Раэль

Потом Вин остался с Раэль в больнице, а Венера уехала к себе. Вин сейчас был погружен в горе по потерянному ребенку и мало реагировал на внешние события. Он гладил руки Раэль, но мыслями был далеко.

Когда Раэль выписали, Вин встретил ее и они вместе зашли в дом. Раэль поднялась наверх, в новенькую и такую уютную детскую. Слезы снова покатились у нее из глаз. Что она наделала! Как теперь жить без малышки внутри? Как ей смотреть в глаза Вину?

Она села посреди детской на маленький пуфик и закрыла лицо руками.

Вин молча стоял в дверях. Он не знал, что сказать, так было переполнено горем его сердце. Сейчас у него не было даже сил обвинять Раэль, но и говорить, что она не виновата, он не мог.

Наконец, Раэль встала и вышла на кухню, попить водички. Ей сейчас очень нужна была поддержка, но Вин не мог ее дать, так как сильно страдал сам. Она не знала, в чём ей найти утешение и обняла Рэсси, зарывшись лицом и руками в ее длинную шерсть. Рэсси облизала ее руки в знак поддержки.

Потом пришел Габи, он очень рад был видеть маму и что ее выписали живой и невредимой. Родители ещё не сказали ему про малышку, не хотели говорить и портить ему настроение.

Ночью Вин и Раэль лежали и говорили вполголоса:

— И как нам дальше жить? — спросила Раэль.

— Что ж, будем жить, как это было до твоей беременности. Ходить на работу, гулять с Габи, общаться с друзьями. Кстати, о друзьях — Морта спрашивала, как ты, я ответил ей, что с тобой все хорошо, — ответил Вин.

— Да, но это неправда. Разве со мной все хорошо? На душе у меня очень плохо и от этого ни один чип не спасет. Мне не хватает пока душевных сил, чтобы пережить этот кошмар, — тихо произнесла Раэль.

— Мне, если честно, тоже. Я не понимаю, за что нам с тобой такое испытание? Потому, что мы были слишком счастливы вместе?

— Разве это преступление — быть счастливыми? — задавалась вопросом Раэль.

— Нет, уж точно нет! Но у нас ещё осталось, ради чего жить дальше, Раэль. Ведь у нас есть Габи, ради него нам нужно сохранить семью и найти душевный покой, — убеждал Вин и себя в том числе.

— Да, Габи — наше спасение сейчас. Но когда же мы ему скажем о том, что произошло?

— Не знаю, я пока не готов. Давай после того, как мы сами придем в норму? Ну хоть немного.

— Да я согласна не торопиться с этим, — согласилась Раэль, — Просто все вокруг будут говорить о моей беременности, спрашивать, как идут дела, а я не смогу врать. А так вдруг он узнает от чужих людей, это будет гораздо хуже, чем от нас с тобой. Он ведь перестанет доверять нам.

— Значит, давай так: ты пока месяц побудешь дома, не ходи в школу Габи, не общайся с родителями, работай удаленно. Теле все равно нужен покой. А там глядишь, и найдутся силы все рассказать. Не бойся, он сможет это принять, он уже большой мальчик.

— Хуже всего то, что я пока не могу этого принять. Я начинаю себя ненавидеть. У меня постоянная агрессия, направленная на себя. Мне надо показаться психиатру.

— Ты права, мне тоже, наверное, надо.

Психиатр сделал многое, чтобы им помочь, он рекомендовал им снова походить на психотерапию, чтобы справиться с этой тяжёлой ситуацией. Тем более, что Вин со временем начал отстраняться от Раэль, не в силах простить, что из-за нее погиб будущий ребенок. А Раэль начала себя резать, чтобы усмирить душевную боль. Она делала тонкие порезы на внутренней стороне бедра и безучастно смотрела, как выступала кровь на этих порезах.

Только Габи своим существованием хоть как-то примиряет их. Если бы его не было, их семья могла попросту развалиться, а чувства друг к другу — не пережить такого испытания.

Габи, конечно, сразу почувствовал, что что-то не так. Он думал, что родители скрывают от него какую-то страшную болезнь мамы и от этого стал нервным и плохо спал. Он всё время обнимал теперь Раэль, словно боялся потерять. А Раэль была как тень, но была рядом, все время рядом. Венера тоже поддерживала ее, как могла, она ни в чем не обвиняла дочь и только сочувствовала ей.

Самое неожиданное известие было от Сафиры. Она написала Раэль, что нашла донора и забеременела. И что очень переживает за свою подругу. Призывала встретиться, если у Раэль есть силы и желания. Но у девушки не появлялось ни того, ни другого.

Психотерапевт убеждал ее, что она ни в чем не виновата и что это несчастный случай. Но Раэль ему не верила и не доверяла. Вообще с ней было очень тяжело работать — она стала такой замкнутой и с трудом говорила о личном, а без этого невозможно было ей помочь.

С Вином дела шли лучше — он наконец простил Раэль и обрёл силы, чтобы поддержать не только себя, но ее. А Вину она доверяла гораздо больше, чем психотерапевту. Поэтому скорее только через Вина она стала понемногу прощать себя, убеждая в том, что в ее терзаниях сейчас нет никакого смысла — она только делает больно себе и своим близким. И ее потихоньку отпускало это тяжёлое чувство вины, которое, как бремя, она несла на своих плечах, так что больше ни на что сил не оставалось.

Глава 19

Между тем постепенно расцветала весна и строительство детского сада уже близилось к завершению. В пруду уже плавали рыбки и уточки, от словно игрушечных зданий разбегались уютные дорожки, небольшие, но крепкие цветущие деревца тянули к небу свои тоненькие веточки, везде пробивалась молодая травка, а в помещениях вовсю шли отделочные работы. Весь детский сад уже сейчас представлял собой идиллическую умиротворяющую картину. Но Раэль больше не приезжала сюда, хотя всё ещё переживала за свой проект — она следила за ходом строительства и отделки по камерам.

Ей очень понравился сад, он получился даже лучше, чем она представляла. Сад, по ее мнению, был важен в этом проекте не меньше, чем комплекс зданий. А здания получились чудесные! У них были обтекаемые немного причудливые формы, большие окна с витражами, а часть комплекса росла прямо из земли и на крыше яслей, откуда она упала, уже зеленела трава и можно было ходить и бегать без опаски — туда поставили надёжное ограждение.

Словом, это был замечательный детский сад и летом он будет готов принять первых ребятишек хоть на круглые сутки.