Ранний старт 3
Шрифт:
— Пойдём, — команду мне отдаёт объёмных форм высокая брюнетистая тётка с погонами капитана. Предварительно расспросившая дежурного о положении дел.
Смотрю, как важно и строго капитанша перебирает бумаги на столе. Выбрала бланк допроса или опроса или взятия показаний, не знаю, как называется. Протокол, короче. Мы в небольшом кабинете, куда она меня привела. На первом этаже.
— Я — капитан милиции Галина Георгиевна Воронова, инспектор ПДН.
— Поздравляю, — ответствую со всей вежливостью.
— С чем? — Подозрительно хмурится густыми бровями капитанша.
—
После долгого изучающего взгляда, всё-таки не лишённого подозрительности, слышу первый вопрос:
— Фамилия, имя, отчество, дата рождения, место проживания?
Излагаю в предложенной последовательности. Не нахожу нужным скрывать.
— Теперь объясни мне, Колчин, зачем ты затеял драку?
О, как! Мне сходу предлагают примерить роль оправдывающегося. Угу. Разбежался и подпрыгнул, как же!
— Какую драку? — На лице самое невинное выражение, которое только смог состроить.
— Не отнекивайся. Тебя задержали, как участника драки, — смотрит строго, очень строго.
— Участник? Можно и так сказать. Но вы говорите, что я — зачинщик, — мордашка всё такая же невинная. — Какие ваши доказательства?
— А ты думаешь, те ребята скажут, что они начали?
— Когда скажут, тогда и будем разговаривать, — я непреклонен.
— Хорошо, по твоей версии, что случилось?
— Я гулял в парке. Недалеко от меня на лавочке сидели два знакомых мальчика…
— Как зовут, кто такие, где живут?
— Миха и Лёха. Живут в микрорайоне «Солнечный», конкретных адресов не знаю, мы — не близкие друзья, а так… и вот они сидят, а к ним подходит дюжина этих, — неопределённый кивок, — начинают приставать, потом бить. Я хотел вмешаться, но тут прибежали друзья этих двух…
— Знаешь их?
— Смутно. Только лица знакомые. Ну, и пошла жара. Наши стали побеждать. И вдруг на помощь этим ауешникам бежит ещё человек десять. Я — к ним. Стойте, говорю, не надо! Ваших и так больше! Не честно! А они меня обругали матом и напали на меня. Пришлось защищаться.
— Ты всерьёз думаешь, что я поверю в эту лажу? — Капитанша смотрит скептически.
— А зачем вам верить? Вы спросили — я ответил. Ваше дело — показания снять.
— Показания, Колчин, а не сказки!
— Ничо не знаю! Такие мои показания! — Натурально упираюсь рогом.
— Ты понимаешь, что за ложные показания придётся нести ответственность, — капитанша пытается брать на испуг.
— Ой, только не надо! — Не выдерживаю, на секунду маска пай-мальчика слетает. — Эта шантрапа наверняка к вам не раз попадала. И за драки, и за нападения на мирных и честных граждан. Наверняка врали вам не раз прямо в глаза. И что? Ну, погрозите мне тоже пальчиком, как им, и давайте уже домой отпускайте.
— Ты же не они, — через паузу меняет пластинку капитанша. — Я же вижу, ты — приличный мальчик. Зачем врать?
— Вы первая начали, — жму плечами.
—… — выпучивает
глаза.— Вы сказали, что я — зачинщик. Это же неправда! Зачем вы мне солгали? То есть, оклеветали?
— Не передёргивай, Колчин! Я всего лишь вопрос задала! — Грозно хмурит брови.
Ага, конечно. Как будто в вопрос нельзя спрятать утверждение
— Да-да, конечно. Вопрос — зачем? А то, что я — первый задира уже как бы факт, — скептически хмыкаю. Мне другое интересно, зачем ей правонарушение мне клеить? На автопилоте так работает? О! Кажется, понимаю смысл. Пацану говорят такое, он вскипает и начинает выкладывать, как всё было. Войдя в раж, может и себя в чём-то выдать. Провокация, короче.
Капитанша скучнеет. Строгость на лице на глазах смывается, как песочный замок внезапно набежавшей волной.
— Как же мне всё надоело, — вздыхает тоскливо. — Делают, что хотят. Полицейских нахер посылают, мне любые гадости могут сказать, а им ничего сделать нельзя. Онижедети…
Женщина с отвращением к отмороженным онижедетям кривится всем лицом, будто приходится жевать лимон целиком. Вместе с кожурой. Эге, как её корёжит!
— Ты ещё, умник нашёлся… выпороть бы вас всех… да на конюше… да мочёными розгами, — тоскливые глаза капитанши подёргиваются мечтательной поволокой.
— Работать просто не умеете, — пожимаю плечами. — Никакой креативности.
— Ты, я смотрю, сильно креативный, — уныло огрызается капитанша.
— А вам кто мешает? Например, так сделать…
Быстро слово сказывается, и через полчаса подходим к обезьяннику вместе. Дело делать. Пострадавшие уже политы зелёнкой и перебинтованы. Капитанша улыбается, выглядит довольной, как всласть натрахавшаяся кошка.
— Крас-савцы! — Ухмыляюсь на офигешников предельно нагло. — Галина Георгиевна, спасибо, что их адреса дали. Займусь ими. Калечить, вы говорите, не надо?
— Да. Не стоит, — по имени меня капитанша не называет, как договорились.
— Рёбра сломать, там, руки-ноги, зубы выбить? — Смотрю вопросительно. Офигешники слушают настороженно.
— Не желательно, но если без этого никак, то ладно. Они всё равно жалобы подавать не будут. У них так не принято.
— Не принято?! — Так расцветаю всем лицом, что в закутке светлее становится. — Да это же просто праздник какой-то! Ну, обсосы, держитесь!
— Вот к этому и этому присмотрись, — тычет злорадно пальцем капитанша. — Самые наглые из них.
Посверкивают «обсосы» на меня и капитаншу глазёнками загнанных крыс. Довольная-предовольная Галина Георгиевна с почётом провожает меня на выход.
— Обращайтесь, если чо, — прощаюсь с ней уже на улице. — Вы нам только шепните, мы на помощь придём.
Хохочет. А чо, со мной всегда весело.
22 июня, время 21.20
Школа. Выпускной бал.
У-у-у-х! После невероятного усилия вырываюсь из омута сводящего с ума сладчайшего блаженства. Придерживаю тянущуюся ко мне девушку за плечи, но устоять сложно. Возможно только увильнуть, заключить в объятия, уклонившись от поцелуев. Хватит! А то с ума сойду!