Радость моя

Летний гардероб у меня был скудный, но выверен до малейшей детали. Каждая вещь сочеталась и комбинировалась с другими. Основой был сарафан в стиле сафари, который я сшила сама из неотбеленной перьевой ткани для подушек и ужасно им гордилась. Под него надевала маечку и выглядела модно. Вторым своим хитом считала белую джинсовую юбку на заклепках и рубашку-батник. Юбка перепала мне случайно от соседки. А батник я сотворила сама из старой папиной рубашки цвета хаки, когда в металлоремонте поставила на нее кнопки и заклепки. Получилась почти фирменная вещь. Еще я нашла на пледе импортную этикетку, которую гордо прикрепила на карман на самое видное место. На этикетке было вышито блестящими золотыми нитками «100% polyester» (100% полиэстер), и мне казалось, что это крутой лейбл. А главным нарядом было алое платье, узкое, чуть ниже колена, из тонкого струящегося японского трикотажа, которое на школьный выпускной по блату и с двойной переплатой достала мама. Мне оно нравилось еще и потому, что легко стиралось и совсем не мялось. И я чувствовала себя в нем как-то особенно. Как будто и правда была актрисой из фильма.

В облегающее алое платье я и была одета, когда однажды, в конце душного дня разразилась сильная гроза. Я переждала ее на остановке и, когда дождь немного стих, побежала по тротуару. Но путь мне преградила огромная лужа – не лужа даже, а море. Обойти ее не было никакой возможности. Я замерла в нерешительности, не зная, что же делать. Единственные туфли мочить было нельзя, а босиком идти страшно: можно порезать ногу.

Вдруг сильные руки сзади подхватили, я взмыла в воздух, оказавшись прижатой к мощной груди незнакомца. В несколько прыжков он преодолел препятствие и поставил меня на землю. Я хлопала глазами, он обаятельно улыбался. Это был молодой парень с приятным, открытым лицом.

– Не обижайтесь, пожалуйста, прелестная девушка, я хотел вам помочь, – сказал он.

Вместо того, чтобы поговорить с ним, я застеснялась, пробормотала «спасибо» и бросилась к метро, как ошпаренная. Незнакомец крикнул мне в спину:

– Куда же вы, красавица! Я приглашаю вас на кофе!

Но я лишь поддала ходу и с разбегу нырнула в метро. Не собиралась пить кофе с незнакомыми мужчинами. Хранила верность Лёне.

Когда он вернулся, буквально набитый деньгами, то сразу купил себе импортную стереосистему. Захлебываясь от восторга, описывал ее функции, в которых я ничего не понимала, но была счастлива, разделяя его эмоции. Стереосистема потребовала дополнительных аксессуаров, и в итоге всю заработанную тысячу Лёня потратил на свои игрушки. Я запомнила слово эквалайзер, но меня не заинтересовало, что это такое. Мне Лёня не подарил ничего, и это немного задело. Я бы хотела получить какой-то символический знак внимания. Возможно, плюшевого мишку. Или коробку конфет. Но одернула себя и подумала: «От мужчины нужны не подарки, а любовь. Главное, что я не одна». Загнала эту мысль подальше и сконцентрировалась на смехе и веселье, которых всегда было полно, когда рядом находился Лёня. Вот теперь радости в жизни стало много, хотя я по-прежнему голодала, а желудок уже начал побаливать.

Склянкин и не замечал, что мне не хватает даже на еду.

– Что-то ты истощала, – сказал он недовольно, а потом строго сделал замечание, что прислала посылку только один раз.

– Другим ребятам присылали каждую неделю, а мне – нет, – выговаривал он, и я, оправдываясь, что-то забормотала в ответ.

Мне было стыдно, что я отправила ему только одну посылку. Чуть не расплакалась, но тут Лёня обнял меня, и стало хорошо. Я была счастлива, что он вернулся.

До начала третьего курса оставалось полмесяца, и Лёня предложил поехать на теплоходе в речной круиз на неделю. Я сжалась. В круиз! Как круто! Но… Хотя мы рассматривали места в шестиместной каюте, расходы на путешествие равнялись моему месячному бюджету. Денег не было, о чем я и сообщила.

– Так попроси у папы, какие проблемы, – пожал плечами Лёня.

И я пошла звонить папе.

– Смогу прислать только сорок рублей. Извини, больше нет, – грустно сказал папа.

Я расстроилась и сообщила Склянкину, что не смогу поехать. Однако Лёня весело заявил:

– А еще двадцать пять займешь у меня, вернешь постепенно.

Я обрадовалась. В моём бюджете, как правило, оставалась пятерка, если не рвались колготки, а больше я ничего себе не покупала. И я рассчитала по звонкой формуле «5 х 5 = 25», когда смогу отдать Лёне долг, и еще больше повеселела. «А на туфли накоплю к лету, всё равно зимой в сапогах хожу». И запрыгала от восторга, как будто решила трудную задачу.

При этом не появилось мысли, что Лёня вполне способен заплатить за меня эти двадцать пять рублей, фактически просто возвратив те, которые я потратила на посылку. Брать деньги от мужчины для меня было неприемлемо. В моей голове деньги и отношения с мужчиной находились в совершенно разных разделах, а их пересечение означало лишь запретную зону проституции.

Мы купили путевки на двухпалубную посудину под названием «Григорий Пирогов» и поплыли сначала по Москве-реке, по Оке, по Волге, а потом по Каме и по реке Белой. Пароход был небольшой, и его неглубокая посадка позволяла пройти по довольно мелким речкам и углубиться сильно на восток.

Мы отлично проводили время, бегали на экскурсии, купались на зеленых стоянках, а вечером зажигали на дискотеках, и я была в восхищении. «Любые путешествия намного лучше материальных вещей, – думала я, – особенно когда делишь впечатления с любимым человеком». Подставляла лицо свежему ветру и улыбалась. «Как здорово! Это же мой первый настоящий отпуск с парнем!» Рядом с Лёней я совершенно забыла о недавних муках собственной неприкаянности. Сексуально наши отношения не продвинулись ни на шаг. Каюта никакого уединения не предусматривала. А мне оно и не было нужно. Настроение было приподнятое. Мы почти непрерывно шутили и смеялись.

Развлечения на корабле были скромными, но одно запомнилось. Был устроен конкурс красоты. Мужчины выбирали королеву тайным голосованием, складывая записки с именами в корзинку. Однако писали они эти записки на столах открыто, под внимательными и ревнивыми взглядами своих жен, поэтому на листочке каждый указывал имя спутницы. Склянкин написал мое имя. Но был еще один неизвестный мне поклонник, который написал «Чудесная девушка в алом платье». И меня избрали королевой красоты с перевесом в единственный голос. Это был настоящий подарок, и я до сих пор благодарна тому мужчине за его поддержку и теплые слова.

Песня Криса де Бурга «The Lady in Red» 10 вышла через год, в 1986 году, и, когда я ее услышала, вспомнила и комплимент от незнакомца на корабле, и сильные руки другого незнакомца, перенесшего меня через лужу, но эти романтические воспоминания совершенно не ассоциировались с Лёней Склянкиным, мужчиной, который находился рядом и отношения с которым завязывались во всё более тугой узел.

Уж замуж невтерпеж. Третий курс, осень 1985

10

«The Lady in Red» (в переводе с английского – «Леди в красном»)

Еще на втором курсе среди студентов прокатилась волна свадеб, которая через год превратилась уже в цунами. Все вокруг женились. И не просто женились, а сразу и детей заводили. Всё по-честному: ЗАГС, девять месяцев, роддом. По субботам мы гуляли на студенческих свадьбах. От общаги отъезжали украшенные лентами машины. Счастливые пары сразу получали отдельные комнаты в главном здании МГУ, что добавляло привлекательности семейной жизни. Это было радостное время, с чудесными эмоциями. Брак выглядел своевременным и правильным решением. Даже неприличным казалось не поучаствовать в этом сметающем преграды движении по образованию новых ячеек общества.

И я тоже сломя голову бросилась в увлекательный водоворот. И приняла решение выйти замуж. И это было правильно. Неправильно было то, почему я захотела замуж.

Меня изводила нищета. После речного круиза я стала существовать в режиме строгой экономии, возвращая Лёне по пять рублей ежемесячно. Уже давно ничего себе не покупала. Я открыла, как это трудно: совсем себе ничего не покупать третий год подряд. Трусы и носки были заштопаны. Верхняя одежда, приобретенная еще в школе, стала потертой и откровенно немодной. Хотя на общем фоне небогатых одногруппников я не сильно выделялась. Для друзей как-то неважно всё это было. Однако мне хотелось выглядеть стильно. Мне было девятнадцать лет, и я мечтала о модных тряпочках. Продолжала создавать обновки из старья, хотя уже и перешивать было не из чего. Юбки носить перестала, так как колготки были слишком дорогими, ходила в джинсах, собственноручно связанных свитерах и переделанных маминых вещах. Но обувь тачать не научилась, и она у меня иссякла. Сапоги выглядели разбитыми, но особенно меня добивали туфли с дырками в подошве. Неудобно без обуви жить, а купить не на что. На третьем курсе я поняла, что до диплома доберусь только босиком.