Рандолевый катран

Единственным выходом из заколдованного круга было рождение ребёнка. Давно миновал курс лечения, назначенный доктором "стажёром" Пряхиной, а воз и ныне там. Идти к заслуженному члену-корреспонденту не хотелось. Алик перестал нравиться. Его слащавая улыбка вызывала у Нины Петровны тошноту. На вопрос мужа, почему она не ходит к Алику, Волконская так и ответила.

– Меня тошнит от него!

– Дела идут! – улыбнулся Волконский и добавил в ответ на недоуменный взгляд жены. – Вначале тошнит, затем растёт живот, не так ли?

Нина Петровна улыбнулась в ответ, но к Алику не пошла. Она посоветовалась с лучшей подругой.

– Как думаешь, я вообще могу забеременеть, хоть когда-нибудь?

– Ты родилась мужиком или бабой? – спросила Валентина, продолжая копошиться в моторе.

– Вам всё бы хихикать! – фыркнула Нина Петровна. Отвернулась, протёрла глаза.

Валентина с силой захлопнула капот, оттёрла руки ветошью.

– Посмотри на меня, Нина!

– Чего на тебя смотреть? Видала уже! – сказала Волконская, не оборачиваясь. Она смотрела на гаражные двери. Серая краска засохла потёками сверху вниз. На стыке дверей образовался рельефный рисунок: две ноги, похожие на женские, соединялись сверху огромной густой каплей, похожей на беременный живот. А ножки тонюсенькие, спичечные, совсем как у госпожи Волконской. Вот так фантазия услужливо подсовывает воображению желаемое за действительное. Нина Петровна улыбнулась.

– И всё же, глянь! – Валентина отбросила ветошь. Байковая тряпка повисла на краю металлического ящика. Валя встала, подбоченясь, слегка присела и сжала правую руку, демонстрируя бицепс. – Ну? Как тебе культурист?

– Так ты же женщина!

– Знаешь, сколько анаболиков и стероидов в меня вкачано, причём противоестественным путём?

– Это как?

– Тебе сказать, куда их вкачивают естественным путём? – спросила Валентина, присев на широко расставленных ногах.

– Но и туда тебе дважды попало, не так ли?

Валентина улыбнулась. Княгиня, похоже, отошла от истерики.

– Ты сама всё понимаешь. О чём толковать, госпожа моя? Я в то время брилась дважды в день, причём сбривала бороду с усами! Но зачала и выносила. Хоть не без труда, но получилось. Видала моих охламонов? Может, потому и мужики родились, что мамка наполовину не баба!

– Ты на что намекаешь?

– Я ничего такого сказать не хотела, – Валентина надвинула бейсболку, закрыв глаза козырьком.

– Ты что, в самом деле, предлагаешь мне? – Нина Петровна задохнулась от негодования, взяв подругу за плечи, не смогла тряхнуть её.

– Предлагаю найти эту Пряхину и предъявить ей претензию.

Нина Петровна облегчённо вздохнула, опустив руки.

– А ты что подумала, дорогая княгиня?

– Об этом и подумала, – не моргнув глазом, согласилась Волконская. – Сама знаешь, не привыкла я предъявлять претензии.

– Да, не барская у тебя кровь.

Нина Петровна тряхнула плечами, опустив голову. В последнее время её всё больше тянуло плакать.

– За что и люблю! Никаких скандалов. Едем сейчас же к этой профессорше и говорим начистоту. Так и так, лечение ваше не помогает. Она не психованная какая, поправит. Может, ещё пару таблеток, и готово. Ну же!

– Поехали. Только куда?

– Ты говорила, что она учила Алика?

– Говорила. И что?

– Алик ведь не в Сорбонне учился! В первом или во втором медицинском. Так что, держим курс на академию! – Валентина, не снимая рабочего комбинезона, чистого с аккуратными швами на карманах и лейблом "Найк", уселась за руль. – Я всего лишь шофёр, прислуга, так сказать, кой с меня спрос? – пояснила она.

Нина Петровна промолчала. По опыту знала: на каждое её слово Валя ответит десять покрепче во столько же раз.

– Где мы можем найти… – Нина Петровна замолчала. Она не знала, в какой должности Пряхина. Плебейское обращение к доктору "профессор" не к лицу отрекомендовавшей себя княгиней.

– Пряхину Ольгу Сергеевну! – пришла на помощь Валя, выдав на едином дыхании имя-отчество докторши так, будто она с этой Пряхиной только что вышла из-за стола.

– У нас такая не работает, извините, – секретарша ректора пожала плечами.

– Вы ещё молоды, посмотрите в списках сотрудников кафедры акушерства и гинекологии за прошлые годы.

Секретарша хотела возразить, что это не её работа, что для таких справок есть отдел кадров, но сунутая ей в руку огромная шоколадка прямо-таки закрыла ей рот. Молоденькая девица в бриджах с клоунскими шнурочками позвонила в кадры и тотчас узнала всё.

– Пряхина Ольга Сергеевна уже десять лет на пенсии.

– И где её искать?

Секретарша вновь позвонила в кадры. Ответила несколько раз: "да", "ладно", "хорошо" и положила трубку.

– Они не знают. Хотя, вот что! – гордясь своей сообразительностью, секретарша взяла трубку снова.

Нина Петровна смотрела на её накладные фиолетовые ногти, стараясь запомнить сочетание клавиш набираемого номера. Но, бесполезно. Тонкие верёвочные пальцы секретарши как на клавиатуре отбили номер вслепую.

– Меня интересует, – сказала она, выправив грудь. – Пряхина Ольга Сергеевна.

С той стороны провода, похоже, не очень жаловали секретаршу ректора. Но деться им было некуда. Ответили.

Секретарша молча кивала, отстукивая дробь по полировке стола. Затем, не поблагодарив и не попрощавшись, положила трубку.

– Ох уж эти академики! – улыбнулась она Валентине.

– И что же? – спросила Нина Петровна.

– Кто вам Пряхина?

– Никто! Мы хотим предъявить ей счёт! Заказала пластиковые окна, а проплатит кто? – спросила Валентина, сжав кулак.

– Вы, да, – секретарша открыла рот, показав зубы с наклеенными стразами.

– А я совладелица компании "Русь евро-окна"! – улыбнулась Нина Петровна.

– Так вот! Эта старая дура ушла на пенсию и работает где-то в области. То ли в Подольске, то ли в Химках.

– Почему она дура? – Нина Петровна вложила в улыбку всё обаяние психолога.

– Я не в курсе, – секретарша пожала плечами.

– Да-а, – протянула Волконская. – У нас неприятности.

– Почему? – секретарше жуть как захотелось помочь настоящей княгине.

– Если она психически неполноценна…

– Да вовсе нет! – заверила девушка, часто заморгав. – Это я так подумала. Ну, может ли человек под старость лет не чудить? Уехала к чёрту на кулички, имея докторскую степень, работать в захолустье! Но работает же, значит… – секретарша пощёлкала пальцами.