чтобы понять, что она кастрировала вас обоих.

– Как ты смеешь так говорить о Верховном Князе!- сжал ее челюсть, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не сдавить её до хруста.

– Пусть продолжает, – вмешался Ваал.
– Она понимает, что живой ей не выйти.

– Я бы никогда не взял себе такую шкуру, как ты!
– сверкнул зелеными глазами блондин.

– Но ее шкуру ты хотел забрать немедленно, и тебе было плевать, что озяин заклеймил ее всеми способами. И что-то мне подсказывает, что ты не согласился бы делить ее с ним, - рассмеялась рабыня. – Бедный безродный щенок Дор вынужден скулить под дверью в ожидании сахарной косточки, но в результате всё равно довольствуется объедками, – в голос расхохоталась она.

Во время хохота лицо Милены исказилось, превращая улыбку в отвратительную гримасу. Из её глаз лучилось какое-то странное удовлетворение, словно все происходящее доставляло ей наслаждение.

В следующую секунду глаза Проводника сверкнули зеленым пламенем, руки покрылись чешуей и на длинных пальцах выросли когти, впивающиеся в белую мягкую кожу рабыни. Оскалившись, Дор резко раскрыл пасть, нацеливаясь oстрыми, как кинжалы, клыками на шею девушки.

– Илиодор, – прогремел голос Хозяина.
– Позже.

Подчиняясь приказу, демон зарычал, оглушив пещеру звериным рыком. Ему не терпелось разорвать девку, чтобы из её поганого рта больше не доносилось ни звука. Хотелось сделать ей как можно больнее, в наказание за ту дикую бурю горечи, что ей удалось поднять колкими словами.

– Как на тебя вышел Кронид?
– прорычал он, отгоняя прочь ненужные эмоции.

– Я, – перестала смеяться, наклонившись слегка вперед, - ничего тебе е скажу, – выплюнула слова в лицо Дору, снова расхохотавшись.
– Тебе меня не заставить, – не переставала смеяться она, поднимая руки вверх по камню и подтягивая колени к груди.

– Сумасшедшая шлюха!
– он стукнул кулаком над головой Милены. От силы удара, Камни посыпались на землю, вызывая новую волну смеха у рабыни.

Дор молча смотрел на нее, медленно возвращаясь к человеческому обличью.

– Заклятье? – повернул голову к Ваалу.

Князь молча кивнул, отворачиваясь от сошедшей с ума девушки.

– Кронид постарался запутать след, прекрасно понимая, что сбить меня с нужного пути ему не удастся.

– Кто заговорил ее?- успокоившись, кивком указал на Милену Проводник.

– Один из гостей Лилит. Я никогда не видел его раньше во дворце. В тот вечеp, о котором упомянула девка, он понял, как сильно она разозлилась на тебя, - ответил Ваал.
– Предложил стать ее единственным гостем того вечера, защищая от оголодавших графов. Тогда и смог воздействовать на слабое место, подселив идею. Она считает, что сама придумала, каким способом избавиться от Александры.

– Значит, она больше не нужна?
– зло посмотрел на рабыню Проводник.

– Можешь казнить ее любым способом.

– Ты же понимаешь, что мы не сможем сейчас заявиться к Крониду?

– И найти мы сразу его тоже не сможем, – Ваал провел рукой, и пещеру моментально заполнила тишина. Милена перестала смеяться, молча рассматривая свои руки.

– Есть план?- нахмурившись, спросил блондин.

– Тебе он не понравится.

Дор вопросительно приподнял бровь, дожидаясь пояснения Князя.

– Я буду ждать, - спокойно ответил Князь.

– Ты, должно быть, шутишь? – напрягся Дор.

– Крониду придется поверить, что мне наплевать на неё. Вся работа ляжет на твои плечи.

ЛАВА 27

асскажите мне о ваших кошмарах. От чего у вас леденеет кожа и стынет в жилах кровь? Боялись ли вы чего-то настолько сильно, что из страха обнаружить себя, жутко было сделать вдох, словно маленький глоток воздуха мог быть громче любого крика, означающего, что жизнь не окончена. Заползал ли ужас к вам в душу, пережевывая ее снова и снова? Может быть, вы боитесь того, что кто-то плетью распарывает вашу кожу, или вырывает из груди сердце? А может, вас до тошноты страшит возможность оказаться взаперти в совершенном одиночестве на дни, растянутые на бесконечность? Или, кажется, что не может быть ничего страшнее смерти? Что, черт возьми, вы знаете о страхе?!

С момента моего знакомства с Хозяином, мне казалось, что я узнала об ужасе все. Пpоходя каждый раз через новые и новые кошмары, была уверена, что теперь меня сложно чем-то напугать. На удивление, самой жестокой пыткой оказались не физические наказания, а ужас увидеть самого близкого для меня человека в постели с мужчиной, забравшим мою душу. Именно тогда, мне показалось, будто я испила бокал боли до дна, не оставив ни капли. Испытанные в тот момент эмоции не в силах сравниться со всеми предыдущими унижениями и болью, к которым приучал меня Князь. Тогда мне открылась истина о том, что самую сильную боль нам доставляет предательство тех, кому мы отдали сердце и душу. Позволив той горечи и отчаянию поглотить мою душу, я совершила поступок, казавшийся на тот момент единственным выходом, а на самом деле загнавшим меня в ещё более глухой тупик. Только теперь я начала понимать разницу между золотой клеткой под присмотром знакомого кукловода,и пыточной, замаскированной под золотую клетку под прицелом чужих, враждебных глаз.