Ради славы Вселенной

«Ах ты, маленький негодяй, — подумала Лисса. — Я не могу этого принять. Но, наверное, должна. Может, мне следует даже поздравить тебя с удачей…»

Эскер пристально вглядывался в ее глаза.

— Я поступил правильно, правда, миледи? — спросил он. — Вы замолвите за меня словечко, когда мы вернемся домой? Замолвите, миледи?

— Я останусь нейтральной, если смогу. Надеюсь, это вас устроит. — Она повернулась и вышла.

В коридоре Лисса встретилась с Меднорудом, который направлялся куда-то, неся свои пожитки. Оба остановились.

— Приветствую, почтенная госпожа. Надеюсь, у вас все в порядке? — сказал Медноруд. Лисе показалось, что его голос, слышный за ровным голосом прибора-переводчика, звучит озабоченно. — Я не видел вас с тех пор, как вы отправились спасать пострадавших.

— Да, я в порядке, — ответила Лисса. — И все остальные тоже, насколько мне известно. А вы как?

— Шс-с-с… я скрываюсь. Сузаянские офицеры знают, что на этом корабле представитель их расы, но больше им ничего не известно. Капитан Вален согласился, что мне лучше не встречаться с ними. Согласно его совету, я следую в трюм номер два.

Лисса удивилась и даже слегка возмутилась.

— Я надеялась, после того, что мы для них сделали, они не будут преследовать вас.

— Да, но стоит ли испытывать судьбу? Лучше некоторое время отсидеться. Вскоре мы встретимся с другими сузаянскими кораблями и передадим им наших пассажиров, а после этого отправимся прямиком на Асборг. Капитан Вален считает, что другого выбора у нас нет — учитывая перерасход топлива и состояние, в котором находится корабль. Но, конечно, сюда прибудут новые исследователи — и с Асборга, и с других планет.

— Не думаю, что ваши соплеменники из благодарности к нам сделают всеобщим достоянием результаты своих наблюдений.

— А как бы вы поступили на их месте, почтенная госпожа?

Лисса усмехнулась.

— Точно так же. Наверное.

Хотя по большому счету теперь, когда главная тайна перестала быть тайной, любой сможет узнать о ней все, что возможно узнать.

Лисса погладила Медноруда по голове.

— Ну, ступайте отдыхать, — сказала она. — Приятных снов.

— Боюсь, ваши сны будут не слишком приятными, — ответил сузаянец.

Рука Лиссы застыла в воздухе. Мгновение спустя женщина сказала:

— Да, чуть не забыла… Вы ведь чувствуете мои эмоции.

— Я чувствую, что вы несчастны. И очень хотел бы помочь.

— А… А он?

— Сперва он был горд и доволен собой, а потом испугался — полагаю, за вас. Последний раз я видел его примерно четверть часа назад.

— Не беспокойтесь за нас.

— За вас я не слишком беспокоюсь, почтенная госпожа. Вы неустрашимы. А что касается его… Но вы желаете отдохнуть? Тогда идите. Пусть для вас поскорей настанут счастливые дни.

Лисса продолжила путь.

В жилом отсеке ассистенты Эскера уже закрылись в своих каютах и, наверное, крепко спали. На палубе, под блестящими серыми сводами, было бы пусто, если бы там не стоял в ожидании высокий мужчина.

Лисса резко остановилась. Некоторое время они молчали. Тишину нарушал лишь шорох кондиционеров.

— Лиса… — наконец сказал Вален.

— Я думала, ты отдыхаешь или беседуешь с Полумесяцем и Железным Блеском, — отозвалась она.

— У меня есть дела поважнее. — Вален шагнул к ней, потом остановился. — Лисса, почему ты здесь, а не в капитанской рубке? Когда ты не пришла, я спросил у «Дагмара», где ты, и…

— Если не возражаешь, — перебила она, — я хотела бы отдохнуть. Одна. Я очень устала.

На резко очерченном лице Валена отразилось удивление.

— Лисса, что случилось? Мы спасли инопланетян и спаслись сами — так почему ты так на меня смотришь?

«Нужно покончить С этим раз и навсегда».

— Это ты их спас. Ты принял такое решение.

— Но… Нет, подожди. — Он судорожно сглотнул и расправил плечи. — Я понимаю. Ты злишься, что я подверг опасности твою жизнь. Но это нечестно, потому что я рисковал жизнями и остальных, и своей тоже.

— Нет. — Лисса вздохнула. — Ты не понимаешь. Все дело в том, почему ты так поступил.

Вален уставился на нее и впрямь непонимающим взглядом.

— Ты рисковал не только нашими жизнями — ты рисковал всем, что мы узнали и могли передать нашему народу, а это куда хуже, — объяснила Лисса. — Любой нормальный человек назвал бы твой поступок чистейшим безумием. Возможно, с моральной точки зрения ты поступил правильно. На одной чаше весов семь жизней, дорогостоящий корабль и груз бесценных знаний, а на второй — жизни полусотни разумных существ. Нам все же удалось их спасти, и, наверное, мы заслужили добрую славу, которая пойдет на пользу представителям нашего правительства в будущих переговорах. Но… Вален, принимая это решение, ты ведь думал совсем о другом. Правда?

— Что ты имеешь в виду? — еле слышным шепотом спросил он.

Лисса грустно покачала головой.

— Ты искупал свой грех. Ты снова столкнулся с ужасом, от которого когда-то сбежал, но на этот раз победил его — сначала в своей душе, а потом и по-настоящему. Ты думал только об одном: даже если ты погибнешь, ты вернешь себе уважение других людей. И ты погибнешь, уважая самого себя. Я неплохо узнала тебя за время этого путешествия. Медноруд только что подтвердил мою догадку… Но в его подтверждении даже не было нужды, я и так все знала. Только искупление твоего греха и имело для тебя значение, и ты поставил это превыше всего остального.

— Нет, — хрипло сказал Вален и потянулся к Лиссе.

Лиссе очень хотелось прижаться к нему, положить голову ему на грудь, но она сдержалась.

— Да, — ответила она. — Не беспокойся, ты удостоишься почестей, ты честно их заслужил, и я не возражу ни словом. Но я не могу оставаться с таким эгоистичным человеком. Прошу тебя, дай мне побыть одной.

Лисса прошла мимо Валена, шагнула в свою каюту, заперла за собой дверь. Включился свет. Лисса погасила его и легла на койку в темноте.

30

Торбен Хебо сидел на веранде.

Когда-то эта живописная местность называлась Непалом.

Легкий ветерок доносил аромат жасмина и тонкий, изысканный запах рододендронов. Безоблачное небо сияло голубизной, отовсюду лились птичьи трели. За верандой поднимались лесистые склоны гор, увенчанных снежными шапками.

Маленький дом и его окрестности пробудили в Хебо воспоминания ранней юности. Он подозревал, что все это проделано нарочно — не так уж трудно воссоздать обстановку, если прочесть мысли. Наверняка ему предписали пожить здесь мя психологической разрядки. Торбена не слишком волновала причина.