Раскол Церкви

– Они сошли с ума, ваша светлость!
– выпалил Канир.

– Это звучит именно так, верно?
– согласился Уилсин.
– На самом деле, единственное, что меня действительно удивило, когда я услышал обо всем этом, - это то, что они остановились перед тем, чтобы просто пойти дальше и объявить священную войну прямо сейчас. Клинтан, например, не только считает это неизбежным, но и, думаю, действительно стремится к этому.

– Они еще не объявили об этом, потому что Тринейр, по крайней мере, достаточно умен, чтобы понять, что сначала они должны подготовить почву для этого, - сказал Хисин. Остальные посмотрели на него, и худощавый темноволосый викарий пожал плечами.
– За всю историю никогда не было настоящей священной войны, - отметил он.
– Не было, по крайней мере, с тех пор, как Шан-вей потерпела поражение. Даже у самых верных будут сомнения по поводу принятия постановлений Книги Шулера, когда речь идет о священной войне. Несмотря на всеобщую веру в виновность Динниса, прямо здесь, в Зионе, был большой шок и отвращение, когда они замучили его до смерти на ступенях Храма, и это было на самом деле мягко по сравнению с тем, что Шулер установил для случаев крупномасштабной ереси.

– Овальные глаза харчонгского викария были жесткими от гнева и отвращения, которые он испытывал.
– Если они рассчитывают подвергнуть целые королевства такому же наказанию, им придется разжечь достаточно ненависти, достаточно гнева, чтобы увлечь за собой остальную церковную иерархию - и простых людей. Что именно они сейчас и делают.

– И что мы можем сделать, чтобы остановить их?
– спросил Тэйнир.

– Я не знаю, - признался Уилсин.
– Мы и наши предшественники уже более двадцати лет ждем открытия, в котором мы нуждаемся, и оно упорно ускользает от нас. У нас есть все доказательства, которые мы собрали за эти годы, чтобы подтвердить коррупцию и доктринальное извращение таких людей, как храмовая четверка. Но у нас все еще нет открывающего клина, который нам нужен, чтобы им воспользоваться.

Несколько голов кивнули в горьком согласии, и Уилсин сумел не поморщиться при еще более горьком воспоминании. Он был так близок к тому, чтобы опередить Клинтана при выборах на пост великого инквизитора, и если бы он это сделал, он был бы в состоянии использовать все улики, все доказательства, которые тщательно собрали и обосновали такие люди, как он, Анжилик Фонда, Эйдорей Диннис и многие другие. Конечно, с такой же вероятностью он пошел бы тем же путем, что и его предок, святой Эвирахард. Но, по крайней мере, он был готов попытаться, и, в отличие от убитого Эвирахарда, он тщательно сформировал, по крайней мере, небольшое ядро яростно преданных сторонников, которые изо всех сил старались бы прикрыть его спину, когда он возвращал бы свой собственный орден и управление инквизиции к их высокой цели - охранять Мать-Церковь, а не просто терроризировать детей Божьих во имя Матери-Церкви.

– Сейчас у нас, конечно, нет никаких возможностей, - согласился Хисин.
– На данный момент мнение сильно зависит от поддержки "храмовой четверки" в совете.

– Неужели никто из этих идиотов не видит, к чему это ведет?
– потребовал Хоуэрд Уилсин. Все поняли, что это риторический вопрос, порожденный горечью и разочарованием, но Хисин снова пожал плечами.

– Напуганные люди видят только то, что дает им шанс на выживание, Хоуэрд. Военные победы Чариса сами по себе были бы достаточно пугающими, не добавляя к этому открытое неповиновение Кэйлеба и Стейнейра. Где-то в глубине души все они должны понимать, насколько коррумпированными мы стали здесь, в Зионе, и особенно в Храме. Они в ужасе от того, что может произойти, если окна будут открыты и все их грязные маленькие секреты будут публично раскрыты пастве, которую они должны были пасти, и чарисийцы угрожают сделать именно это. Все, что позволяет им цепляться за возможность продолжать "вести дела как обычно", обязательно привлечет мощную поддержку.

– Пока они не обнаружат, что это вообще не позволит им поступать так, - вставил викарий Эрейк Форист.

– Если они это обнаружат, - ответил Хисин.
– Не забывай, как долго мы уже ждали нашей возможности. Если конфронтация с Чарисом превратится в полномасштабную священную войну, тогда совет в целом собирается добровольно передать храмовой четверке то, что осталось от его полномочий по принятию решений, на том основании, что борьба и победа в таком конфликте требуют единства и централизованного руководства. И это, Эрейк, именно то, на что рассчитывает Клинтан.

– Не думаю, что все это циничный расчет с его стороны, - сказал викарий Ливис Холдин. Остальные посмотрели на него, и он фыркнул.
– Не поймите меня неправильно. Циничного расчета было бы более чем достаточно для Клинтана, но было бы глупо забывать о его фанатизме.
– Рот Холдина скривился, как будто он только что попробовал что-то кислое.
– Думаю, что он один из тех людей, которые считают, что жестокость, с которой он заставляет других людей вести себя, дает ему определенную свободу действий. "Добро", которое он делает, настолько перевешивает его собственные грехи, что Бог не обращает на них внимания.

– Если это то, во что он верит, он заплатит ужасную цену, - тихо заметил Сэмил Уилсин.

– О, я ни на секунду в этом не сомневаюсь, - согласился Холдин.

– Если Бог знает Своих, то и Шан-вей знает, и ни один простой смертный - даже великий инквизитор Церкви Ожидания Господнего - не сможет обмануть ни одного из них, когда встретится с ними лицом к лицу. Но в то же время он в состоянии причинить огромный вред, и я не вижу способа, которым мы можем его остановить.

– Если только он и храмовая четверка не продолжат терпеть неудачи, такие как в Крэг-Рич и проливе Даркос, - отметил Тэйнир.
– Если остальную часть совета вдохновляет следовать за ними главным образом страх - и я думаю, что ты в основном прав в этом, Чиян, - тогда еще более впечатляющие катастрофы обязательно поколеблют доверие других викариев к Тринейру и Клинтану. В этом процессе будет убито и искалечено ужасное количество людей, но если Кэйлеб и любые союзники, которых ему удастся заполучить, смогут заставить Церковь, очевидно, вернуться к обороне, думаю, поддержка храмовой четверки исчезнет.

– Это немного похоже на утверждение, что если дом сгорит дотла, по крайней мере, вам не придется устранять протечки в крыше, - заметил Хоуэрд Уилсин.

– Я не говорил, что это идеальное решение, Хоуэрд. Я просто указал на то, что высокомерие "храмовой четверки" все же может привести к ее собственному падению.

– И если храмовая четверка падет, - указал Сэмил Уилсин своему брату, - тогда дверь для Круга будет открыта. Возможно, как только у остальной части совета появится шанс признать, что грубая сила не приведет к успеху, он будет готов признать, по крайней мере, возможность того, что истинный ответ заключается в исправлении злоупотреблений, которые чарисийцы так справедливо выявили и опротестовали.

– Даже если это произойдет, вы действительно верите, что эта "Церковь Чариса" когда-нибудь добровольно вернется к Матери-Церкви?
– спросил Форист, качая головой, и Уилсин пожал плечами.

– Если честно? Нет.
– Он покачал головой.
– Боюсь, я начинаю понимать взгляд Чияна на будущее. К тому времени, когда мы сможем убедить совет в том, что храмовая четверка ведет всех нас к катастрофе - если нам когда-нибудь удастся убедить в этом остальных, - будет пролито слишком много крови и порождено слишком много ненависти. Я очень боюсь, что раскол между Чарисом и Храмом неизлечим, что бы еще ни случилось.

Тишина в залитой дождем церкви была глубокой, когда лидер Круга наконец признал это.

– В таком случае, действительно ли решимость Клинтана насильственно подавить раскольников ошибочна?
– спросил Холдин. Все они посмотрели на него, и он помахал одной рукой в воздухе перед своим лицом.
– Я не говорю, что этот человек не монстр, или пытаюсь предположить, что его первоначальное решение "проблемы Чариса" не было отвратительным в глазах Бога. Но если мы достигли точки, когда чарисийцы никогда добровольно не вернутся в Мать-Церковь, какой другой вариант, кроме как заставить их вернуться, будет открыт для нас как для викариев Божьей Церкви?

– Не уверен, что заставить их вернуться любыми средствами - это правильный курс, - ответил Уилсин, прямо взглянув на проблему.
– При всем должном уважении к традициям Матери-Церкви, возможно, пришло время для нас просто признать, что народ Чариса больше не собирается подчиняться тому, что равносильно иностранному правлению их собственной церковью.

Он оглядел другие встревоженные лица и задался вопросом, многие ли из них думают о том же, что и он. Церковные "предания" не всегда идеально отражали историческую правду. Это была одна из причин, которая сделала назначение Мейкела Стейнейра архиепископом Чариса - и его письма в Храм - такими опасными. Было чрезвычайно иронично, что мятежный архиепископ решил основывать большую часть своих аргументов на приказе великого викария Томиса, на "Послушании и Вере". Истинной целью этого наставления было утвердить доктрину непогрешимости великого викария, когда он говорил от имени Бога. Что, как Уилсин, например, прекрасно знал, было новой и радикально отличающейся формулировкой доктрины, оправданной на основе "необходимых изменений". И тот же самый указ перенес церковную конфирмацию епископов и архиепископов с уровня архиепископии на уровень самого викариата.

Это было в 407 году, и за прошедшие с тех пор пять столетий церковной традицией стало то, что так было всегда. Действительно, большинство людей, включая многих священнослужителей, которым следовало бы знать лучше, искренне верили, что так оно и было. Именно это делало тот факт, что Стейнейр воспользовался разрешением того же Писания на канонические изменения, когда события в мире сделали это необходимым, чертовски ироничным... и опасным. Для Церкви отрицать авторитет приказа Томиса в деле Чариса означало отрицать его авторитет во всех случаях. Включая то, что, в конечном счете, вообще сделало викариат бесспорным хозяином Церкви.