Раскаленная стужа

Несколько больших сундуков стояли в дальнем углу. Они были выкрашены в темно-зеленый цвет, украшены вырезанными в виде виноградной лозы красного цвета металлическими обручами и обтянуты деревянными ободами. Рядом с ними стояли два мягких кресла, обтянутых зеленой тканью, и небольшой стол с единственной колеблющейся свечой в серебряном подсвечнике.

Слабый огонь в очаге был зажжен лишь недавно, но в комнате царило тепло. Она быстро поняла почему. Стены были сплошь покрыты драпировками. Славные красные и голубые цвета вышитых панелей блестели в свете огня. Хотя она и не была вышивальщицей, однако могла оценить тонкую работу. Ровена подошла ближе, чтобы рассмотреть один из фрагментов, и чуть не споткнулась.

Ее грязная обувь погрузилась в толстый блестящий ковер с причудливым рисунком. Она отступила назад и нахмурилась. Конечно, такая прекрасная вещь явно использовалась не по назначению. Какой-то слуга ошибся. Пройдя на цыпочках вдоль стены, чтобы не наступать на него, Ровена опасливо села в одно из кресел. Каждая мышца ныла из-за долгой езды. Было трудно даже наклониться, чтобы снять обувь и чулки.

Леди Грэстан быстро глянула на дверь и погрузила босые ноги в пушистый ковер на полу, блаженно улыбаясь. Он был толстый и мягкий. Наслаждаясь охватившим ее новым ощущением, Ровена развязала свой тяжелый шерстяной платок и повесила его на спинку кресла, потом распустила косу. Достав гребень, она стала расчесывать свои волосы.

Когда Ровена снова подняла лицо, в комнате уже находилась невысокая сухощавая женщина, которая с любопытством смотрела на нее, стоя на пороге и держа в руках поднос, где лежали ломти хлеба и сыр.

– Добрый вечер, миледи, – сказала она старческим голосом, потом поклонилась. – Меня зовут Ильза. Мне будет очень приятно служить вам, если вы не привезли с собой служанку. Я надеюсь, вы простите Грэстану такой скудный прием.

Слова одно за другим быстро слетали с ее губ вместе со свистом из-за отсутствия нескольких зубов. Она проворно двигалась по комнате.

Поднятая рука госпожи остановила ее.

– Эта вещь предназначена для того, чтобы ходить по ней? – спросила Ровена, показывая на пол.

– О, да.

Служанка сняла промокший платок со спинки кресла и резко встряхнула его. Водяные капельки брызнули на зашипевшие угли.

– Это сарацины, – сказала она, вешая платок на крючок у дверей, – привезено из Святой Земли. Лорд Генри, отец вашего мужа, говорил, что там это обычная вещь.

Ровена прикрыла зевок рукой.

– Постелите мне лучше простую соломенную циновку, по которой я смогу ходить после работы в саду.

Смех старухи был похож на кудахтанье.

– Темрик верно говорил, – загадочно промолвила она, разбирая постель. – Вы поужинаете?

– Мне ничего не хочется, только бы добраться до кровати и заснуть.

Еще один зевок. Ровена потерла лицо ладонями.

– Но мне нужно подняться до рассвета и выспаться. Вода должна быть очень теплой, потому что я не хочу заболеть.

– Позвольте мне помочь вам.

Служанка немедленно оказалась рядом с ней, ее толстые пальцы проворно принялись расшнуровывать верхнее платье. Освободившись от обоих платьев и рубашки, Ровена благодарно прошлась по комнате, еле передвигая ноги, и забралась в постель.

– О, бедняжка, эти вещи все насквозь промокли, – заботливо кудахтала старуха. – И что говорит мне этот Темрик? Что у вас ничего не будет, пока завтра не притащатся повозки? Тогда это придется вычистить и высушить за ночь.

Внезапно, но только на краткий миг, Ровена захотела дождаться повозок. Изящной леди нужна изящная одежда. Все, что у нее было сейчас, – это поношенное дорожное платье, которое она взяла взаймы в Бенфилде.

– Ильза, я передала свой плащ кастеляну в зале.

– Да, это известно каждому в замке. – Служанка прыснула от смеха. – Вы не могли выбрать никого лучше этого осла.

– От скромности он не умрет, – сказала Ровена кисло, натягивая на себя одеяло. – Однако я должна убедиться, что работа, порученная ему, выполнена.

Служанка склонила голову и, подняв брови, стала очень похожей на курицу, высматривающую червяка.

– В этом доме человека могут заставить расплачиваться за незаконно занятое им чужое место.

Ровена подняла глаза, и взор ее был ясен и тверд.

– Ильза, никто, кроме меня, не имеет права наказывать тебя, если ты действуешь по моему приказу. Ни тебя, ни кого-либо другого.

Женщина широко улыбнулась в ответ.

– Тогда, миледи, я пожелаю вам доброй ночи. Ночная ваза стоит вон там, за прикроватной занавесью. И, если вам что-нибудь понадобится этой ночью, то просто позовите. Я сегодня положу свой тюфяк у вас в прихожей.

– А что, помещения остальных женщин находятся так далеко?

– Ужас, как далеко, миледи. – Служанка поспешила выйти, унося с собой платья госпожи, и закрыла за собой дверь.

Ровена лежала в постели, наслаждаясь мягкой периной. Постепенно ее закоченевшие от холода руки и ноги начали понемногу отогреваться. Глаза закрылись, она глубоко дышала. Было в этой постели что-то неуловимо знакомое, но она никак не могла определить, что же именно. Затем, как раз в тот момент, как она погрузилась в сладкую дремоту, Ровена, наконец, поняла, что постельное белье своим ароматом напоминало ей о муже.

Глава пятая

На рассвете Ильза разбудила Ровену, и она смогла принять теплую ванну. Когда после этого она насухо вытерлась грубым льняным полотенцем, ее одежды, вычищенные и совершенно сухие, уже были разложены на только что застеленной кровати. Ровена подняла свой плащ, осматривая его.

– Хьюго? – поинтересовалась она.

– Сегодня утром прачка с подбитым глазом…

– Понятно. – Она оделась, как всегда тщательно, но ее новая горничная обладала умением так стянуть шнурки на верхнем платье, что старое одеяние, как влитое, прилегло к каждому изгибу ее тела. После этого Ильза расчесала ее волосы и уложила их в косы. Странно было слушать, как этим таким интимным делом занимается не она сама, а кто-то другой. Когда же последняя прядь черных волос была укрощена, тонкий платок типа апостольника лег вокруг ее лица и головы. Изящная золотая лента, усыпанная сверкающими голубыми камнями, помогала удерживать платок на месте.

– Ну, вот, – сказала Ильза, удовлетворенно вздохнув. – Как же славно, что я припрятала тут кое-что из вещичек моей милой Эрмины. Как только наш добрый мастер Хьюго добирается до чего-нибудь своими грязными лапами, все исчезает в его сундуках и редко возвращается на свое место. О, посмотрите, как эти камни подчеркивают цвет ваших глаз!

Ровена не могла припомнить точный цвет своих глаз. Последний раз она думала о том, как она выглядит, когда была еще девочкой, худенькой и костлявой, с глазами, которые казались слишком большими для ее лица, и непослушными черными волосами, норовившими выскользнуть из-под скромного белого платка. Но сейчас, когда она приняла из рук старой женщины отполированное металлическое зеркальце, она даже удивленно подняла руку, как бы желая потрогать свое отражение.

Темно-синие глаза устремились прямо на нее из-под густых черных ресниц. Тонкое полотно платка и богато расшитая блестящая лента заставляли ее черные, как воронье крыло, волосы, переливаться, словно от скрытого огня. Гладкая бледная кожа порозовела, когда она внезапно осознала свою привлекательность.

– Как же быстро можно испортить прилежную монахиню, – пробормотала Ровена, отдавая служанке зеркало. – Забери-ка это прежде, чем я поверю собственным глазам.

Она встала, разглаживая платье.