Радуйся бездне

Юрист ответил коротко и однозначно: «Члены семьи, согласно Семейному Кодексу, это муж, жена и несовершеннолетние дети».

Альбина торжествовала. Ей удалось одержать небольшую победу, ведь она не зря потратила время на это расследование. Теперь она уже не выглядела такой неверующей, а скорей наоборот, ответственным и непреклонным бухгалтером.

Она написала всем: «Уважаемые коллеги. Согласно Семейному Кодексу мать жены не является членом семьи, стало было, билеты для свекрови Дрезинского не могут быть оплачены».

«Вот так, пусть знают, кто здесь прав».

Почти сразу пришел грозный ответ от Дрезинского. Он обращался к Жанне:

«Жанна, где вы взяли такую бухгалтершу, которая мою тещу назвала свекровью? PS: от Вас я жду быстрого решения вопроса, в противном случае я вынужден буду сообщить об этом господину Зигу. Мне все это надоело».

И тут выступила Жанна, которая, конечно же, всегда внимательно следила за всякой перепиской. Она вновь написала по-английски, опять также кучеряво «уважаемые коллеги, заранее благодарю», но в этот раз Альбина хорошо поняла точный смысл сказанного. Она просила прощения у г-на Дрезинского за беспокойство. Далее она обращалась к Альбине, где советовала ей не тратить время на ненужные выяснения, так как мы всегда оплачивали, и будем оплачивать билеты для тещи Дрезинского, поскольку она является членом его семьи. Дальше Жанна писала: «Я благодарю все отделы за участие в обсуждении, и что проблема решилась так быстро. Сегодня же отчет Дрезинского будет посчитан и оплачен. Простите за inconveniences, Вам доставленные».

Заумное слово вертелось в голове, но Альбина забыла, как оно переводится, и она даже не поленилась, залезла в словарь. Inconveniences – это неудобства.

«Получается, что Жанна просит прощения, то есть, грубо говоря, одалживается у других начальников из-за меня, только из-за меня. А я во всей этой истории всего лишь неудобство? Вот так растяпа!», – думала Альбина.

Альбина не стала отвечать, потому сильно расстроилась.

«А вдруг он и в правду доложит о моем промахе нашему директору, господину Зигу! Нет, мне не хотелось бы, чтобы этот важный человек тратил свое время на такую ерунду. Он, наверно, будет зол. Поговаривают, что он – жуткий зверь, ругается часто и зря. И еще он увольняет своих секретарей, как старые перчатки. Попала под руку – собирай вещички. Хотя это просто чужие слова, слухи, которые неизвестно, кто и зачем распускает. Скорей всего, эти разговоры про его тяжелый нрав сильно преувеличены. Мало ли завистников кругом. Я думаю, он – не зверь, просто он трезво смотрит на жизнь. Ему с высоты его положения должно быть видно многое, даже то, о чем мы и не подозреваем в наших, с позволения сказать, кабинетах. Ему известны любые самые навороченные цифры и финансовые результаты: прибыли-убытки и всякое такое. Поэтому у него есть особое право – урезать бюджет, сократить финансирование или даже уволить кого-нибудь. Просто уволить. Раз – и нету.

Лично мне господин Зиг понравился. И даже как мужчина. Он невысокий, сбитый такой, слегка лысоват, но это даже хорошо, у таких, говорят, много тестостерона. Конечно, Мадам Зиг с этим повезло. И походка у него спортивная, некоторым молодым растяпам не мешало бы подучиться. Еще у него пронзительный взгляд и широкая улыбка, не добренькая, а такая, как должна быть у президента. Помню, как на собеседовании он один раз мне улыбнулся».

Неожиданно распахнулась дверь и в кабинет вошла Жанна. Альбина вздрогнула, и, увидев начальницу, испугалась так, что вся сжалась и опустила голову в стол, можно было подумать, что она ждет от нее удара, поскольку знала, когда все слова сказаны, то в ход идет грубая сила.

Жанна остановилась посреди кабинета и громко сказала:

– Девочки, у меня для вас важное сообщение: завтра все должны, как штык, быть без пятнадцати девять в ресторане «Парижская осень». Там будет проходить пресс-конференция нашей уважаемой гостьи из Америки, госпожи Мадлен. Все в курсе?

Альбина выпучила глаза от удивления. Нет, она, конечно, знала о визите, но совсем не думала, что туда пригласят простых бухгалтеров.

Что за трудный день сегодня, – подумала Альбина. – Сплошная суета.

– Просьба не опаздывать, – бодренько сказала Жанна, – И не забыть заготовить несколько вопросов от нашего отдела.

Все молчали, переваривая эту важную информацию.

– Я лично проверю перед конференцией, о чем вы собираетесь спросить нашего директора.

Альбине опять стало плохо.

«Это провал, – подумала она, – все услышат мой кошмарный английский»!

– А сейчас можете расслабиться, – Жанна ласково, даже по-доброму улыбнулась. – Я – в Налоговую. – Она сказала это с таким выражением, будто «налоговая» на их конспиративном языке означало не меньше, чем ночной клуб для женщин. А потом Жанна развернулась в Альбинину сторону, удостоив и ее внимания. – Не забудь выписать деньги для Дрезинского. – И с этими словами она удалилась.

Альбина по-прежнему сидела на своем месте пришибленная, как беженка, боясь даже вздохнуть.

Девчонки загалдели: вы знаете, госпожа Мадлен – она самая-самая высшая власть, выше некуда. Альбина прислушивалась к разговору, ведь ее это тоже касается, ведь она – тоже член коллектива, потому, что она была принята в штат с трудовой книжкой и окладом и все такое. Но ее никто не подпустит к госпоже директору. Ее, простую бухгалтершу, да еще и на испытательном сроке.

Тут две Альбинины коллеги стали упрашивать Нелли придумать вопросы:

– Нель, ну пожалуйста, спасай! Наш отдел не должен упасть в грязь лицом. Нужно придумать самый лучший вопрос, а иначе и так все думают, что бухгалтерия – обслуживающий персонал. А мы – нормальные, мы такие же, как все.

Они, очевидно, хорошо знали гордую Нелю, ее напористость и деловую манеру. В общем, они знали, на что нужно надавить, чтоб убедить ее.

– Хорошо, – недолго думая, согласилась она, – мы должны всем показать, – она сделала паузу, и подчеркнуто добавила, – И доказать, что мы не хуже, а, может быть, даже лучше других отделов. И вообще, всегда серьезно относимся к своей работе.

Альбина, наконец, облегченно вздохнула. Ей конечно, как новенькой, не доверят такое ответственное задание. Не очень-то и хотелось!

Успокоившись по поводу Жанны, остаток дня она провела в Интернете. О, счастье – здесь неограниченный трафик и вообще, хочется верить, что за этим не следят.

Альбина выясняла, сколько будет стоить колодец и все, что с ним связано: доставка колец, вывоз песка и так далее. И кого же ей все-таки повыгодней нанять на копательные работы – фирму с эффектным Интернет сайтом или частников из Пскова. И как, в конце концов, ей проверить результат – количество и качество воды? А что если приедут эти так называемые частники-любители, выкопают глубоченную яму, а воды там никакой нет?

Она несколько раз выходила в коридор, прихватив под мышку пару бумаг для маскировки, а на самом деле украдкой звонила с мобильного по объявлениям и выясняла все эти такие трудные вопросы.

День закончился удачно: Альбина, наконец, приняла решение и остановилась на фирме. Кажется, она называлась ООО «Ключ».

«Все-таки солидная компания, ООО, – думала она. – Сделают все чисто, профессионально».

6.

На следующее утро Альбина, не заходя в офис, отправилась на пресс-конференцию (подумать только!) американского директора Мадлен. Небольшой конференц-зал был оформлен по-деловому, строго. Все-таки это была встреча на высшем уровне.

Мадлен вошла в зал, когда все сидели в ожидании. Она даже не вошла, она стремительно ворвалась, влетела, окруженная охранником и своим помощником из Парижского офиса.

Решительная прямая и даже резкая, она вышла на маленькую сцену и развернулась к залу. Она, конечно, давно привыкла к дальним перелетам и выступлениям. Альбина подумала: «Это даже не железная леди, у Маргарет Тэтчер все же милое лицо, строгое, но женственное».

Лицо Мадлен было сосредоточенно строгим. Ее пышная прическа, здоровенная копна волос засветилась в софитах фиолетовым. Она остановилась и посмотрела в зал. Зал притих, только задние ряды еще перешептывались. Мадлен поздоровалась низким грудным голосом, голосом знающей себе цену актрисы, и поблагодарила организаторов за хороший прием.