Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России

Представьте себе антиутопию, в которой новый мир с постмодернистским ядром (Мао Цзэдун называл сходное ядро «мировым городом») будет дополнен контрмодернистской периферией – «мировой», так сказать, «деревней».

Конкуренция между национальными государствами и буржуазными элитами, которым государства нужны для борьбы на рынках, окажется отменена.

Вместе с нею окажется отмененным закон неравномерности развития.

Лукавые адресации к «устойчивому развитию», призванному заменить развитие неравномерное и потому неустойчивое, вскоре обнаружат свою изнанку. Окажется, что речь вообще идет о неразвитии. О закреплении социальных ролей, места в разделении труда, квот на потребление, квот на численность населения и многого другого.

Конечно же, такая антиутопия сейчас кажется сугубо фантастической, абсолютно невоплотимой в жизнь. И она действительно невоплотима, коль скоро в мире не начнутся тектонические подвижки. Как политические, так и экономические. Как культурные, так и военные. Только по ту сторону таких подвижек невозможное может быть воплощено в жизнь.

Но кто сказал, что такие подвижки исключены? Что последний мировой экономический кризис не является первым провозвестником подобных подвижек? Кто сказал, что нет процессов, толкающих мир в сторону подобных подвижек? Что нет субъектов, заинтересованных в обострении этих процессов?

Задача состоит в том, чтобы выявить такие процессы и такие субъекты. И нечто противопоставить выявленному. Для этого надо объединить силы, которые заинтересованы как конкретно в Модерне, так и в любом другом развитии. Надо показать, что борьба с развитием ведется, и противопоставить ей борьбу за развитие.

И у России, и у Индии, и у большинства других стран есть самые серьезные основания для того, чтобы вести эту борьбу. Нет другого – понимания масштаба целей тех, кто взрывает современный мир, мир Модерна, всеми возможными способами. Как только станет ясно, что речь идет о сокрушительном для наших стран мегапроекте, а не об отдельных кознях отдельных злодеев, борьба с противниками Модерна обретет иную энергетику. Радикальный исламизм, терроризм, сепаратизм – это только слагаемые данного мегапроекта. Средства его осуществления. Не более того, но и не менее.

Предвижу вопрос: «А если все-таки Модерн настолько исчерпал самое себя, что его крах неизбежен?» Мой ответ таков.

Во-первых, пока что это не так. И у нас есть все основания бороться за Модерн.

Во-вторых, даже если вскоре это обнаружится, борьба против мира Пост- и Контрмодерна будет продолжена. Смерть Модерна должна стать рождением другого большого проекта, отвечающего всем основным чаяниям человечества. Проекта, который – в противовес Пост- и Контрмодерну – можно назвать «Сверхмодерном». Контуры этого проекта уже достаточно очевидны. У человечества должно хватить сил для его разработки и реализации. Нашей борьбе с Пост- и Контрмодерном нет никаких конструктивных альтернатив. Когда понимание этого станет достоянием конструктивных элит и народов, найдутся силы, чтобы победить.

Примечания

¹ Учение о монадах было сформулировано Г.В. Лейбницем в книге «Монадология» (См.: Лейбниц Г.В. Монадология // Лейбниц Г.В. Сочинения в 4-х томах. М., 1982. Т.1).

² См., например: Маркс К. Наемный труд и капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-издание. Т.6.

³ См., например: Маркс К. Экономическая рукопись 1861 – 1863 // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т.47.

⁴ См., например: Бард А., Зодерквист Я. №1ократия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. СПб., 2004; Бэлл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999; Гэлбрайт Д.К. Новое индустриальное общество. М., 2008.

⁵ См. классическую работу: Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. М., 2003.

⁶ См.: Сорокин П. Социальная стратификация и мобильность // Питирим Сорокин. Человек. Цивилизация. Общество (Серия «Мыслители XX века»). М., 1992.

⁷ Выражение «стрела времени» введено физиком А.Эддингтоном в его книге «The nature of the physical world» (N.Y.,1928). Представление об историческом «осевом времени» разработано Карлом Ясперсом (см. например: Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994).

⁸ Имеются в виду слова Бисмарка «Не словами, но кровью и железом будет объединена Германия» (История дипломатии. Т. I / Под ред. В. П. Потемкина. М., 1941. С. 482).

⁹ Русское издание работы Фукуямы «Конец истории?» (Вопросы философии. 1990. № 3).

¹⁰ См., например, работу Хантингтона «Столкновение цивилизаций» (Полис. 1994. №1.)

¹¹ См. классические работы Шпенглера и Тойнби: Тойнби А.Дж. Постижение истории. М., 1991; Шпенглер О. Закат Европы. Т.1-2. М., 2009.

¹² Гильфердинг Р. Финансовый капитал. М.: Политиздат, 1959.

¹³ Ленин В.И. Империализм как высшая стадия развития капитализма // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.27.

РАДИКАЛЬНЫЙ ИСЛАМ В РЕГИОНЕ И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА ЮЖНУЮ АЗИЮ

Викрам Суд – вице-президент ORF

Введение

До недавнего времени радикальный ислам рассматривался в странах Запада как феномен, присущий арабскому миру. Его изучали с точки зрения потенциального воздействия на западные государства. Южноазиатскому региону, за исключением радикальных тенденций в Афганистане и Пакистане (по большей части в привязке к терроризму «Аль-Каиды»), уделялось мало внимания. Игнорировался тот факт, что наиболее многочисленная и бедная часть всего мусульманского населения, которая имеет самые низкие экономические и социальные показатели, проживает на Южноазиатском субконтиненте и насчитывает около 480 миллионов человек в трех странах – Индии, Пакистане и Бангладеш. Сегодня толерантному и неагрессивному суфийскому исламу субконтинента угрожает фанатичная разновидность этой религии, экспортируемая из Саудовской Аравии в Пакистан и, в меньшей степени, в Бангладеш.

В нарождающемся «мире глобализации» линия фронта вскоре будет проходить между капитализмом и глобализованным исламским радикализмом. Первый – большей частью христианский, богатый и политически влиятельный, но испытывающий нехватку энергетических ресурсов. Второй – бедный, управляемый автократическими монархиями или недемократическими режимами и лишенный политического влияния, но наделенный большими природными богатствами. Оба считают национализм помехой своему развитию: одним он мешает осуществлять экономическое господство, другим – религиозный диктат. Первый стоит за доступ к финансам, ресурсам и рынкам, необходимым для поддержания своего превосходства. В то время как второй мечтает о халифате, где будет воплощен в жизнь пуританский салафистский ислам, и о возвращении себе былого величия.

Для Запада, и в первую очередь для США, поворотным моментом стало 11 сентября 2001 года. Это было предупреждением западному миру о том, насколько он уязвим в столкновении с религиозным экстремизмом и силой веры, которая порождает подобные акции. Гибельный террор становится неизбежным средством в руках религиозных фундаменталистов. Но фундаментализм, ведущий к радикализму, не является порождением лишь одной религии. На протяжении почти ста лет христиане, евреи и мусульмане пестовали воинствующую форму набожности, цель которой – вернуть Бога и религию на центральные позиции со вторых ролей, куда они были низведены современной светской культурой. Так называемые «фундаменталисты» убеждены, что сражаются за выживание веры в мире, который в основе своей враждебен религии¹. Для большинства из нас модернизм – это свобода, раскрепощение, простор для человеческих устремлений и достижений, но для религиозных фундаменталистов – это оскорбление их веры.

Расширяющаяся исламизация граничащих с Индией стран поощрялась политикой этих государств, которые делали ставку на религию как на политически целесообразное средство и черпали вдохновение в ваххабитских влияниях, шедших из-за рубежа.

В то же время при обсуждении угроз, связанных с ростом исламского экстремизма и террора, необходимо отдавать себе отчет в следующем.

К исламу надлежит относиться уважительно и с пониманием, отдавая должное мобилизующей силе этой религии, ее подспудным властным возможностям, упорству и теологической устойчивости.