Радуга – 2

Чем дальше он двигался по переходам и коридорчикам, тем сильнее было чувство, что где-то крутят кино. Так, во всяком случае, слышалось. И звуки, что было странно, доносились откуда-то снизу, то нарастая, то затухая. Билась посуда, ломалась мебель, невнятная ругань перемежалась с боевыми криками, раздалось даже пару выстрелов. Шурик и не заметил, как негромкий шелест его шагов приглушили ковровые покрытия, обнаруженные под ногами – выглядели они, несмотря на вездесущую пыль, вполне достойно. Во всяком случае, для кинотеатра, который год числящегося в ремонте.

Звуки сделались настолько отчетливыми, что можно было уже разобрать и слова, и интонации. Впрочем, первые были ругательными, а вторые – угрожающими, так что никакого смысла в себе не несли. Зато появилось стойкое ощущение, что это не кино.

Шурик приоткрыл обнаруженную перед ним дверь и увидел в образовавшуюся щель, как где-то снизу за вычурными перилами ограждения происходит массовое побоище. Женщины в элегантных платьях ползают на коленках и пытаются что-то подобрать с пола, мужчины, в пиджаках и галстуках, бьют друг друга чем ни попадя: бильярдными киями, бутылками и просто кулаками.

Ничего другого на ум не приходило, как объявить это помещение каким-то подпольным казино. В свое время все эти игорные заведения в городах были запрещены, вот и открылось новое в двух шагах от центра. Кинотеатр стал ремонтной «баррикадой» на подступах. Ну что же, бывает! Шурик не горел желанием влиться в сражение, он уверовал – есть черный выход.

Так же осторожно прикрыв дверь, он пошел обратно по ковру, намереваясь исследовать некие пропущенные им ответвления. Не удержался – присел в одно из пары кресел, что стояли у стены перед первой развилкой. Хотелось подумать, но не заниматься же этим на ходу. Времени пока было предостаточно.

Едва он сел, кресло взбрыкнуло и укатилось куда-то в одну сторону, Шурик – в другую. Удивляться этому сделалось совершенно невозможно – мощный удар по спине выжег болью весь воздух из легких. Шурик хотел извернуться, как змея, и потереть ушибленное место, но еще один удар, на этот раз поддых, выключил для него свет. Правда, ненадолго. Хрипя кровавыми пузырями и плача, ему удалось-таки впихнуть в себя один глоток воздуха. Потом другой, потом еще один, потом он увидел над собой глаза парня в мышиного цвета форме. Выражение их было уже знакомым.

Ну, что, сука, добегался, – сказали глаза.

Шурик успел удивиться: почему они всех встречных-поперечных называют «суками»? Этим утверждается принадлежность к собачьему племени, или что-то еще? Но нога в серой штанине опять ударила, оборвав ход мыслей. На сей раз ему удалось более-менее сгруппироваться, поэтому последствия были не столь ужасны.

Он пополз к так и оставшейся нераскрытой двери. Человек с глазами добермана пошел следом. Торопиться ему было некуда. Несколько минут назад он просто стоял и ждал, когда же кончится драка внизу, в игорном зале, чтоб собрать потом богатые трофеи. Приоткрывшаяся на несколько секунд рядом с ним дверь позволила теперь коротать оставшееся время с пользой для себя. Не тратя патроны, которые еще пригодятся, он пользовался дубинкой, получая настоящее удовольствие от каждого удачного удара.

Всех вас, уродов, надо в зонах сгноить, – сказал он и пнул ползущего человека ногой.

От пинка Шурик врезался в дверь, вскрыв ее настежь. Что-то типа подсобки, где висели чьи-то халаты, лежали на полках какие-то железяки. Но помещение этим не заканчивалось, еще имелся коридор куда-то вниз, может быть к неким коммуникационным вентилям.

Пока человек в серой форме подходил ближе, Шурик попытался ответить:

Не всех сгноить, а только тех, кто сидит в исправительной колонии номер 3 в Скопинском районе Рязанской области, – сказал он.

Ух ты, какой грамотный! Ну и что – испугать хотел? Так это только в книжках бывает.

Он поднял руку, чтобы снова впечатать свое орудие в Шурика, но почему-то передумал.

Закончить удар помешала то ли вспышка совести, имевшая, вдруг, место, то ли внезапное утомление, как у Лермонтова – «рука бойцов колоть устала», то ли арбалетный болт, появившийся в шее. Судя по тому, что голова «руки карающего государственного гнева» изначально дернулась и неестественно вывернулась, стрела угодила в позвоночник, пробила его и утратила весь свой ударный потенциал. Тело шумно упало навзничь, а поднявшийся по ступенькам откуда-то снизу Иван Вонславович радостно произнес:

Конец ознакомительного фрагмента.