Ради тебя

Ладони сами собой скользнули чуть ниже, двигаясь навстречу друг другу по обжигающе горячим, словно отлитым из металла мышцам спины... и замерли, наткнувшись на страшные, бугристые рубцы, будто вспахавшие идеально гладкую поверхность тела от плеч до самых ягодиц. Отвратительные отметины — память о страшной боли, и еще более страшном падении... Уродливые шрамы там, где когда-то сияли небесным светом белоснежные ангельские крылья...

И в тот же миг Самаэль отпустил его, разорвав поцелуй также резко и грубо, как начал.

— Будем считать, что это было нечто вроде аванса, — широко улыбнулся он и указал на стоявшую столбом в некотором отдалении Джейн, с немым изумлением следившую за происходящим, о которой Изуэль, к своему стыду, забыл. — Давай, для начала, займемся детишками.

—Ну что ж, нефилим. Можешь забирать своего любимого. Твой патрон, вероятно, уже говорил тебе, не в моих силах вернуть вас обратно. Моё согласие ты получила и Ад отпустит вас, но дальше ты будешь действовать сама. Так что вперед, малышка! Не дрейфь, и у тебя все получится.

Щелчок пальцев, и Джейн исчезла.

— Куда ты её отправил? — Изуэль, давно и прекрасно знавший методы любовника, подозрительно нахмурился.

— Что значит «куда»? К Тайгеру, естественно. А ты о чем подумал?

— Что-то мне все это не нравится...

— У тебя есть сомнения, дорогой? — притворно изумился Самаэль. — Что ж, тогда пошли. Сам во всем убедишься, — он потянул его на выход.

Через несколько шагов по коридору они оказались в небольшой полутемной комнатушке, похожей на чулан, в которой не было ничего, кроме огромного во всю стену зеркала.

— Смотри, — сказал он.

Изуэль заглянул и через мгновение развернулся к адскому владыке.

— Да ты издеваешься! Ты что это тут устроил?! — он бросился на него, сжимая кулаки.

— Вот только давай без истерик, Эль, договорились? — Самаэль поймал его в мёртвый захват, совершенно не обращая внимания, на своего злющего, как сто демонов, возлюбленного. — Им обоим это сейчас необходимо. Ты же не хочешь, чтобы твой драгоценный Тайгер вернулся на землю пускающим слюни идиотом? Правильно, не хочешь.

— Но он же сейчас не контролирует себя, — Изуэль отчаянно пытался вырваться из стальной хватки, — он же...

— Зато оба будут свободны. Прекрати вырываться, кому сказал! Ты не хуже меня знаешь, что физический и эмоциональный шок — лучшие катализаторы для выброса Силы! Так что, я бы на твоём месте успокоился и посмотрел на шоу. А посмотреть будет на что, уверяю тебя. К тому же девчонка — нефилим, её хрупкость весьма обманчива. Не рассыплется, не переживай. И потом, мне будет очень некомфортно, если я буду знать, что где-то живёт существо, способное привести заклятие Хаоса в действие. Вот твой малыш сейчас всё и исправит.

— К чему ты клонишь?

— Ты, возможно, не в курсе, — ухмыльнулся Самаэль, — Заклятие Хаоса подвластно только непорочности.

— Ты сволочь, Самаэль!

— Нет, дорогой! Я не сволочь. Я — Дьявол.

Глава 5

Джейн стояла посреди небольшой, роскошной, хотя и несколько мрачноватой комнаты.

Огромная, занимающая добрую половину помещения кровать под бархатным балдахином приковывала взгляд. За годы скитаний по Преисподней Джейн давно уже перестала чему-либо удивляться или смущаться — демоны с грешниками чего только не выделывали — но приглашающе распахнутая постель все же повергла её в такой глубокий моральный шок, что она не сразу заметила, что не одна в комнате.

Вздох, раздавшийся за спиной, заставил её резко обернуться. Сердце в груди сбилось с ритма и зашлось, словно сумасшедшее. У камина, ссутулившись и зябко обхватив себя за плечи руками, стоял Тайгер.

Сказать, что Джейн представляла их встречу несколько иначе, значит, ничего не сказать. В своих похожих на горячечный бред видениях она, задыхаясь от рыданий, то снимала его с гигантской сюрреалистической паутины из цепей, к которой он, словно мотылек, был пришпилен насквозь пропоровшими плоть крюками; то, чувствуя, как сползает с рук обуглившаяся кожа, вытаскивала из адского пламени; то отбивала у стаи демонов, терзавших его тело, подобно голодным гиенам, бьющимся за кусок мяса...

Но никогда, ни в одном из своих самых безумных кошмаров она не смотрела на Тая из другого конца роскошной спальни!

И уж точно ни разу не испытывала постыдного страха — преодолеть разделявшее их расстояние и первый раз заглянуть ему в глаза.

На самом деле, она до смерти боялась того, что может там увидеть, точнее НЕ увидеть, не найти в чёрных глазах прежнего Тайгера! Понять, что Тёмный принц сломлен, опустошён, превращён нескончаемой болью и унижением в жалкую тень человека, которым она когда-то восхищалась. Конечно, ей оставалось только надеяться, что они с Хаммоном пришли за ним не слишком поздно...

Однако это промедление, полное смятенных чувств, длилось всего мгновение, пока глаза Джейн вбирали в себя самый родной и любимый облик, а разум пытался осознать, что перед ней действительно он. Пока с пересохших от волнения губ не сорвалось полукриком-полурыданием заветное, выстраданное, превратившееся за эти бесконечные годы почти в молитву имя "Тайгер".

Джейн метнулась к нему и повисла на шее, едва понимая, что делает, и совсем не замечая, как он вздрогнул и съежился, едва заслышав звук её голоса. И, лишь когда он не только не обнял в ответ, но и не попытался сбросить её руки со своих плеч, она вдруг осознала — с Тайгером что-то не в порядке.

О, разумеется, она понимала, что после стольких лет, проведённых в обществе Самаэля, трудно ожидать от человека адекватной реакции на происходящее. Но от мысли, что это её бесцеремонные и слишком бурные объятия заставили Тайгера сжаться в комок, словно в ожидании боли, ей захотелось разрыдаться в голос. И в то же время, она сердцем чувствовала, что дело не только в этом. Как бы ни душили её эмоции, как бы ни захлёстывала всё внутри невероятная, почти болезненная смесь безграничной радости, любви, страха и сострадания, Джейн чётко понимала — за время, что длилось их объятие, Тайгер просто не мог не узнать её... Если, конечно, вообще помнил!

Вымораживающий внутренности, парализующий по рукам и ногам страх заставил Джейн сначала отшатнуться и в ту же секунду ещё крепче прижаться к нему.

Она знала, твёрдо знала, что проходят века, прежде чем Ад выжигает из проклятых душ всё человеческое, и даже, чтобы забыть, кем они были при жизни, требуется не одно столетие. Более того, Джейн видела здесь души, которые сумели сохранить частичку себя прежних, проведя в Преисподней без малого тысячу лет. Да, они изменились! Исковерканные и обезумевшие, эти души превратились в адских тварей, безжалостных и хладнокровных убийц. Но они всё еще помнили, каково это быть людьми, помнили своё прошлое и своих близких.