Рапира слова. Часть 3

Растут их бесконечные ряды.

В два раза больше, чем в Союзе.

Чиновники тяжелым грузом

Сидят на шее тощих работяг.

Кто не при власти, тот батрак.

Великий кормчий и «народа слуги»,

Вы на кого поднять посмели руки?

Кому на верность присягали?

Теперь людей считаете врагами.

Умерьте олигархов аппетиты,

Что кровь сосут вампиры-паразиты.

Налогом прогрессивным обложите

И будет каждый россиянин сытым.

Кому принадлежат земля и недра

И почему народ страдает бедный,

Где за сырье и за ресурсы рента?

Но давит плутократов жаба,

В карманы граждан лезет лапа.

Зашить от клептоманов невозможно,

Ведь все равно поборами обложат.

Чтобы содрать три шкуры с масс,

Повысят цены на бензин и газ

Жулье, ворье, своих не тронут,

Их охраняет «крыша» и погоны.

Им пенсии по барабану,

Взимают мзду с баранов.

Уж очень непомерны аппетиты

У тех, кто сам себя назвал элитой.

Богатые становятся богаче,

А об убогих ангел плачет.

И кто же поднимается с колен?

Не видно позитивных перемен

Да здравствуют едросы-скрепоносы,

«Распилы» и «откаты», и «заносы».

Такие в лексикон ввела слова

Достойная истории братва.

Атеист с кадилом

Безбожником был Федор, атеистом,

Воинственно идейным коммунистом.

Внушал: «Религия, есть опиум народу»,

Стегал попов лукавую породу

С трибун высоких и в печати,

Те пребывали в грусти и печали.

Он призывал сурово: «Все святоши

В Фонд мира отдавайте гроши.

Доколе, паразиты, лоботрясы,

Вы облачились в дорогие рясы,

Кадилами с наркотою дымите,

Молитвы о спасении бубните.

На вас слепые прихожане, пашут,

Чтоб уминали до отвала кашу.

Напитки, брагу и деликатесы.

Наверно, разум помутили бесы».

Святошам он завидовал немало,

Но соблюдал параграфы Устава.

Карьера Федору тогда светила,

Увы, фанерой пролетела мимо.

КПСС жить приказала долго

И изменило тут же чувство долга.

Подальше спрятал партбилет,

Открыла Библия глаза на свет.

Средь ночи атеиста осенило,

Купил не плуг, а старое кадило.

И сразу понял: вера – это бизнес!

Не страшен ей ни черт, ни кризис.

Часовню на краю села возвел

И объявил, что он – отец Феол,

Жена Ирина, пышка – попадья,

Безгрешна, словно малое дитя.

От роду, как Мария, непорочна,

Хоть темперамент у нее восточный.

Послушники – балбесы-сыновья.

И в бизнес окунулась семья.

Достал кадило, крест и рясу

И посадил Ирину в кассу.

Установил тарифы на услуги,

В часовню потянулись веры слуги.

Старушки воз икон приволокли

И дни богослужений потекли.

Для благовоний средств не пожалел,

Дышал народ, как от вина, хмелел.

– Я семинарий, академий не кончал,

Меня Господь к служению призвал

Для дел святых, богоугодных,

Поэтому мессия я народный, —

Вещал Феол занудно и утробно. —

Коль согрешили, то покайтесь,

Тогда лишь попадете в рай все.

За исповедь, крещение платите,

Вас примет ласково моя обитель.

От слов тех ликовала паства,

Несли ему и денежки, и яства.

– Ни крошки не беру я в рот,

Все для калек убогих и сирот, —

Шептал, крестом подарки осеняя,

При этом рыло сытое сияло.

Миряне обеспечили кормление

И на жратве он экономит деньги.

Складирует валюту, драгметаллы,

Себе внушая: мало, мало, мало…

– Всем молодым завещано венчание,

Тогда любовь их одарит зачатием,

Привалит вдоволь счастье

И стороною обойдут ненастья,

Дом станет полной чашей,

Почаще стоит причащаться.

Крещение избавит от болезней,

Молитвы всех врачей полезней.

Кому не люб обряд венчания,

Их жизнь пройдет в печали.

Болезни и развод грозят семье

И доконает лихоманка-смерть, —

Стращал Феол и молодых, и старых,

Внимали обреченно и устало. —

Чтоб не пришлось в аду гореть,

Покойников положено отпеть.

Коль черти испугаются кадила,

В раю усопший станет господином.

Без отпевания – простая чернь,

Сожрет его в могиле быстро червь.

Коль замолю грехи, то вознесется

Лет через сто, как ангелок, проснется

Для новой, благодатной жизни,

Ни тления не ведая, ни тризны.

Поэтому молитесь, не скупитесь

И денежкой с Феолою делитесь.

Платили и деньгами, и харчами

И поп считал доход ночами,

Чтобы грехи его Господь не видел,

За алчность и лукавство не обидел.

Он отрастил и бороду, и брюхо,

Кормили щедро тощие старухи.

Несли вино, яйцо, сыры и сало,

На свадьбах и поминках ел немало.

И торбы брал с собою для «сирот»,

Наел и холку, и большой живот,

Носил, как бремя, на последнем сроке,

Неистово молясь за благость богу.

Серебряный на чисто золотой

Сменил он крест, служа лишь год второй.

Дворец построил, «Мерседес» купил,

Валюты зарубежной накопил.

Чтоб не закрыли частную обитель,

Он делится с епархии владыкой.

И тот его на культ благословляет,

Ведь денег много не бывает.

Потребности всегда превыше,