Ракетчики

Все руководители получили картинку на свои мониторы. Никаких сомнений не осталось. Американская подводная лодка пробила лёд, начала процесс стрельбы ракетами: люки начали открываться. Печаль ситуации была в том, что у России не было системы датчиков, контролирующих океан, как SOSUS у Штатов. А Светлая Русь разрывалась, пытаясь покрыть весь Мировой Океан. На Северный Ледовитый времени и сил не хватило. Да и не было там опорной базы у Руси. Поэтому вражеские лодки смогли подкрасться незаметно на расстояние удара. Все силы, которые обычно перекрывали патрулированием океан, были отвлечены демонстративной атакой надводного флота. Если бы не случайная неисправность 613-й, то пуск ракет произвела бы не «Теннесси», а «неустановленная» подводная лодка. Перехватить пуск, который занимает от пробития льда до вылета последней ракеты, считаные минуты, никто уже не успевает.

— Забираю 613-ю в личное управление. Никому не мешать, — несколько напряжённо прозвучала команда Кривоноса.

Кто бы стал мешать? Ракета-инвалид воспринималась, как приговор, а не шанс. Непейвода сбросил информацию о ракетном нападении в общевойсковую сеть СССР-Э, дополнительно комфлота оставил прямую картинку с 613-й. Решил, что это важно. А комфлота пустил её на весь флот. Очень многое должно было решиться в течение последующих минут. Надводный флот американцев, как ни парадоксально, видимой опасности уже не нёс, он уходил прочь, к Исландии. Параметры работы рабочего места оператора у Андрея Кривоноса остались с игровыми настройками. Но в пылу событий, он об этом совершенно не думал. Смысл в том, что пока он спасал Россию, все операторы, весь командный состав Северного флота наблюдал в левом верхнем углу экрана портрет бойца, то есть, то, что показывает камера компьютера игрока, то есть: голый торс Андрея и обнимающую его со спины жену, Машу. Тоже, совсем не одетую. События были столь шокирующи и внезапны, что она не оделась, даже халатик никакой не могла накинуть. Спряталась за мужем и глядела на экран во все глаза. Опять же, драма момента не давала простора для сальных шуток. Искушённая публика наблюдала работу мастера. Андрей демонстрировал игру чемпиона. «Божья коровка», оказывается, даже в таком деградированном варианте, в умелых руках могла ещё ого-го! Андрей открыл лючок канала НПОМК-ов, который располагался сзади. А патроны отстреливать, естественно, не стал. Этот лючок не примерз, по той причине, что был рядом с соплами, прогрелся. В штатном режиме работы ракеты, в момент открытия этого лючка, производится автоматическая коррекция рулей, дабы компенсировать увод. А сейчас рули не работали, и лючок за пять секунд развернул «Коровку» вверх «брюхом»! Кривонос тютелька в тютельку закрыл лючок и тут же открыл воздухозаборники! Не включая воздушный режим работы двигателей! Наоборот, он вывел мощность на максимум. Воздухозаборники, открытые сверху, выполнили роль закрылков, заставили ракету исполнить «мертвую петлю». Точнее, её половину. Всего за 15 секунд ракета развернулась на 180 градусов и приближалась к лодке, отлично видимой на радаре. АФАР у 613-й работал исправно. Повторение трюка с лючком привело «Коровку» в нормальный режим полёта. Все замерли. Андрей проверил лобовые лючки «Рапир». Эти работали почти все. Не успевая составить макросы, не успевая отдать вменяемые команды операторам-помощникам, обслуживающим системы «Коровки», Андрей ввёл команду на предупредительный автоматический отстрел «Рапир» за секунду до столкновения. Потом работать будет контроллер ракеты. Быстро и точно, выпуская по одной «Рапире» через десятую долю секунды. Затем Андрей выпустил опять воздухозаборник, довернул по дуге, обозначил точку удара и передал управление роботу. «Коровка» в режиме «камикадзе» летела навстречу вырастающей на глазах «Теннесси». На таких скоростях человеческой реакции не хватает. Человеческий ум работает в кооперации с зачатками искусственного интеллекта дрона. Это стандартная схема боевого управления «Божьих коровок». Симбиоз быстрых, но глупых процессоров и умного, но медленного человеческого ума. За те пару минут полёта по прямой, Андрей успел задать автоматике режим коррекции вертикали тягой двигателя. Это типичное стратегическое решение, прерогатива человека. Дрон начал отстрел «Рапир» и довернулся на конечную траекторию, навелся на точку поражения: центр подводной лодки. За русских играл тот факт, что лодка была неподвижна. Последнее, что увидели русские моряки, операторы, была картина взлетающей ракеты, огненные струи уходящих «Рапир», летящая, навстречу камере, громада стратегического подводного ракетоносца. Потом — неясная тень, и — всё. Сообщение о потере сигнала.

— Тащ комфлота, спутник показывает, что есть ещё одна, на сто километров восточнее, тоже стреляет. «Воронеж» дал двадцать четыре пуска.

— А с «Теннесси» сколько?

— Только три ушло.

— М-мать! Соедини с Рохлиным. Нужно срочно узнать: что будем делать. Можем их флот дотопить вслед.

— Как — «ничего»!!?

— Они же… Да. Понял приказ. Да, исполнять.

— Внимание, всем кораблям флота: отбой тревоги. Это приказ. Сверху. Возвращаемся на базу. Млять!!! — На глаза командующего навернулись слёзы досады, обиды, злости. Свидетели сделали вид, что не заметили. Перечить приказу Рохлина командующий не стал.

==== Судьба пусков «Теннесси».

Судьба пусков была разная. Из трёх «Трайдентов», пущенных «Теннесси», боеголовки двух, шедших на европейскую часть России, были перехвачены избыточным количеством С-400В, стоящих на вооружении РФ. Перехватили все 16 РГЧ. (Разделяющихся головных частей, маленьких боеголовок.)

О последней ракете нужно рассказать особо. Корибут уговаривал Рохлина принять к себе на вооружение передовые образцы светлорусской техники. Но Рохлин переживал, боялся стать заложником. Возьмёт ракета, и стрельнет по кому-нибудь без спроса формального владельца. Случай с Кривоносом демонстрирует такую возможность. Особенно в свете космических достижений Светлой Руси. Корибут из шкуры лез, убеждая. Еле-еле уговорил Рохлина взять одну батарею С-400М. Это три ракеты всего-навсего. (Если быть более точным: три пусковых установки. Но на каждой — одна ракета. Дело в том, что кроме похожего названия, в С-400М очень мало осталось сходства с другими модификациями С-400. Двухступенчатая ракета, имеющая разделяющуюся вторую ступень. Но дальность осталась та же: 400 километров.) Их разместили для прикрытия Новосибирска, Омска и Терема. Первые два — анклавы, близкие сердцу Корибута. А Терем — крупный областной центр, почти миллионник, но, что самое главное: в нём есть завод, производящий истребители, сильно нужные Руси. Корибут не комплексовал, закупал у России оружие, не стесняясь. Рохлин согласился только потому, что семейство ракет С-400 могло дотянуться максимум на 400 километров. То есть, ни одна из этих ракетных установок до кого-либо третьего дострелить не могла, не могла совершить провокацию.

Так вот, третий «Трайдент» пошёл на Терем. Стандартных восемь РГЧ. Семь из них сбил «Топор». А восьмую бить было нечем. Был поражён спальный район Терема. Как подсчитали позже, человеческих жертв было относительно мало: чуть больше двадцати тысяч убитых, ещё тысяч пятьдесят раненых. Сказалось введение военного положения: большинство людей сидели в убежищах и подвалах. Могло бы быть ещё меньше жертв, если бы в Тереме был анклав Светлой Руси, но… Увы, этот миллионник находился в «медвежьем углу» России, судьба не выдала ему дополнительной удачи. Усугубляло ситуацию то, что на дворе была зима. А в Тереме стояло 20 градусов мороза. Выходить из подвалов, названных убежищами, нельзя: высокий уровень радиации. Котельные разрушены. Есть сколько-то людей в завалах. Как их разобрать? Люди умрут от холода — слабо утешает, что не от ракеты.

Оставим на время Терем. Хотелось бы узнать: куда подевались остальные ракеты с «Теннесси»? Что с 613-й? О! Это отдельная история! 613-я заходила на лодку с носа, как бы, нос в нос, но под углом примерно 45 градусов. И вот тут «Теннесси» не повезло 2-й раз. Она как раз отстрелила 4-ю ракету. Начальный выход «Трайдента» из шахты производится специальным пороховым зарядом, разгоняющим ракету до 50 метров в секунду. Но «Коровка» разогналась на 2.5 маха! (На максимальные 2.7 она не могла выйти из-за заклиненных рулей и полёта в режиме ПМД.) Это около 825-ти метров в секунду. 613-я срезала под углом нижнюю часть четвёртой выходящей ракеты. То есть, оторвала начисто двигатель первой ступени, сообщив еле-еле взлетающей, ещё не набравшей скорости американской ракете, вращательный импульс. Та, не будь дурой, и шлёпнулась тут же, на свою родную лодку. Скатиться ей не давали открытые люки шахт! Она закрыла своей длинной тушей ещё несколько открытых шахт! Не все. Но! Следующая, пятая стартующая ракета приподняла нашу четвёртую, перекатила на левый ряд шахт, при этом сама получила критические повреждения, процарапав корпус первой ступени, замедлилась, просела вниз, сместилась, заклинилась в шахте, переломилась в средней части, через несколько секунд взорвалась. Нет, не подумайте о ракете плохо, на боевой взвод она становится не сразу, взрыв был не ядерный. Взорвалось топливо, которое смешалось не в форсунках дюзы, а сверху несчастной «Теннесси». Этим взрывом срезало верхушку очередной стартующей. (Подводные лодки типа «Огайо» выпускают один «Трайдент» за 15–20 секунд). Капитан лодки смотрел на монитор визуального контроля старта и не верил своим глазам. Картина напоминала боевики, где бьётся в автокатастрофе много машин. Как доминошки. Всё горит и взрывается. Зрелище было столь шокирующим, что до сознания не сразу дошёл доклад помощника о повреждениях.

— Господин, вы меня слышите?

— Ннне-не очень. Повторите.

— Больше пусков не будет. Нет напряжения, уничтожены электрощиты.

— Доложите о повреждениях.

— Да, господин. Сильно повреждён отсек вспомогательных механизмов N1, вышли из строя электрощиты, установка для регенерации воздуха, осушительные и дифферентовочные насосы.

— Фа-ак!!!

— Ещё не всё. Полностью уничтожен реакторный отсек.

— Как!? Полностью?!

— Согласно датчикам, выведены из строя: ядерный реактор, оба парогенератора, оба главных циркуляционных насоса, компенсатор объёма, почти всё оборудование.

— Катастрофа…

— Господин, нужно что-то делать, господин.

— В пробоину от русской ракеты поступают компоненты ракетного топлива с наших «Трайдентов». Там сильнейший пожар. Реактор пошёл на разогрев. Наша система пожаротушения на такое не рассчитана. Горят почти все пусковые шахты, повреждён во многих местах лёгкий корпус.

— Насосы уничтожены. Мы не сможем всплыть! Фак!! Включить аварийные насосы, притопим палубу. На один метр.

— Да, господин адмирал. Погружаемся. Но нужно иметь в виду, что у нас есть ещё одна неприятность.

— Ещё?!.

— Малые ракеты русских пробили 4-й отсек, взорвались в машинном отделении, выведена из строя первая паротурбинная установка и часть пультов управления. В отсеке пар и пожар, есть раненые. Из-за повреждения пультов нормально управлять машинным отделением можно только отсюда, с центрального поста.

Тут нужно дать пояснение. «Божьи коровки» имеют режим «камикадзе». Это значит, что поражение цели производится не вооружением, а всей «Коровкой». Она весит на старте свыше девяти тонн, в ракетном режиме имеет скорость до 2.7 маха, скорость пули автомата. Эта большая «пуля» способна пробить 2–3 палубы боевого корабля, добраться до его «нежных внутренних органов», нанести существенные повреждения даже линкору или авианосцу. Когда оператор выбирает режим «камикадзе», взрыватели оставшихся малых ракет, выставляются на замедление 0.6 секунды, вместо 0.1. Это делается для того, чтобы учесть замедление «Коровки» при проходе 2–3 бронепалуб или бортов. Больших надводных кораблей! А у подводной лодки, только один прочный корпус! 613-я пробила лёгкий корпус, прочный корпус, переборку в реакторный отсек. К этому моменту она практически полностью разрушилась. Но взрыватели — нет! Они ждали своего часа. Ровно 0.6 секунды! И взорвали тротил. А тротил разбрызгал «Термит». Поскольку, лодка не тонула, воды рядом особо не было, поработал «Термит» на славу. Брызги поплавили в реакторном всё, что смогли. То есть, реально всё. Затем в пробоину от «Коровки» стало натекать топливо «Трайдентов», выведя из строя ещё целые насосы из отсека вспомогательных механизмов N1, которые выключились из-за разрушения электрощитов. Две «Рапиры», которые попали в лодку при отстреле, пробили 4-й отсек, в котором располагалось машинное отделение. Одна наделала дырок в паротурбинной установке, из-за чего отсек заполнился паром, подводники получили ожоги, не могли нормально устранять неисправности: ничего не видно. Вторая «ляпнула» в пульты управления и контроля. Это тоже здоровья лодке не добавило. Вообще говоря, режим «камикадзе» рекомендуется не использовать, в виду высокой стоимости «Божьей коровки», но у Кривоноса особого выбора не было.

(«Рапиры» — НУРСы, но имеют несколько предстартовых настроек. Может быть выставлен режим «имитатора», тогда будет выдерживаться скорость, примерно соответствующая скорости «Коровки», а не 4.1 маха, как при боевом режиме. Может быть выставлен боевой режим «авиационный», для поражения самолётов и ракет, по определению небронированных, мягких. Это нужно, чтобы подрыв «Термита» шёл с меньшей задержкой. А «бронебойный» режим нужен для танков, кораблей противника, зданий и бункеров, если придётся.)

В навигационном посту и посту управления ракетной стрельбой уже конкретно припекало, когда, наконец, палуба скрылась под водой. Морская вода кипела, шёл пар, но стихия воды оказалась сильнее стихии огня. Теперь можно было спокойно подумать: что делать дальше? Не такие уж и страшные повреждения получила лодка. Машинное отделение пострадало незначительно. Пробоина пустяковая — заделать по силам. Есть вспомогательная дизельная установка. Хоть и медленно, но под водой идти можно. Половина крышек ракетных шахт не закрылась. Всплыли, вручную расчистили от мусора палубу, закрыли почти все. Пару штук повело, они не закрывались плотно, но можно плыть и с приоткрытыми, не смертельно. Реактор затоплен морской водой, хотя и вышел на саморазогрев. Смысла осушать отсек нет — эта вода и охлаждает сборки. Пусть будет так. Радиация, конечно, матросы-уборщики работали на палубе в защитных костюмах и противогазах, но это мелочи жизни. Капитан «Теннесси», адмирал Кларк, славился осторожностью. Так это называется в мирное время. Он притопил опять палубу и попытался откачать воду из пусковых шахт. Выплыла ещё одна неприятность: резиновые уплотнительные кольца сгорели! Люки не обеспечивают герметичности. То есть, не только две незакрытые шахты будут затоплены, но и все остальные 22! А это, худо-бедно, свыше полутора тысяч тонн лишней воды в балласте. Что с этим делать!? Простенькая прикидка показала: лодка всплыть не сможет. Всё на грани. Можно было бы плыть в притопленном состоянии. Плохо, но можно. Однако из-за умников в штабе, придумавших этот пуск, вокруг простиралось ледяное поле. Слабенькое, около полуметра толщиной. Преодолимое даже для мало-мальски крепкого кораблика. Но не для «Теннесси». И ни одного дружеского ледокола на тысячи миль вокруг! Но и это ещё не всё. Можно было пройти под водой на малой глубине погружения до своих, а там выйти через торпедные аппараты или ещё как-то. Но как можно идти под водой, если уничтожена система регенерации воздуха? Старые подводники, времён Второй Мировой войны, предложили бы рискнуть, идти на запасах того, что есть в отсеках, потом потихоньку добавлять ВВД в отсеки из продувочных цистерн. Там и идти-то до чистой воды километров сто. Правда, в зону действия флота России. Но это уже другой разговор. Но Кларк не был подводником старой школы. Он привык воевать с кока-колой в руках, в тепле, уюте. Не был он и той русской голью, что на выдумку хитра. Как показали потом расчёты, можно было выпустить все торпеды, и этого бы хватило, чтобы обеспечить минимальную положительную плавучесть на всплытии. То есть, теоретически, лодку можно было спасти. Кларк предпринял последнюю попытку отсрочить решение, спасти корабль. Он попробовал запустить дизель с центрального поста. Это не получилось. Пожар в шахтах поплавил изоляцию на проводах, которые соединяли первый отсек с остальными. Почти ни с чем не было связи. А пульты управления в машинном отделении, в четвёртом отсеке, были выведены из строя «Рапирой».