Рапсодия в тумане

Хмыкнув, Аш отрывается от чужой шеи и зализывает ранки, слишком тщательно на мой взгляд, поэтому я оттягиваю брата, но Мура за ним аж ведет.

И я чувствую, как его запах изменился. Зашибись, взял и Мура пометил.

Мур моргает, вздыхает и выдает:

— Заебись. Зачем так-то?

— Прости. Я не знал, что это будет прямо вот так, — говорит Аш, выбираясь из моих рук.

— Могу тебя поздравить, Мур. Можешь не бояться, что на тебя нападет вампир.

— Да хрен с ним с укусом, я теперь трахаться хочу!

— Я тоже хочу, — сообщает Аш, улыбаясь и слегка покраснев щеками.

— Дикий, неописуемый восторг, — взвываю я в потолок.

— Только не в моей спальне! — возмущается Ниррай и рукой в сторону машет. — Там гостевая есть.

Мур оценивающе оглядывает Аша, и я знаю, куда все идет, поэтому торможу обоих.

— Стоп! Всем терпеть! Мы идем за кофе, потом я провожу Мура, а ты посидишь тут, а после собираемся и уезжаем.

— Отличный план. Слышишь, Ниррай? Одевайся, ты идешь с Аманом за кофе, — заявляет Мур, разглядывая Аша.

— Мур, нет, вы тут не останетесь.

— Собака на сене ты, Аман, вот ты кто. Ни себе, ни людям, — вздыхает Мур, смирившись.

— А в чем проблема? — Это уже подключается Ниррай, и я даже рычу от негодования.

— Почему тебе можно, а мне нет? — не понимает Аш.

— Потому что ревнует рыжего, — добавляет масла в огонь Ниррай.

Да, блядь!

— Идите, — говорю, плюнув на все, и падаю на кровать.

Мур вздыхает и тянет меня за руку, чтобы я поднялся и говорит:

— Че разлегся-то? Пошли за кофе. Обещал же.

Молча подхватываю Мура и вылетаю и из спальни, и из самого дома, чтобы тормознуть уже около кофейни, и с удивлением пялюсь на фото Ирсана, с подписью о том, что тот пропал.

— А этот куда делся?! Все сговорились, что ли?! — тихо вопрошаю я, спуская Мура с рук. Он закидывает край одеяла на плечо, напоминая этим древнего римлянина.

Мы заходим в кофейню и, взяв апельсиновый раф и карамельный чай, у девушки-бариста, занимаем один из дальних столиков.

— Прости. Я не хотел тебя с Золотым ссорить.

— Все нормально. Спасибо, что помог брату.

— Правда, что ль, ревнуешь? — усмехается и отпивает кофе, смотря на меня с веселым прищуром.

— Может, немного, но не из-за того. На самом деле по совокупности. У Аша был только один парень и если бы он сейчас с тобой, мог бы потом заморачиваться по этому поводу. Да и эмоции у него сейчас сильнее проявляются, в смысле, после того, как он вернулся. Хотя, возможно, это и неплохо, если бы он влюбился. И еще он пас, а я не уверен насчет тебя, но и спрашивать об этом там посчитал неразумным. Ну и в большей степени я переживаю, что он бы не смог остановиться и выпил тебя всего. Это, пожалуй, самое страшное.

— Тебе не кажется, что ты… ммм… чересчур оберегаешь брата? Даже если не считать те четыре года после обращения, ему двадцать пять, а не пятнадцать. Может, пора дать ему самому думать и решать, совершая ошибки и приобретая опыт?

— Да, знаю, что перебарщиваю. Просто боюсь, что опять что-нибудь случится, а я снова не смогу помочь.

— Рано или поздно он захочет от такой опеки сбежать. Не обожгись.

Понимаю, но как себя перебороть, пока не представляю.

— Спасибо, Мур, — благодарю сразу за все, а за то, что сейчас он — мой тихий уголок спокойствия, в особенности.

— Уни, — добавляет, отпивая еще кофе. — Я не делю секс на позы.

— Ты вызываешь очень интересные картинки в моей голове, — говорю, вспоминая ту решетку на окне и его руку на ней.

Мур усмехается на это, и с напитками мы заканчиваем в уютной тишине.

— Я бы хотел побыть с тобой еще, но нам нужно еще дом проверить и собраться. Вообще плохо представляю куда податься и как бегать от ваших. Потому что отдать им вакцину, как и саму формулу, идея отвратная.

— Бариста найди, — Мур кивает в сторону плаката на двери. — Он знает, как на тебя выйти, а наши могут узнать, что он был подопытным. И, если что, звони или забегай, помогу, чем смогу. И с Золотым своим на людях не показывайся, спалят. Если я правильно понимаю, заказ они взяли вот только, может, пару дней как. Первую неделю будут активно следить, не показываясь. А учитывая, что знают твои секреты, не удивлюсь, что придумают способ сделать так, чтобы ты их не чувствовал. Я б на твоем месте взял брата в охапку и махнул куда-нибудь совсем далеко.

— Так и сделаю. Ты тоже звони, если что, и просто так тоже. Обожаю с тобой говорить, — улыбаюсь я, вставая из-за столика.

Мы выходим на улицу, и я подхватываю рыжеволосого «цезаря», унося туда, откуда забрал. А напоследок целую в уголок губ, говоря:

— Уже начинаю скучать без тебя.

— Иди уже, герой-любовник, — с хохотом отправляет меня Мур обратно, и я убегаю, не прощаясь, потому что надеюсь, что мы еще увидимся, и это будет скоро.

А в комнате Ниррая нахожу надутого Аша, который смотрит на меня из-под нахмуренных бровей. И только Ниррай продолжает излучать похуизм во всем его разнообразии.

— Что, блядь, снова не так? — не выдерживаю я. — Хочешь трахаться — пиздуй! А ты прекрати уже доводить меня до белого каления!

— Да я тебе и слова не сказал, истеричка, — говорит Ниррай. Естественно, спокойно.

— Вот именно! Молчишь, а мне додумывай. Ревнуешь, но изображаешь, что на все плевать.

— Мне «не плевать», мне тошно от твоего лицемерия. И что я должен был изобразить, когда ты приволок ко мне в дом бывшего любовника, а потом при мне же начал его ревновать? Порадоваться за вас? Истерику закатить?

— Я его не ревновал, я переживал, что Аш его может всего выпить. Прости, что испортил тебе день, не переживай, мы сегодня же покинем город, и к тебе вернется спокойствие, которое я нарушил.

— Я не уйду из города, — сообщает Аш.

— Идиот ты, Аман, — сообщает Ниррай, уходя из комнаты и прикрывая за собой дверь.

Вздыхаю. И еще раз, но не помогает. Поэтому я иду за ним.

Ниррай курит, облокотившись на парапет. Я прохожу мимо дивана, с открытым ноутбуком, и столика, с остывшим чаем, встаю рядом, тоже закуривая.

— Знаешь, я ведь хотел подстроиться под тебя, но, наверное, это уже не имеет никакого смысла, — затянувшись, говорю уже намного тише. — Я даже не знаю, смогу ли вернуться в этот город.

— Как будто расстояние для тебя проблема. Ты так и не понял, да?

— Расстояние — нет, а вот твоя раковина, в которую ты зацементировался, да. Что не понял?

— Я тебе сотню раз говорил. Мне не нужна забота, не нужно, чтобы под меня подстраивались. Я сам искренне хотел помочь, и да, на это у меня было несколько причин. Одна из них — помогая вам, я помогал в первую очередь себе. И мне было хорошо с тобой в те моменты, когда ты воспринимал меня равным, а не как запутавшимся в себе ребенком, или человеком, настолько глупым, что сам не знает, чего хочет. Да, у меня проблемы, я о них знаю, и сам тебе о них рассказал, но не для того, чтобы ты начал изображать из себя няньку.