Радость поутру

– Да, – говорю, интеллигентно вращая зонтом. – В свободные минуты я обычно устраиваюсь на диване с последней книжкой Спинозы.

– Ну и ну!

Простые слова как будто бы, но дрожь пробрала меня всего, от набриллиантиненной макушки до каучуковых подошв.

Потому что она не только издала этот возглас, но еще и особенным образом на меня взглянула. Точно так смотрела на меня раньше Мадлен Бассет, когда я явился в «Тотли-Тауэрс», чтобы выкрасть старинный серебряный молочник в виде коровы, а она решила, будто, питая к ней горячую любовь, я не в силах вынести разлуку. Этот убийственный нежный, умильный взгляд пронзил меня насквозь, как раскаленное шило пронзает брикет масла, и я ощутил мистический ужас.

Тут-то я пожалел, что вылез с этим Спинозой, а особенно – что был застигнут в ту минуту, когда можно было подумать, будто я покупаю этот ее чертов роман. Сам того не сознавая, я поднял себя в ее глазах на недосягаемую высоту, представил ей Бертрама Вустера в совершенно ином качестве и обнаружил перед нею мои сокрытые глубины. Теперь она еще, глядишь, вздумает пересмотреть наши отношения в свете вновь обнаруженных фактов и придет к выводу, что допустила ошибку, разорвав помолвку с таким необыкновенным человеком. И если она заберет в голову что-нибудь в этом духе, страшно подумать, каков может оказаться исход.

Меня охватило горячее желание очутиться где-нибудь подальше отсюда, пока я не свалял еще большего дурака.

– Ну, я побежал, – говорю. – К сожалению, у меня важная встреча. Приятно было снова повидаться.

– Почему бы нам не видеться почаще? – отвечает она, глядя на меня со слезой во взоре. – Поговорили бы, потолковали по душам.

– Да, неплохо бы.

– Развивающийся ум – это так увлекательно. Приехал бы ты как-нибудь в «Бампли-Холл».

– Да вот, столичная жизнь, знаешь ли, она как-то затягивает.

– Я бы показала тебе рецензии на «Сплин и розу». Такие чудесные! Эдвин их вырезает и наклеивает в альбом.

– Посмотрю с удовольствием. Как-нибудь потом. Пока, пока.

– А книжку? Книжку забыл.

– А, спасибо. Ну ладно, всего, – сказал я и вырвался на волю.

Важная встреча, на которую я сослался, предстояла мне с барменом в «Боллинджере». По-моему, я никогда в жизни не испытывал такой острой потребности в укрепляющем снадобье. Я устремился к цели, как лань, которая желает к потокам воды [Библейский Псалом 41, ст.1 (в английской Псалтыри 42, ст. 1) «Как лань желает к потокам воды».], и вскоре уже совещался с подателем спасительных эликсиров.

А десять минут спустя, ощутимо взбодрившийся, хотя все еще потрясенный, я стоял на крыльце и задумчиво крутил зонт, прикидывая, куда бы податься дальше, как вдруг мое внимание привлекла странная сцена.

На той стороне происходило нечто удивительное.

ГЛАВА 3

Бар «Боллинджер» делает свое человеколюбивое дело на полпути вверх по Бонд-стрит, а на противоположной стороне этой оживленной улицы, прямо нос к носу с «Боллинджером», находится заведение любезного и модного ювелира, к которому я обычно заглядываю, когда возникает нужда вложить средства в какую-нибудь бижутерию. И даже как раз теперь, по случаю такой хорошей погоды, я подумывал, не пойти ли купить себе новый портсигар.

Но у входа в ювелирную лавку совершалось некое странное действо. Вдоль фасада прохаживался взад-вперед какой-то криминальный тип, напоминавший своими повадками кота из басни, которому, как говорит Дживс, а уж он-то знает, и хочется, и страх берет. То есть он вроде бы и хотел зайти, но что-то ему мешало осуществить свое намерение. Сделает решительный шаг к дверям и тут же отшатывается назад и стоит, бросая опасливые взгляды вправо и влево, словно боится, что его заметили. За океаном, в Нью-Йорке, во времена сухого закона, мне случалось наблюдать, как люди выделывали такие же коленца у входа в бутлегерский кабак.

Тип был крупный собой, и в облике его мне показалось что-то знакомое. Я прищурился, пригляделся, и тут память мне подсказала: этот мясистый торс… голова в форме тыквы… лицо как из розового теста… это не кто иной, как мой старый приятель Чеддер по прозвищу Сыр. Но почему он вертится перед ювелирной витриной, было выше моего разумения.

Я устремился через улицу с намерением учинить ему допрос, или экзамен, но как раз в эту минуту он вдруг набрался решимости. Пока я разбирался с проходящим автобусом, он весь подобрался, храбро вскинул голову и ринулся внутрь, как пассажир, влетающий в станционный буфет купить и проглотить порцию джина с тоником за две минуты, пока стоит поезд.

Когда я вошел туда, он, склонившись над прилавком, разглядывал какие-то изделия из рук почтенного продавца. Ткнуть его зонтом в мягкое место было для меня делом одного мгновения.

– Здорово, Сыр! – воскликнул я при этом.

Он сделал пируэт с виноватым видом балетного танцовщика, застигнутого за недоливом пива после отстоя пены.

– А, привет, – буркнул он.

И воцарилось молчание. То есть я хочу сказать, когда встречаются друзья детства, которые не виделись тысячу лет, им бы обменяться громогласными приветствиями и возобновить дружеские отношения. Но в данном случае ничего такого не произошло. Я-то расчувствовался при виде товарища моих детских игр, но вот Дж. д'Арси Чеддер вовсе не проявил ответного восторга. За свою жизнь я встречал немало людей, которым хотелось бы, чтобы Бертрам Вустер очутился где-нибудь не там, где находятся они, и поэтому без труда узнавал симптомы. Именно эти симптомы я сейчас наблюдал у моего бывшего приятеля.

Он оттащил меня от прилавка, загородив своим корпусом место покупки, как будто прятал от меня мертвое тело.

– Что за манеры тыкать в людей своим идиотским зонтом, – сказал он мне заметно обиженным тоном. – Меня чуть родимчик не хватил.

Я любезно извинился, объяснив, что человек с зонтом в руке, если ему посчастливится увидеть старого знакомого в согнутой позе, не может упустить представившейся возможности, и попробовал завести с ним светский разговор о том о сем, чтобы он успокоился и пришел в себя. Потому что он стоял передо мной такой смущенный, как будто это не я, а высокопоставленный полицейский чин, изловивший его за грабежом ювелирного магазина. Мне было совершенно непонятно, в чем тут дело.

– Да, брат Сыр, – говорю я ему. – Давненько мы с тобой не виделись.

– Да, – отвечает он, показывая всем видом, что можно было бы и еще повременить.

– Как жизнь? – спрашиваю.

– В порядке. А у тебя?

– Спасибо, хорошо. По правде говоря, я сегодня чувствую необычайный прилив бодрости.

– Это хорошо.

– Я так и думал, что ты обрадуешься.

– Да, вполне. Ну ладно, Берти, пока. – Он пожал мне руку. – Рад был встрече.

Я от удивления вытаращил глаза. Неужели он всерьез думает от меня так легко отвязаться? Крупные специалисты пробовали отвязаться от Бертрама Вустера, но терпели поражение.

– Я еще не ухожу, – успокоил я его.

– Не уходишь? – с тоской переспросил он.

– Нет, нет. Я пока еще здесь. Дживс сказал, что ты заезжал ко мне сегодня утром.

– Да.

– В сопровождении Нобби.

– Да.

– До чего тесен мир.

– Не особенно.

– А Дживс со мной согласен.

– Ну, может быть, слегка тесноват, – вынужден был признать Чеддер. – Я тебя не очень задерживаю, Берти?

– Нет, нет.

– Я подумал, у тебя могут быть где-то дела.