Ради жизни над землей. Воздушный авианосец

– Вонюша, а как же пиявки? – попытался привести его в чувство.

– А..? – Тот еще секунду размышлял над моими словами, а когда сказанное дошло, одним прыжком оказался на берегу, суматошно отряхиваясь.

Я внимательно осмотрел его в свете фонаря. Нет, пиявки вцепиться не успели. Наверное, офигели не меньше самого упавшего. Или, скорее всего, разбежались еще раньше от сопровождавшего наше появление света и шума. Так или иначе, но инцидент обошелся без нежелательных последствий.

Пещера вверху стала значительно уже и ниже, но идти не пригибаясь вполне еще позволяла. Тем более что сталактиты и вообще натеки тут практически отсутствовали. Видимо, ход образовался по геологическим меркам сравнительно недавно. Правда, в нескольких местах пришлось протискиваться сквозь сужающиеся до размера, едва превышающего ширину плеч, стены, больно царапая кожу об выступающие острые края. На память пришел слышанный от знакомых спелеологов термин «шкуродер». Кажется, именно такие дырки они и имели в виду под данным названием. Воздух тут был заметно теплее и свежее, а еще через примерно час пути стали появляться мелкие отверстия, выходившие на поверхность. В некоторые из них стекали струйки воды, присоединяясь к протекавшему на полу ручейку. Пролезть в них было нельзя, однако появление выходов свидетельствовало: мы почти на поверхности. В пещеру уже проникал свет и даже слабые звуки из джунглей. Только бы нашелся достаточно широкий проем!

Таковой нашелся еще через полтора часа. Собственно, лаз им и заканчивался, полностью выходя на поверхность. Однако местное светило к этому времени уже скрылось за близким горизонтом, еще чуть-чуть – и на джунгли упадет ночная тьма. Поэтому решили заночевать, не выходя наверх. Факелов осталось всего штук пять, и их зажигать не стали. Пиявки, судя по всему, остались в нижнем ручье, а животных из леса свет не отпугнет, а, наоборот, привлечет. Так что, оставив на этот раз стражу и наскоро перекусив, завалились спать.

Утром следующего дня мы проснулись, полные новых надежд. Получилось! Кажется, выбрались! Позавтракав остатками прихваченных с собой продуктов (на обед еще хватит, а дальше – придется добывать), наш самопровозглашенный командир, прихватив Крепыша, Вонюшу и главного из варваров, более-менее чесавшего по-русски, отправился на рекогносцировку в лес. Посмотреть, куда вынесла нас кривая… А я с последним карабином наперевес остался пока в пещере прикрывать товарищей, приводящих в порядок после трудного перехода убогое снаряжение и одежду.

Разведчики задерживались, делать было совершенно нечего. Ощутилло сидел в сторонке, устало привалившись к увитой мягким плющом скале у выхода, и подремывал. Умаялся, бедняга, за последние двое суток, все-таки он самый старший из моих лагерных товарищей. Даже варвары прекратили уже возиться со своими лохмотьями и тихо переговаривались, собравшись ввосьмером плотной группкой. Я же, сжимая карабин, продолжал внимательно вслушиваться в такой близкий и такой опасный лес. Мало ли какое зверье решит вдруг заглянуть в пещеру?

Заодно в достаточно сильном освещении, проникавшем сквозь входное отверстие в «предбанник» пещеры, впервые внимательно осмотрел трофейное оружие. Да, как мне сразу и показалось – это новодел, изготовлено уже здесь, в Метрополии, а не позаимствовано из внушительных запасов, доставшихся от эсэсовских «дедушек», в отличие от большинства карабинов, захваченных нами на сбитых дирижаблях. То были оригинальные маузеры, в основном – образца последних военных лет, с упрощенными штампованными деталями. Наверное, местные поделки серьезно уступали им в качестве, раз стояли на вооружении только у менее «боевых» караульных частей. Штурмовиков же Патрульной Службы, находящихся на переднем крае, старались вооружать «настоящими» карабинами, несмотря на немалый износ стволов.

То, что производство патронов в Метрополии наладили уже давно, я знал – все захваченные нами боеприпасы несли следы местного изготовления. Осечки, судя по довольно скудному опыту использования трофейного оружия, случались частенько – видимо, состав наполнителя капсюля, смастряченного местными химиками, не сильно соответствовал оригинальному. Но и в таком виде изготовление патронов являлось серьезным достижением немецких «попаданцев», позволившим им почти подмять все остальные народы на планетке. Ну а «новодел» карабина я вообще держал в руках впервые. Да, отличия очень заметны. Качество обработки оставляет желать, как говорится… Шлифованные поверхности – только у самых ответственных деталей. Остальные примыкают друг к другу кое-как. Воронение либо какая другая поверхностная обработка металла отсутствуют. Эту дуру надо тщательно чистить и смазывать каждый день, иначе заржавеет в момент! А чем смазывать, кстати? Заглянул в кожаную сумку, стянутую с трупа караульного вместе с оружием. Кроме запасной магазинной коробки и нескольких пачек с патронами там обнаружились и куски ветоши, а самое главное – бутылочка из мутного непрозрачного стекла, плотно вставленная в специальный защитный кармашек. Вскрытие подтвердило: это какое-то масло, явно предназначенное именно для ухода за карабином. Смочил чуть ветошь и протер внешнюю поверхность ствола и затвора – для разборки оружия сейчас был бы не самый удачный момент.

Товарищи все не возвращались, и я, с завистью посматривая на мирно подремывавшего Ощутилло, начал понемногу беспокоиться. Они, конечно, все люди опытные, но, что такое местный лес, я успел достаточно навидаться. Варвары, видимо, тоже стали тревожиться, так как пламя притихшего было обмена мнениями в их кругу вновь разгорелось. Через пару минут от них отделился самый, вероятно, авторитетный после ушедшего в разведку вожака человек и подсел ко мне. Хочет спросить чего? Ну, пусть попробует.

Варвар попробовал. Судя по звучанию слов, он пытался разговаривать по-русски, и все бы хорошо, да вот только понять ничего у меня не получилось. Сносно знали язык только вожак и еще один, погибший вчера в борьбе с пиявками, остальные довольствовались переводом. Варвар попробовал другую фразу. С тем же успехом. Я отрицательно помотал головой. Тогда переговорщик, осознав тщетность усилий, лишь односложно выругался, причем тут я как раз все понял. Так как ругался варвар почему-то по-немецки.

После данного открытия диалог сразу наладился. Оказалось, варвар неплохо болтал на языке своих поработителей, да и остальные, судя по их реакции, тоже. Что, в общем, неудивительно. Это я тормоз, надо было раньше догадаться! В плену-то они уже давно, успели нахвататься. Вот то, что некоторые знают русский, как раз странно. Разговор зашел о наших дальнейших планах. Что мы собираемся делать и куда направиться. Честно сообщил, что будем двигаться дальше на восток, в поисках передовой базы союзников. Предложил варварам идти с нами. Вместе веселее, а других вариантов особо и нет – Западный «континент» (почему-то именно это определение закрепилось за каждым из трех полуостровов поперечником в несколько сот километров) соединялся с Восточным узким, шириной около шестидесяти километров, перешейком, и мы вместе с Метрополией находимся недалеко от его горловины. То есть кроме как на восток идти пока и некуда. Мои собеседники карты, разумеется, никогда в жизни в глаза не видели, поэтому им пришлось поверить мне на слово. Сами они толком и не знали, где находятся, а уж о месте обитания родного племени и вовсе понятия не имели. Где-то «в десяти переходах от русской деревни». То есть все, что можно было уверенно сказать – это наверняка на Восточном «континенте». Так что пусть пока идут с нами.

Как раз когда мы достигли консенсуса в данном вопросе, вернулись разведчики. Целые и невредимые, слава Создателю. Хотя в Коммуне так не говорят, они же все потомственные атеисты…

– Где вас столько носило? – возмутился я. – Ведь собирались только осмотреться!

– Пытались как-то определиться на местности, – ответил за всех Везунчик, выглядевший довольным.

– И как успехи?

– Примерно определились. Правда, пришлось залазить на очень высокое дерево, согнав оттуда пару крылатых ящеров. Зато стало ясно, куда идти, – продолжал делиться подробностями командир, тыча в начерченную мной еще в лагере на грязном лоскутке ткани карту. – Мы удалились от Периметра километров на двадцать на северо-восток, пройдя под окаймляющей Метрополию с этого направления небольшой горой. До указанной тобой излучины отсюда километров пятнадцать-двадцать почти строго на восток. Может быть, стоит забрать чуть к югу. Если ты, конечно, ничего не напутал.

– С чего бы ему напутать? – вдруг подал голос никуда не ходивший Ощутилло. – Он, оказывается, и по-немецки очень хорошо шпарит! Интересно, откуда такие познания?

Все с нехорошим интересом уставились на меня. Крепыш даже положил руку на спусковую скобу карабина. Вот это прокол так прокол! И ведь настолько прилежно делал вид, что спит, гад! А на самом деле слушал мою болтовню с варварами. Однако придется что-то объяснять! Ладно, мы уже не в лагере, можно, наверное, и сказать всю правду.