Ракетчики
Шрифт:
— Галя, составьте анкету, из которой я мог бы понять такие вещи о человеке: степень корыстности, склонность к уходу из армии в случае трудных обстоятельств, привязанность к семье, место жительства родных, близких и друзей, куда он поедет жить в случае увольнения из армии. Желательно сразу увидеть степень самоконтроля, справедливость, склонность уйти в криминал.
— Постараюсь, Александр.
Это так мы общались с Вишневецкой Галиной Ивановной, два месяца назад, после любопытной идеи её мужа. Она вела в Центре вопросы специальной психологии и общение с элитарными объединениями. Если по-простому: следила чтоб методы использования скрытых возможностей человека, которыми мучил её муж, не
В Афганистан за людьми съездили мы с Сергеевым. Сергеев показывал обычную стрельбу из оружия. Я — чудеса стрельбы на дальних дистанциях, превышающих километр, и рукопашный бой. А анкеты просил Галю составить для отсева. Хотя некоторые черты личности я вижу волховским способом, но этого мало. Так и ездили по горам, как работорговцы. А командиры стенали: «Грабят! Лучших забираете! Кто воевать будет, пока вы этих «доподготавливаете?» Мы слушали, да ели. То есть, конечно, не ели, а забирали добровольцев. Да и преувеличивают командиры. Войска выводят из Афганистана, они это знают. Хотя «провожают» наши войска весьма «горячо». Ковалёв не только пробил финансирование, но и особый статус и полномочия. Ослы с золотом города берут. Ох, и прогнило же, наше Датское королевство… Не всё проходило гладко, где-то не давали людей, несмотря на все наши угрозы, кто-то из подходящих сам не желал ехать с нами. Тем не менее, свою сотню мы набрали.
Не обошлось и без приключений. Это, видимо, мой рок такой. В Джелалабаде в 15-й отдельной бригаде в 154-м отряде, командир, майор Петров, посмотрев на нашу наглядную агитацию, выдал: «Ерунда это всё, ваш цирк. Ничему вы нас научить не можете. А сами в горах не продержитесь и суток». Мало того, что он сам не желает пройти наш Центр, так он ещё и мешает мне других офицеров агитировать «за советскую власть». Это непорядок. Как выяснилось, «спецназ» работает по операции «Завеса». Я не стал уворачиваться от вызова судьбы.
— Мы сходим в горы вместе.
Зачем мне это? Я не был уверен в успехе на сто процентов. Но занятия волошбой давали всё лучшее видение программного уровня реальности. Это требовало проверки в экстремальных условиях. С другой стороны, если мы придём к власти и будем делать то, что я запланировал, то враги будут всеми силами пытаться убить меня, как ключевую фигуру. Лучше проверить мою способность выжить сейчас, до начала, не подставляя команду. Умерла — так умерла. Пусть остальные живут обычной жизнью. На их век хватит, ну а дети…
— Ты чё, серьёзно?
— Да, мы пойдём завтра. Караван на пятьдесят… Нет, на сорок шесть ослов, сорок человек «духов». Мы их возьмём.
— У тебя нет допуска.
— Александр Владимирович, вы не должны рисковать собой.
— Спокуха, Серега. Так надо. Или — или. Чтоб и не дергался никто напрасно. Но думаю, всё будет успешно.
— У тебя нет допуска! Ты не можешь ходить с нами на операции.
— А мы никому не скажем.
— Я тебя не знаю, вдруг, ты — шпион?
— Кончай втыкать заднюю, командир. По краю ходишь, а бюрократию взялся разводить: «Допуска нет, шпион»… Бросил мне вызов, так отвечай за «базар». Мне в рейде будет нужно: одна СВД, можно без прицела. Пяток магазинов к ней. Патроны к ней: 20 бронебойно-зажигательных, 300 — 7Н14. Можете на всякий случай взять любой пулемёт под совместимый патрон.
Ещё у кого-то из группы должен быть старый «калаш» под 7.62. Желательна рация.— Пацан, ты в своём уме? Ты сбрендил? Ты вообще, порох нюхал?
— Хорошо, отвечу.
Я подошёл к Петрову и посмотрел ему в глаза. Это не была магия. Самую малость. Я дал посмотреть ему себе в душу. Он всё понял. Пару раз в жизни у обычных людей бывают такие моменты. Голова светлеет, на ум приходит некое знание, никак не обусловленное предыдущими моментами жизни. Умники говорят о проникновении в информационное поле, верующие — о божественном прозрении… Суть в том, что человек чётко понимает: это знание, не версия, не мысль, а именно знание, точная истина. Можно сказать, что в моих глазах майор увидел все победы Рогдая и Ярослава, всю мудрость Светозара, да и мой личный скромный опыт жизни — тоже. Но это всего лишь слова.
На следующее утро мы вышли группой из четырёх человек. Экипированы были своеобразно: «спецназ» шёл в обычном камуфляже, а я — по гражданке: одолжил у дружественного афганца бурку и папаху. Вертушка сбросила нас в указанном мной месте.
— Теперь нам один день идти, часов десять обычным ходом.
— Откуда знаешь?
— Бог надоумил.
— Ххэ…
— Дай АКМ.
Через десяток шагов я сделал три быстрых выстрела. Минут через пятнадцать мы подошли к засаде. Сверху в камнях лежали три душмана, ещё тёплые.
— Бля!.. Тут же метров семьсот до того места, откуда ты стрелял. Эт чё, как там, в части, фокусы показывал? Правда, что ли, тебе целиться не нужно?
— Ещё хуже: мне даже видеть глазами не нужно. Чтоб ты знал: у меня зрение — 0.5, близорукость, понял?
— А вдруг бы это дружественный «дух» был?
— Нет. Я вижу, что каждый из них уже убивал наших. Вижу отношение человека ко мне, к моей крови, то есть родичам, вижу опасность.
— Куда мы идём?
— К Хайберскому проходу.
— Ну да, правильно, там часто ослов гоняют. Про караван, я так понимаю, тебе тоже бог на ушко нашептал?
— Типа того.
— Ххэ, связался, блин!
К ночи пришли на место. Как ни убеждал Петрова, что опасности нет — всё равно выставил часового, костёр не разжёг. Я не участвовал в его стандартной суете — лёг, завернулся в тёплую бурку и заснул. В семь утра проснулся, попил воды, размялся, и огорошил свой маленький отряд.
— Через пять минут покажется головной дозор духов, через десять — будем стрелять. Найдите себе укрытия и не высовывайтесь. Мне нужен АКМ и СВД. Вы огонь без команды не ведёте. Мне помощь не нужна. Вы не должны себя обнаруживать, пока я жив.
Все офигевали от моей наглости, но решили до конца эксперимента терпеть. Вышколил ребят майор. Позицию для стрельбы я занял метров на сто вверх по склону. Тропа здесь делала глубокую петлю, длинной на километр. Взял в руки АКМ и «вынес» головной дозор. Потом перенёс огонь на основную часть каравана. Всё это происходило одиночными и в быстром темпе. Смена магазина выбиванием — заново стреляю, ещё один — достреливал ослов.
— Всё, вставайте, живых больше нет.
— Чё? Правда? Мля… Да… Чё дальше предлагаешь делать, ясновидец?
— Можете пошебуршать в шмотках, может чё приглянётся. Время есть. Минут сорок будет безопасно.
Караван оказался смешанным: были и товары: магнитофоны, фонарики, джинсы, наркота; но были и боеприпасы: гранаты, патроны.
— Эх, жаль, «стингера» нет! Мне бы звёздочку дали лишнюю, пацанам — отпуск…
— Размечтался. Ничего бы тебе не дали. Звёздочку лишнюю твой начальник получил бы.
— Эт тоже возможно. Но ты — гад. Помечтать не даёшь.
— Не думал, что под шкурой злого на весь мир майора, найду мечтателя. Рожа, как у Шварцнегера в «Близнецах».