Ранние беседы. Дикие гуси и вода
Шрифт:
Будда предпочитал есть один раз в день, поэтому сейчас точно так же ведет себя каждый буддист. Это неправильно, опасно. Отсюда чувство вины, потому что, если вы чувствуете голод два раза в день, у вас возникает чувство вины. А если вы американец, то будете чувствовать голод пять раз в день. Вы так виноваты!
И в самом деле, очень странно, что Будда предпочитал есть только один раз в день. А все потому, что он родился в семье, где ели мясо. Будда родился в варне воинов, он был сыном царя. Животные-мясоеды питаются только один раз в день. Лев ест только один раз в сутки, потому что ему хватает мяса, одной трапезы достаточно, в нем нет грубых компонентов. Если же вы питаетесь один раз в день овощами, то умрете с голоду, так как девяносто процентов в них - грубая
Будда родился в семье, где ели мясо, в невегетарианской атмосфере. Ограничение в еде стало его привычкой. Конечно, когда он стал просветленным, то перестал есть мясо, но тридцатилетняя привычка осталась. Привычки меняются не так легко. А сегодня этого обычая придерживают болваны. Буддисты едят один раз в день независимо от того, вегетарианцы они или нет. И никто не делает на этот счет никаких замечаний. Если они вегетарианцы, то не должны ограничивать себя одной трапезой, так как это опасно для здоровья, для энергетики. То же самое верно в отношении каждой дисциплины: десяти заповедей или других религиозных принципов.
Недавно один саньясин написал мне, что он не может рано уснуть, поэтому засыпает только в три часа ночи. Конечно, он чувствует вину! Религиозный человек должен ложиться спать рано и вставать до восхода солнца. Он чувствует вину. Но его режим абсолютно нормален, ведь он хорошо высыпается. Он спит семь часов: с трех до десяти. Ему хватает сна. Таковы его биологические часы, такова химия его организма, которую необходимо принимать во внимание, так как это его личный принцип.
Все священные книги написаны стариками, а старым людям обычно трудно спать по утрам. Ребенок в материнском чреве спит целыми сутками. Когда он выходит из него, его сон постепенно сокращается: двадцать два часа, двадцать, восемнадцать, шестнадцать часов... К юности устанавливается примерно восьмичасовой или шестичасовой период сна. Когда человеку семьдесят или восемьдесят лет, ему достаточно спать два-три часа. А священные писания написаны стариками, потому что идея звучала так: чем старее, тем мудрее. Ни один молодой человек не написал ни одного святого писания; никто не слышал о молодом человеке, написавшем святое писание. Вам нужно быть очень ветхим, старым, тогда вы можете написать священную книгу. Возраст в прошлом играл огромную роль. Конечно, эти люди писали, что достаточно трех часов сна, якобы сон дольше трех часов - летаргия, тамас, а это нехорошо. Замечательная идея для стариков.
Но этот молодой саньясин напрасно беспокоится. Он перепробовал все способы, он боролся всю свою жизнь, но бесполезно. Вся борьба оказалась бессмысленной. В действительности, сейчас хорошо известен научный факт, согласно которому у каждого человека свои биологические часы, и каждый из нас должен осуществлять потребности своего организма.
В более совершенном обществе, которое будет более научным, разумным, у нас будет совсем другой график работы. Плохо, что все люди должны идти на работу в одно и то же время, как и в школу, университет. Это неправильно, бесчеловечно! Университеты, конторы, предприятия должны быть открыты круглые сутки. Когда люди чувствуют себя хорошо, вот тогда они и должны работать, а когда чувствуют себя плохо, то должны спать. Таким должно быть их прирожденное право! Такой распорядок хорошо помогает, потому что каждый университет будет работать в три смена, как и каждая контора, и не будет заторов на дорогах, так как движение будет распределено равномерно на все сутки. У всех будет больше свободы, чтобы жить в соответствии со своими предпочтениями и неприязнями, согласно инстинкту.
Мой подход заключается в свободе. Мой саньясин должен жить согласно философии, утверждающей жизнь, с приятием, с учетом того, какой он есть, не создавая запретов и предписаний. Все эти запреты отвратительны,
безобразны!Настоятельница женского монастыря собрала вместе всех монахинь.
«Проходя по монастырю сегодня утром, я заметила у главных ворот следы мужских ботинок», - объявила она.
Девяносто девять монахинь взвизгнули: «О боже!», а одна монахиня хихикнула.
«Я пошла по следам. Они вели прямо в спальню», - сказала настоятельница.
Девяносто девять монахинь в ужасе воскликнули: «О боже!», а одна монахиня снова хихикнула.
«Следы вели к одной кровати, и под ней я нашла презерватив!»
Девяносто девять монахинь испуганно вздрогнули: «О боже!», а одна монахиня и на этот раз хихикнула.
«Презерватив был использован!» - воскликнула настоятельница.
Девяносто девять монахинь скорчились от отвращения: «О боже!», а одна монахиня продолжала хихикать.
«Но он был дырявый!» - провозгласила настоятельница.
Девяносто девять монахинь хихикнули, а одна монахиня пронзительно закричала: «О боже!»
Вот какие глупцы господствуют над человечеством, остерегайтесь их.
Студент-социолог исследовал применение противозачаточных средств. Он опросил несколько женщин.
Первую он спросил: «Какие противозачаточные средства вы используете?»
Она ответила: «Резинки».
«Они вас устраивают?»
«Иногда спадают, но в целом нормально».
Студент записал данные и задал этот же вопрос ее соседке. Она принимала таблетки и стала предпочитать этот метод с тех пор, как ее партнер настоял именно на нем.
На тот же вопрос третья женщина, жена христианского теолога, ответила: «Мы всегда используем пластмассовое ведро. Сначала мы брали железное ведро, но от него было слишком много шума, который раздражал соседей. И тогда мы перешли на пластмассовое ведро, теперь все хорошо».
Студент записал и эти данные. Но он был очень смущен: «Пластмассовое ведро? Мой профессор не поверит в этот метод. Я должен возвратиться и подробно расспросить эту женщину об этом методе». Студент побежал назад и спросил ее, причем здесь ведро.
«Я все объясню, - улыбнулась женщина.
– Я высокая, а муж у меня маленького роста. Мы занимаемся сексом стоя. Муж встает на ведро. Когда у него глаза лезут на лоб, я выбиваю ведро у него из-под ног».
Ананд Пунам, передай моим английским саньясинам, что им не надо использовать ведра. И не важно, железные они или пластмассовые. Живите естественнее, проще, обычнее. Существует опасность... Однажды став саньясином, вы уже не сможете придерживаться прежней, «более святой» точки зрения. Мои саньясины не должны быть «более святыми». Помни о том, что я не делаю различий между святым и мирским. Для меня есть лишь обычная жизнь. Можно жить красиво или безобразно, с внутренним светом или слепо, осознанно или неосознанно. Можно жить обычно, но так изысканно, экстраординарно, что мирская жизнь становится священной, но нет другой жизни. Вы должны научиться искусству преображения обыденной жизни в нечто прекрасное.
Не становитесь теологами и миссионерами. Я ненавижу миссионеров. Мои саньясины не должны быть миссионерами. Переносите свое состояние на других людей, но не как миссионеры. Вдохновляйте людей, но не будьте миссионерами!
Однажды ночью христианский теолог ехал по пустынной дороге, и его автомобиль сломался. Он огляделся в поисках ночлега и заметил небольшой дом. Он постучал в дверь, ему открыла хорошенькая девушка. Путник объяснил ей, что с ним произошло. Женщина колебалась, но он заверил ее: «Не волнуйтесь, мадам, вы можете мне доверять. Я христианский теолог».
Она согласилась. Они прекрасно поужинали вдвоем и приятно провели вечер. Прежде чем пожелать гостю спокойной ночи, женщина надела прозрачный пеньюар и сказала: «Вы можете спать здесь, в гостиной, но если вам что-то понадобится, позовите меня. Я оставлю дверь моей спальни открытой».
Она пошла в спальню и всю ночь беспокойно ворочалась, слушая храп теолога. На следующее утро она без сил вышла кормить кур.
Мужчина тоже вышел, в прекрасном расположении духа, и заметил: «У вас так много прекрасных кур!»