Раскаты грома

Бывший оптимат выплюнул изо рта рыбьи кости, закинул ногу на ногу и безразлично смотрел на двух друзей. Он даже не соизволил поздороваться, этот убийца. И Рем совершенно точно знал: мечник пришел сюда за головой Монтрея. Хочет вести себя так, будто ничего не происходит? Что ж, в эти игры можно играть вдвоем! Взяв под уздцы коня, Аркан вошел в распахнутые ворота, глядя прямо перед собой Грязь и брызги летели во все стороны, сапоги и штаны дю Валье оказались заляпаны… Ну и черт с ним!

Грум выбежал навстречу, принял жеребца и ловко поймал брошенную монетку. Аркан на секунду замер, вслушиваясь в звуки кадрили из зала, гомон веселых голосов и звон бокалов. А потом решительно дернул дверь и в несколько шагов пересек зал, оказавшись у стойки.

— Доброго вечера, хозяин!

— Ва-ва-ва-вашество… — трактирщик выпучил глаза, раззявил рот и делал нелепые жесты руками.

— Отличная картина! — Рем кивнул на живописное полотно над лестницей, где шесть молодых аристократов весьма приятной наружности пировали за столом, в окружении трупов убитых врагов. — Все-таки — Ровеньяк?

— Ро-ро-ро…

— У тебя тут остановился особый гость… Рыжий, красивый мужчина, богатый, со свитой.

— Но я-я-я-я…

— Маэстру? — раздался густой бас и на плечо Аркана легла чья-то тяжелая рука.

Хозяин таверны делал кому-то страшные жесты, пытаясь намекнуть на статус гостя, но тщетно.

— Вы ищете моего господина, — снова загудело за спиной. — По какой надобности?

Рем развернулся на каблуках и увидел огромного, плечистого бородатого дворянина в добротном дублете и кожаных штанах, заправленных в меховые угги, которые любили носить северяне. Такая эклектика западной, ортодоксальной и северной традиции в гардеробе явно говорили о том, что носитель этого разнообразия — уроженец Монтаньи.

— Можешь передать своему господину что к нему с визитом — Тиберий Аркан Буревестник, — заявил Рем и сделал небрежный жест рукой. — А можешь не передавать — я сейчас обрадую маэстру трактирщика новостью о пяти сотнях гостей в ближайшие два часа, и…

— Ско-ско-ско-сколько? — выдохнул хозяин «Шести аристократов».

— Пять сотен, — Аркан сдернул с пояса кошель с золотыми монетами и ляпнул его на стойку. — Возьми сколько тебе надо, привлеки кого угодно — мы будем праздновать, смекаешь?

— О, да! — расплылся в улыбке трактирщик и глаза его засверкали алчным блеском. — Всё будет в лучшем виде, ваше высочество!

— Высочество? — хмыкнул бородач. — Подождите здесь, я спрошу у господина…

— Скопа! — раздался голос откуда-то сверху. — Ты ведь не совсем идиот, и знаешь, кто такой Тиберий Аркан Буревестник? Ваше высочество, жду вас за столом, немедленно!

Рем поднял взгляд вверх и снова — как и давным-давно на мосту через Бланку. Людовик дю Монтрей, герцог Монтаньи — красивый, рыжеволосый, шикарно одетый, делал приглашающие жесты с балкона. Этот оптиматский аристократ выглядел уверенно, слишком уверенно. Аркан коротко кивнул, легко взбежал по лестнице и сделав несколько шагов оказался лицом к лицу с тем самым ненаглядным Луи, из-за которого его сестра подумывала прикончить с собой.

— Рад, наконец, познакомиться с вами, сосед! Здесь отличное вино, да и перепела… — начал было балагурить дю Монтрей но был прерван.

— Если вы хотите дожить до полуночи, то вам придется сейчас слушать меня очень внимательно! — приблизившись к герцогу на расстояние вытянутой руки рыкнул Рем.

— Бросьте, ваше высочество, не драматизируйте… У меня тут дюжина телохранителей и Скопа! — попытался отмахнуться дю Монтрей.

— А там за воротами жрет селедку Эдгар дю Валье!

Лицо владетеля Монтаньи приобрело мертвенную бледность. Аркан знал — слава безжалостного рыбоглазого убийцы выросла многократно с тех самых пор, как старый Аркан сел на аскеронский престол. Теперь руки рыцаря-ренегаты в крови были уже не по локоть, а по самую шею!

— Я вас слушаю, — герцог, скрывая эмоции, принялся поправлять рыжие кудри, так похожие на локоны Селены. — Очень внимательно.

Буревестник медленно выдохнул. Возможно, этот Луи и вправду — нормальный вариант на роль зятя.

* * *

«Аркан» пишется по выходным, «Великий и Ужасный» — по будним

II ТРИ ГЕРЦОГСТВА

Хлопали ставни, горожане встревоженно выглядывали на улицу, стараясь понять, какая-такая напасть снова пришла на многострадальную аскеронскую землю. Однако, разглядев в рассветных туманных сумерках черные знамена и факелы, и расслышав хриплый хор мужских голосов, распевающих псалмы, почтенные жители столицы пожимали плечами и понимающе переглядывались: Арканы дурят!

— … Восславь Господа, вся земля!

Служите Господу с веселием!

Идите перед лицом Его с восклицанием!

Творец — наш Отец, и каждый из нас — его дитя!..

Умение ортодоксов петь практически не рифмованные тексты всегда было притчей во языцех. И вот теперь толпа вооруженных мужчин громогласно прославляя Господа, несла на своих плечах двух молодых аристократов — брюнета и рыжего, которые махали руками и приветствовали всех окружающих. Утренние прохожие и патрули городской стражи с удивлением спрашивали:

— Что случилось-то, маэстру? Что за шум?

— Дю Монтрей деспоту челом бьет! — кричали в ответ. — А всё — наш герцог!

Эта новость была для аскеронцев подобна грому среди ясного неба. Монтанья — это могучее оптиматское владение — всегда считалась оплотом власти Синедриона, и одной из самых страшных потенциальных угроз, так что такая заявка требовала срочного подтверждения! Но — реяли на ветру красно-синие штандарты северного герцогства, вышагивали в одном ряду с дружинниками Аркана дюжина воинов в родовых цветах дю Монтреев, и сам герцог Монтаньи — тот самый красивый рыжий дворянин, просто излучал радость, улыбаясь так широко, что, казалось, простудит зубы.

— А ты артист! — процедил уголком рта Аркан. — Ну и артист!

— Я герцог с тринадцати лет, — парировал Людовик, не теряя своего счастливого оскала. — Поцарствуешь с мое — научишься.

Люди, не занятые работой, выбирались из своих домов, присоединялись к шествию ко дворцу по одному, двое, пятеро, целыми группами — такое развлечение пропускать не хотелось, да и дождь за ночь прекратился… К подножию замкового, или дворцового холма приближалась уже процессия в полторы или две тысячи человек, ядром которой были воины Буревестника.

— Однако! — сказал этот самый Буревестник, увидав с высоты своего положения на руках соратников перегородившие путь в замок стройные ряды воинов в черных доспехах и с уроборосами на щитах и коттах. — Брат объявился! А чего это его люди выполняют обязанности дворцовой стражи?

— А я думал — Змий сейчас предает мечам и пожарам Лабуанское герцогство… — откликнулся дю Монтрей озадаченно.

Герцога Монтаньи явно нервировала возможная встреча с легендарным кондотьером, ему и рыбьего взгляда дю Валье хватило, когда в сопровождении сотен аркановских дружинников, с шумом и гамом он покидал «Шесть аристократов». Нет, Людовик не был трусом или слабаком — просто трезво оценивал свои силы.