Я сначала все это вижу, потом не вижу. Сосредоточиваюсь
на клавишах и жду, когда во мгле моего подсознания золотой точкой вспыхнет рарака и я разожгу от неё свой костёр. Потом я обливаюсь керосином и встаю в этот костёр, чтобы он горел выше и ярче. А незнакомые люди
с приподнятыми лицами сидят и греются возле моего костра, притихшие и принаряженные, как дети.
Австралийцы долго хлопали. Я долго кланялась.
А дальше все было так, как предсказывала Лариска: австралийцы встали и разошлись по домам. А я поехала в гостиницу и легла спать.