Рандолевый катран
Шрифт:
Когда субботник близился к завершению, а веселье к самому апогею, явилась делегация коммунистов. В спортивных костюмах, соответствующих рабочему моменту, но с яркими гвоздиками на груди, люди преклонного возраста едва сдерживали слёзы, водружая псевдобронзовый бюст Ильича.
Речь держал председатель местной ячейки КПРФ. Он публично снял свою кандидатуру на выборах в пользу ныне правящего мэра.
– Я призываю всех патриотов отдать свои голоса за Чугуева Леонида Аркадьевича! – повторно, по просьбе тележурналиста из области, сказал главный
Хохляков прослезился.
Митинг, как обычно, закончился обличением НАТО и их пособников. Но это уже мало кого волновало. К концу речи у бюста Ленину осталась кучка местной партийной ячейки.
Чугуев распорядился вынести венки. Они были возложены солдатами в красных погонах, что придавало пикантности торжественному моменту.
Губернатор, просмотрев ролик, предоставленный областным телевидением, распорядился убрать его в личный архив, чтобы показывать, как надо бороться за выборы. На телевидение, понятное дело, открытие памятника Ленину не попало.
Местные тележурналисты сумели продать первому каналу крупный план человека в олимпийке старого покроя с гвоздикой цвета крови на белом снегу. Слова коммуниста о снятии собственной кандидатуры в пользу существующей власти облетели всю страну!
ГЛАВА 20
Глядя в голубой экран, Никола усмехнулся.
– Чему улыбаешься, знакомого увидел? – решила поддеть его жена.
Оба супруга помнили, как Николаю в своё время этот самый, теперь уже бывший, парторг отказал в приёме в партию.
– Да, только не этого! Вон, видишь, на заднем плане скромненький мэр?
– Ну да, скромненький! Этот Чугуев уже во всех ушах и глазах! На языке каждой базарной бабы!
– Вот как? – Никола удивился. Налаживая хозяйство, готовясь к посевной, он не имел времени подставлять свои уши и глаза всюду проникающему Чугуеву. Николай улыбнулся, вспомнив, как вместе избавлялись от похмелья в офицерской баньке.
После областной программы показали новости спорта.
Мелькнул Павел Бураков. Крупным планом.
– Во! Дают люди! – высказался Николай.
– Чего давать-то? Знай себе, бегай по полю! Кстати, знаешь какие у них сейчас заработки?
– Марюха! Нам ли считать чужие деньги? Со своими бы разобраться. Кстати, где наш спиногрыз?
– Скоро приедет с компьютером! – сказала Мария с гордостью.
– Вот на этой машине и подсчитаешь нашу прибыль! За неделю справишься?
– Постараюсь.
– А потом, обмоем! – Никола улыбнулся.
– Сперва пойдём на выборы.
– Да?! И ты собираешься голосовать за Чугуева?
– За кого ещё-то?
Никола пожал плечами. Он сходит и проголосует только из памяти за прошедший отпуск у самого Чёрного моря.
– Зимой, кстати, оно ещё чернее! – сказал он вслух.
– Кто?
– Горец в габардиновом пальто! Ладно, некогда мне тут лясы точить, пойду в сарайку.
Маша знала своего мужа. Она поняла, что Никола
чего-то не договаривает. Маша накинула шаль и выскочила следом.– Ты знаешь Чугуева?
Никола продолжал молча закручивать тиски.
– Почему не сказал мне?
Никола запыхтел, изо всех сил зажимая железную трубу.
– Вы недавно знакомы?
– Маша! Не мешай работать! – Николай взял молоток и дважды стукнул по краю трубы. Она погнулась и деформировалась.
– Видишь, сломал?!
– Я сама сделаю, Коля! – сказала Маша, скрестив руки на груди.
– Что ты сделаешь? Хоть немного тяму имеешь? Как теперь мне муфту накрутить?
– Коля! Какая муфта? Речь о нашем будущем.
– О безоблачном?
– Да. Если ты хоть что-то понимаешь. Если тяму имеешь!
– А! – Никола в запале ударил полотком по краю зажатой трубки и попал по пальцу. Он обернулся к жене, держа палец во рту.
– Коля! Почему ты так смотрел на Чугуева?
– Ты что? В чём меня обвиняешь? – Никола рассмеялся, не смотря на боль в ушибленном пальце.
– Вы вместе отдыхали на юге? – Мария посмотрела в глаза мужу.
– Ну и что? Я сменил ориентацию?!
– Нет. Ты просто поумнел.
– Под влиянием Чугуева?
– Не знаю под чьим там влиянием, но факт остаётся фактом. И будь любезен, оставайся в здравом рассудке!
– Чего ты хочешь?
– Коля! Ты сам заметил, какой он одинокий, – сказала Мария, как будто говорила о близком человеке.
– Да там столько жополизов вокруг вертится!
– Именно. А такие люди никогда не могут быть друзьями.
– Что ты предлагаешь? – Николай уселся на скамейку рядом с верстаком.
– Надо помочь человеку. Он же твой друг.
– Да какой он мне друг?
– Вместе отдыхали, поди, водку кушали?
– И это что, повод для дружбы с богатым?
– Это повод для дружбы любых мужчин.
– Маша! – Николай посмотрел в глаза жены. – Знаешь, сколько надо иметь денег, чтобы дружить с богатыми?
– Я не прошу тебя дружить!
– Тогда зачем мне поддерживать совершенно чужого человека?
– Просто по-людски. У тебя есть друзья?
– Вообщем-то не очень много.
– А у него вовсе нет! Не с кем поговорить, излить душу.
– Тебе-то, какое дело? Интерес имеешь?
– Дурак ты, Никола! Да! Я имею интерес, и огромный! Скоро весна, что будешь делать? Как сеять?
– У меня ли башка должна болеть?
– Не заболит башка, заболит другое место. То самое, на которое беду накличешь.
– Ну какая там беда, если не набиваться на дружбу к мэру?!
– А ты и не набивайся! Встретишься с Чугуевым, попьёшь водки.
– Что-то я не понял, ты меня к чему склоняешь? К алкоголизму?
– К нормальной жизни я тебя склоняю, ни к чему больше. Люди узнают, что ты знаком с мэром.
– И это пойдёт на пользу?
– Во вред это ни пойдёт.
– Ладно. Я согласен, – Николай посмотрел на часы, как будто мысленно выделил время для пьянки.