Рамина
Шрифт:
– Мои хорошие! – машу им рукой, лучезарно улыбаясь, – Вы давно меня ждете? – уже приблизилась к ним, заключила их в свои объятия.
– Нет, что ты, мы только приехали, думали опоздаем, сегодня такие пробки.
Я закивала, словно припарковала свою тачку за углом, простояв перед этим на всех красных светофорах.
– Да, так всегда перед выходными днями. Люди спешат доделать работу, чтобы после с чистой совестью – напиться и хрюкать.
– Ах, Раминочка, как нам будет тебя не хватать, ты стала нам как внучка. Будешь к нам заходить на чай?
– Конечно, – широкая улыбка до самых ушей, этот фальшивый
– Вот и славненько, – бабушка сильно хлопает мне по спине словно я подавилась, а она пытается выбить из меня кость. Ловким движением обхватываю ее сморщенную ладонь, беру в свою руку и задорно проговариваю.
– Психея Моисеевна, пойдемте в офис, там кондиционер, здесь слишком душно. – вы слышали ее имя? Говорю вам, это она деда довела. Может и бантик, сдавливающий его шею, он просто снять боится.
Мы вошли внутрь здания. Нас встретила помощница и сразу пригласила на сделку, оказывается, что записанные перед нами люди, так и не пришли. Отлично, значит быстрее закончим. Нотариус томно читает документы, делает паузы, убеждаясь в адекватности принятия решения. Квартира двести квадратных метров с выходом на крышу. Зачем им столько? Представляете, бабушке просто понравился вид из окна. Мы побывали в сотне объектов, а она зашла в эту огромную квартиру, подошла к плите, посмотрела в окно и сказала: «Я хочу готовить фалафель своему мужу, именно с таким видом». Я пыталась задать вопрос, что она будет делать с остальными ста восьмьюдесятью квадратными метрами. Она лишь махнула на меня рукой и сказала, что это не важно. Помню, тогда перевела свой взгляд на деда, он лишь молча развел руками. В принципе это не имело значения, главное то, что я смогла продать самый мертвый объект на нашем рынке. Он стоял уже несколько лет, а причиной была заоблачная цена. Видите, как складывается жизнь, приехала бабушка и решила приготовить там фалафель. А, я не могу купить домой цветок. Решено, сегодня обязательно это сделаю. Возьму аглаонему, черную шапку, черные очки. Вдруг, если меня выселят, то буду передвигаться по городу как киллер Леон с цветком. Мне всегда нравилось это кино.
Смотрела на часы, потом на евреев. Аккуратно достала из сумки жвачку, медленно развернула, стараясь не шелестеть фантиком. Так будет веселее сидеть. Через полчаса все участники сделки поставили подписи, получили свои документы, пожали друг другу руки.
Мы вышли на улицу. Бабуля искренне обнимает меня, она счастлива. От нее пахнет потом, чувствую, как взмокшая ткань ее платья касается моей кожи. Мне хочется скривиться, но на меня смотрит муж этой женщины. Вдруг эта компания мне еще пригодится, поэтому натягиваю на себя улыбку.
– Рамина, мы еще раз вам говорим спасибо и ждем вас на чай.
– Конечно, как будет свободное время я вам позвоню.
Бабушка протягивает мне пакет.
– Здесь блинчики с творогом, сегодня утром испекла, угощайся.
– Что вы, не стоит!
– Я настаиваю. Творог натуральный, мне привезли его из деревни.
– Спасибо. – беру пакет из ее рук, как же сильно не люблю чужую еду.
Они машут мне рукой. Я наблюдаю, как парочка садится в машину и отъезжает. Кидаю пакет с блинами в урну. Достаю из своей сумки балетки, меняю обувь. Настроение искать мужа
исчезло, пойду в метро.Пришла на работу, каждый на своем месте. Суета, движение, беспрерывные, телефонные звонки. Прошла сразу в офис своего начальника, достала из кармана пачку денег и бахнула ему на стол.
– Могу тебя поздравить? – масляный взгляд босса упал прямо на мою грудь. Куда ты смотришь, балбес? Даже если ты сбросишь свой центнер, тебе ничего не светит. Я навсегда тебя запомнила жирным.
– Отдай мне долг с прошлого месяца.
– Понимаешь, сейчас такое время непростое, нам нужно сделать много выплат.
– Я первая в очереди на эти выплаты. – без разрешения, отчитала двести тысяч и положила к себе в бюстгальтер, куда он продолжал смотреть. – Ты знаешь, что у меня глаза в другом месте?
– Что? – он наконец-то посмотрел на меня.
– Ты думал, что я не замечу, как ты пялишься на мою грудь?
– Рамина!
– Олег!
– Забирай свои деньги, я тебе больше ничего не должен.
– Уже забрала.
– Кстати, ты молодец, хорошая работа. – на его поросячьей мордочке появилась кривая улыбка.
– Знаю.
Вышла из его кабинета и плюхнулась в свое кресло, закинула ноги на стол. Работать совсем не хочется, знаю, что нужно просмотреть еще несколько заявок. Отправлю этим людям сообщения, что не смогла дозвониться до хозяев квартир, перенесу все дела на завтра. Смотрю на свою напарницу, она копошится в бумагах, за ухом вставлена ручка. Дурная, автоматическая привычка. Она всегда так делает, а потом забывает, ищет ручку по офису.
– Анфиса всегда хотела у тебя спросить.
Она оторвалась от бумаг, перевела свой взгляд на меня.
– Что?
– Почему тебя родители назвали, как обезьяну из мультика?
– Почему тебе родители не оторвали язык?
– Не злись! Давай, лучше сегодня напьемся?
Анфиса, закрывает папку с документами, складывает на нее свои руки, задумчиво перебирает пальчиками.
– Мне нравится твоя идея.
– Может сбежим отсюда прямо сейчас?
Она переводит взгляд на нашего босса, потом на меня.
– Этому скажем, что поехали на объект?
– Ему надо что-то говорить? – смеюсь.
– Я обычно отпрашиваюсь, это тебе здесь можно все.
– Тогда я жду тебя на улице?
– Мы в этой одежде пойдем?
– Я сегодня ничего не ела, если ты заедешь домой переодеться, то голодный обморок на лестничной площадке твоей квартиры гарантирован.
– Дай мне пятнадцать минут.
– Я угощаю.
– Пять минут.
Пасмурно, кажется, что дождь собирается. Снова переобулась, игривое настроение вернулось. Вызвала такси в самое пафосное место города, будем там, когда местная элита соберется на ужин. Мне нужен хороший мужик, еврейская бабушка заплатила за этот вечер.
Мы запрыгнули в машину, помчались. На Анфисе белое платье в черный горошек. Забавные завитушки обрамляют ее худощавое лицо. Мне нравится, когда она улыбается, тогда на ее щеках появляются ямочки, она сразу напоминает ребенка. Тощего ребенка, после войны.
– Где ты берешь эти платья? – пристально смотрю на нее.
– А, что с ними не так? – она осматривает себя, прикрывает, оголившиеся колени.
– Ты проводишь свои вечера в библиотеке?
– Рамина, что с тобой?
– Что?