Раскаты грома

— А в промышленных масштабах, для полевых госпиталей… — начал было Рем, но тут же замолчал, потому что девушка оказалась близко-близко, меняя на ребрах компресс со льдом на какой-то растительный препарат в виде зеленой кашицы, нанесенной на материю.

Запах чистого девичьего тела с нотками полыни сводил его с ума. Есть ли в мире запах лучше?

— Если ты говоришь, что поколотил его — почему ты сам весь такой побитый? — с чисто женской логикой спросила Габи.

— Что, серьезно? Как говорит мой отец — ты живешь в счастливом неведении! Думаешь — можно одолеть молодого, здорового как бык баннерета-ортодокса в одно касание, не получив в ответ ни единого удара? Поверь мне, любой, кто утверждает подобное — дилетант или лгун! Этот Кассий — отличный боец! Но я — физически сильнее и опытнее, вот и всё.

— Хвастун! — стрельнула глазами Габриель.

— Ничего подобного. Это констатация факта, — отмахнулся Аркан. — В грязи и снегу валялся он, а не я. Я наступил ему на носок ботфорта и заехал кулаком в подбородок, так что у него клацнули зубы и ноги оторвались от земли. Он сильно ударился затылком, когда упал, вот главная беда… Но — парень дышал, его зрачки реагировали на свет, так что жить будет. Я оплатил лекаря…

— Какое благородство по отношению к поверженному сопернику, маэстру! — раздался от дверей мужской ироничный голос. — Во имя Огня, Света и Вечной Жизни, назовите себя, только не делайте снова рыцарственный вид — клеймо на вашей груди говорит само за себя!

— Папа! Ты? А это… Ой! — Габи чуть не нарушила свое клятвенное обещание, и потому смущенно замолчала, но повязку делать закончила — очень профессионально, и только после этого отступила в сторону, потупив глаза и сложив руки, как и подобает почтительной дочери.

Рему было несколько неловко в полураздетом виде приветствовать ортодоксального аристократа, уважаемого в Смарагде человека, старосту всего многолюдного района Помол и отца Габи — Гордиана Атерну. Однако, делать было нечего: Аркан встал, коротко, с достоинством поклонился, и проговорил:

— Вам я могу быть известен как Рем из Аскерона, бакалавр философии. Я жил тут у маэстру Агиса Кабатчика долгое время, и учился в университете… Мы встречались несколько раз, но вряд ли вы запоминаете каждого официанта или бармена, что встречается у вас на пути.

— Так значит — Рем из Аскерона?.. — этот крупный, импозантный, по-ортодоксальному коротко стриженый мужчина, обошел Аркана кругом, почесывая щетину. Его ботфорты так и стучали подкованными каблуками по доскам пола, добротная теплая одежда темных тонов шелестела, дыхание было тяжелым и сосредоточенным. — Вас сильно помотало за эти годы, да? Доводилось побывать на каторге?

— Если вы о следах от плети на спине — то в плену у гёзов, маэстру Атерна. Капитан был настоящим негодяем, мы подняли бунт и добыли себе свободу! А помотать — помотало… В основном — Последнее море и Север, если быть точным.

— Я слыхал похожую историю… — Гордиан Атерна закончил осмотр молодого герцога. — Ее мне в письме изложил его превосходительство Деспот Аскеронский. А в другом письме предупредил, что в Смарагду скоро может заявиться кое-кто для него очень важный. И попросил позаботиться об этом молодом человеке как о родном сыне! И знаете что? Только мне донесли, что через ворота Монеточки прошла компания из молодого рыцаря, который говорит с аскеронским акцентом, туринн-таурского охотника за головами и боевого хэрсира с Дымного Перевала, я тут же собрался и выехал, чтобы исполнить просьбу своего старого друга и соратника! И что же я вижу? Избитого Кассия Гальбу, командира нашего ополчения! И что же я слышу? Что он подрался с приезжим рыцарем из-за моей дочери!

— Отец! — подала голос Габи. — Всё было не так!

— Так, доча, так, — прервал ее ортодокс и по-волчьи оскалился, явно получая удовольствие от своей речи. — И тут я складываю два и два, и понимаю, кого так сильно мне напоминал тот вагант, который работал у Агиса в те самые годы, когда младший сын Тиберия Аркана Старого отсутствовал дома, чем вызывал ужасное недовольство своего родителя! А я ведь с дороги, вернувшись из Аскерона, где гостил у моего старого друга Сервия, всегда пропускал чарку в этом самом кабаке, и понятия не имел, что виски мне наливал тоже Тиберий Аркан, которого все теперь зовут Буревестником! Вот это хохма, ваше высочество, а?

И расхохотался во все горло, радостно наблюдая за выражением лиц молодых людей.

— Ладно, ладно, посмеялись и будет, — он утер рот ладонью, выдохнул и погрозил пальцем. — Жду у себя в гостях завтра! И вот что, молодежь — смотрите мне! А с другой стороны…

Он еще раз придирчиво оглядел Аркана с ног до головы, потом — точно так же глянул на свою дочь и выдал вердикт:

— У вас получатся отличные дети. Женитесь, не дурите голову.

— Папа!!! — возмутилась Габи.

— Доча, его высочество сильно пожалел Кассия. Если бы он выбрал мечи, то наш доблестный баннерет сейчас валялся бы на земле, в окружении собственных внутренностей в самой неприглядной позе, а не вправлял бы челюсть у лекаря… Очень благородно со стороны нагего гостя! Потому что этот приятный черноглазый молодой человек — один из самых свирепых бойцов Империи, и при этом — влиятельнейшая фигура на побережье Последнего моря, а еще — крупный землевладелец, принцепс электорум и несусветный богач. Лучшей партии для тебя я и придумать не могу. А что касается вас, ваше высочество, то можете быть уверены:- вместо с рукой моей дочери вы получите преданность всего Помола и семейства Атерна — особенно. У нас большая семья… И приданое будет вполне приличным, в этом можете не сомневаться!

Мужчина подошел к Габи и по-отечески нежно погладил ее по голове, заглянул в глаза и сказал:

— Что ж, мои слова прозвучали. А вы — думайте. Но сейчас такие времена, что жить и думать нужно быстро, очень быстро! — и Гордиан Атерна вышел вон, хлопнув дверью так сильно, что внизу, в торговом зале, задребезжала посуда.

— М-да… — задумчиво проговорил Рем. — Очень странное ощущение… Двойственное.

— Приторное, — кивнула Габи. — Мы ведь увиделись всего четыре… Пять? Пять часов назад. А мой отец уже выпихивает меня за тебя замуж… Или за вас, ваше высочество?

— Ой, Зайчишка, только не это, пожалуйста! Из меня герцог как из… Из… Из…

— Из кукурбита — ночной горшок, — подсказала Габриель и хихикнула. — Вроде как и можно использовать, но очень не хочется, и для другого приспособлен!

— О-о-о-о, да! — разулыбался Аркан. — Что-то такое и есть! Если честно — мне начинает казаться, что наши родители уже обо всем договорились. Но при этом и понятия не имели, что мы знакомы. Папаша-то наверняка присматривал для меня хорошую ортодоксальную девушку… Интересно будет посмотреть на его лицо, когда он узнает, что ты всерьез занимаешься алхимией и владеешь таверной!

— Ну у моего-то родителя выражение лица было ого-го! — покивала Габи и с самым серьезным лицом проговорила: — Знаешь, с одной стороны ситуация неприятная, и мне просто из принципа хочется заартачится и устроить папаше скандал. Но с другой… Замуж выходить мне же всё равно придется когда-нибудь? За кого-нибудь. Я не хочу выходить за кого-нибудь!

— Действительно, — состроил постную мину Рем. — Сия скорбная чаша никого не минует. Как говорили прежние? Неженатый человек подобен женатому человеку, только без жены! Или как-то по другому?

— Я предлагаю уговор! Я ведь тебе нравлюсь, и ты мне нравишься. Это ведь хорошо, да? Этого уже немало, я думаю…- Зайчишка отчаянным жестом протянула вперед ладошку. — Уговор такой: ты закончишь свои дела в Кесарии и вернешься — летом! И всё это время будешь мне писать письма, и мы в них всё обсудим. Очень подробно! Я напишу тебе абсолютно все глупости, какие есть у меня в голове, а ты напиши мне все ужасы, которые скрываются в твоей. И если мы не испугаемся — тогда и поженимся. Если, конечно, тебя не охмурят столичные красотки… Хотя — пусть охмуряют! Ты всё равно на них не женишься. Главное, чтобы ты вернулся ко мне, и не смел никем кроме меня охмуряться после свадьбы. Потому что в таком случае я тебя зарежу.