Раскаленный добела

Мои родители хотели, чтобы изнутри наше жилище ничем не отличалось от обычного дома. Вместо этого, у нас лишь вышло поставить стены, где они были необходимы (а порой и не очень), поэтому местами наш дом обрел поразительное сходство с демонстрационным залом в каком-нибудь салоне интерьеров. Кухня была как раз таким местом. Квадратная и просторная, с массивным островом и большим кухонным столом, сделанным из старой двери, она могла заставить позеленеть от зависти любое кулинарное шоу. Сейчас же она наполовину пустовала: здесь остались только мама, бабуля Фрида и мой старший кузен Берн. Две моих сестры и младший брат Берна, Леон, должно быть, уже убежали. Как и всегда.

Центр стола был заставлен мисочками со всем на свете, начиная с тертого сыра и пико-де-гайо и заканчивая гуакамоле. Вечер лепешек тако. Я удержалась от радостного вопля, вытащила передник из кухонного ящика и, надев его, опустилась на стул рядом с бабушкой. Я не могла позволить себе заляпать свой ужасно дорогой костюм, а переодевание заняло бы кучу времени. Я слишком проголодалась.

— Охотник спустился с холмов, — процитировал Берн.

«Реквием» Роберта Луиса Стивенсона

Я покосилась на него.

— Все-таки решил взять английскую литературу?

— Это было меньшее из двух зол. Следующий семестр будет испытывать мое терпение. — Бен проглотил еду и потянулся за еще одним тако. Ростом под два метра и весом в девяносто килограммов (состоявшим по большей части из костей и мышц), Берн ходил на дзюдо дважды в неделю и ел с аппетитом медведя, готовившегося к зимней спячке.

Я вытащила теплую мягкую лепешку-тако и начала наполнять ее вкусностями. Мне пришлось рвать жилы, чтобы побыстрее закончить колледж, потому что я была главным добытчиком. Но сейчас бизнес стал приносить деньги. Мы не были богатыми, вероятно, мы едва дотягивали до среднего класса, но мы могли позволить Бернарду потратить время на образование. Я бы хотела, чтобы он в полной мере насладился студенческим опытом. Вместо этого он пользовался любой возможностью взять дополнительные лекции.

Я взглянула на мамину тарелку, где лежало одинокое тако. В то время как бабушка Фрида была по природе худощава с облачком платиново-белых кудряшек и голубыми глазами, мама была спортивной и мускулистой, что подразумевало силу и выносливость. Это было до того, как война навсегда оставила ее хромой. Теперь она стала мягче и полнее. Это беспокоило ее. Она ела все меньше и меньше, и пару недель назад мы поняли, что она начала пропускать ужин.

— Это уже третий тако, — проворчала мама. — Хватит на меня так смотреть.

— Это правда, — подтвердила бабуля, засовывая в свое тако салат. — Я видела, как она съела два.

— Просто хочу убедиться, что все наши бизнес-активы в боевой готовности. — Я показала ей язык. — Не хватало еще голодных обмороков на работе. Есть новости о сенаторе Гарза?

— Не-а, — ответила бабуля.

— На данный момент только глупые домыслы, — сказала мама. — «Говорящие головы» пытаются подстегнуть истерию, утверждая, что это сделал Превосходный.

Сенатор Тимоти Гарза скончался в субботу перед домом своего кузена. Его охранники погибли вместе с ним. История была настолько сенсационной, что даже отодвинула арест Джефа Колдуэлла на задний план. Полиция не разглашала никакой информации, связанной с убийством сенатора, что заставляло СМИ возмущаться с пеной у рта. Без каких-либо данных они были вынуждены мариноваться в собственных домыслах и теориях, с каждой минутой становящимися все более дикими. Меня бы не удивило, если бы в деле оказался замешан Превосходный. Гарза придерживался политической позиции, ограничивающей влияние Домов, что не делало его любимцем магической элиты Техаса. Дебаты во время его предвыборной компании быстро стали неприглядными.

— Во что ты ввязалась? — спросила мама.

Я запихнула в рот кусок тако и стала жевать, чтобы выиграть время. Мне придется сказать правду. Я сглотнула.

— Я взялась за опасную работу.

— Насколько опасную? — уточнила мама.

Я открыла папку и протянула ей отчет судмедэксперта. Она прочла его, и свела брови.

— Теперь мы занимаемся убийствами?

— Кого убили? — поинтересовалась бабуля.

— Ты помнишь анимага, про которого я тебе рассказывала? У которого еще енот приносил его дочери бутылочку?

— Корнелиус Харрисон, — сказал Берн.

— Да. Убили его жену.

Мама помрачнела в мгновение ока. Она передала отчет бабушке.

Бабуля просмотрела отчет и присвистнула.

— Это выше наших возможностей, — сказала мама.

— Я знаю, — вздохнула я.

— Зачем ты за это взялась?

Потому что он сидел у меня в кабинете и плакал, а мне было его ужасно жаль.

— Потому что ее убили, и никому нет до этого дела. А еще он очень хорошо нам заплатит.

— Мы не на столько нуждаемся в деньгах, — сказала мама.

— По словам сестер, нуждаемся.

Я протянула ей фотографию с долларовыми значками.

Мама развернулась к бабуле Фриде.

— Мам!

Бабуля Фрида сделала большие глаза.

— Что? Не смотри на меня!

— Ты это начала.

Ха! Атака отбита и перенаправлена.

— Я ничего такого не делала. Я невиновна. ТЫ всегда меня во всем обвиняешь.

— Ты это начала и поощряла. Теперь погляди, она берется за убийства, потому что ты через чувство вины заставляешь ее добывать хлеб насущный. И о чем это говорит?

— Об истинной любви.

Бабуля Фрида улыбнулась.

Берн поднялся и наклонился ко мне.

— Хочешь, чтобы я проверил на всех подноготную?

— Будь добр. Я отправила тебе е-мейл. Завтра я собираюсь в Ассамблею, поэтому не помешало бы разузнать что-нибудь о Маттиасе Форсберге.

— Сделаю.

Он поставил тарелку в раковину.

— Твои внучки не нуждаются в богатом Превосходном, чтобы оплатить себе колледж! — возмутилась мама. — Для этого их сестра, мать и бабушка работают, не покладая рук. В этой семье мы платим за все сами.

— Ой, перестань, Пенелопа, ты же знаешь, что я вовсе не это имела в виду.

— Хорошо, тогда что ты имела в виду, мама?

Бабуля Фрида развела руками.

— Я думала, это будет весело! Невада киснет уже второй месяц. Она превратилась в грустного ослика из мультика, над которым всегда идет дождь.

— Ничего я не кисну. Я сказала Рогану «нет» — и дело с концом.

— Ой, я тебя умоляю.

Бабуля Фрида закатила глаза.

— Серьезно, бабуля, прекращай уже. Можно подумать, он оббивает мой порог и клянется мне в любви до гроба.

Но, к своему стыду, я порой мечтала именно об этом. Однажды, я проснулась посреди ночи, твердо уверенная, что Роган стоит на улице. И чуть не выбежала туда в одной ночной рубашке. Слава богу, меня никто не увидел, пока я не пришла в себя.

Он ни разу не появлялся. Не звонил и не писал. Он не стал за меня бороться, даже чуть-чуть. Все стало на свои места после моего отказа, когда он уговаривал меня в гараже выбрать любую точку на планете, обещая увезти меня туда. Чокнутый Роган хотел себе игрушку. Я сказала «нет» и он ушел.