Раскол

— Спасибо! Джуди будет очень счастлива. — я начал наглаживать Гузенбара по пушистому меху, и тот обрадованно завилял хвостиком: — Девушка! А нам бы повторить.

— Сию минуту, Господин. — с улыбкой ответила вампиресса, и перед нами возникли обновленные стаканы, кружки и фужеры.

— И всё-таки, мне интересно. — Альберт внимательно посмотрел на меня: — Каково это, быть тем, кто ты есть?

— Ох… Опять про работу… — обреченно вздохнула волшебница: — Но, мне тоже интересно! Так что, давай рассказывай, пока тут гул стоит приличный. Скоро все начнут расходиться и будет возможность подцепить нежелательные уши.

— Да, что там рассказывать? — ответил я, и взглянул на ребят, которые едва ли не смотрели мне в рот в предвкушении истории: — Я — киберпреступник. Увы, жизнь вынудила. Так сказать, напал не на ту контору… И вот — я здесь.

— Обалдеть! И все они — такие же? — удивилась Катарин.

— К сожалению — да. Разработчики очень стараются… Можно сказать — они болеют игрой! Да, понятное дело — денег там вращается столько, что нам и не снилось. Честно, я даже не уверен, что бюджеты с победы над Владыками — большая их часть.

— Сто пудово, это лишь крупица в море! — отмахнулась Гера: — Я-то работаю в сУрьезной конторе. Так что понимаю, как это устроено. Руководство восстало против Райана и Мицелиума не из-за того, что они умудрились выиграть, а скорее — из-за перспективы.

— Верно. Но сейчас не об этом. Когда разрабы поняли, что искусственный интеллект уже не может впечатлить игроков, им пришлось прибегнуть к «живым грушам». То есть, они стали запихивать под аватары живых людей. И… Признаться, у нас тоже своего рода игра на прокачку.

— Погоди, то есть ты не сразу же стал ИМ? — прищурив взгляд, переспросил Альберт.

— О-о-о… Ты бы знал, чего мне всё это стоило! — усмехнувшись, ответил я: — Начинал обычным лоулевельным демоном. А выходить из игры нельзя. Нас насильно тут всех удерживают, так как это… что-то наподобие кибертюрьмы.

— Вот как… — ужаснулась Катарин: — И, как всё прошло?

— Тяжко. Ночевал в пещерах. Жрал всякую гадость, чтобы не скопытиться от голода. Умираешь — лишаешься всего, что успел накопить. А всё в Рагнакаре стоит денег. Так что прокачивался. Нападал на авантюристов… Убивал неугодных игроков. Делал шоу. Да много всего было. Я уже и не упомню… Время здесь летит иначе. Во время сна, ты… как бы, не существуешь. Выключаешься на несколько часов. Сознания нет. Снов тоже нет. Есть лишь небольшой клик. Этакий перенос во времени. Да только вот, тело не молодеет.

— Погоди! Но… если вы не выходите из игры, то что будет с телом? Это же колоссальный вред! — возмутилась Гера.

— Я присел надолго… На очень долго, дорогая. — вздохнув, ответил я, начесывая Гузенбара за то место, где по идее должны были быть ушки: — И когда меня включат, то… скорее всего буду навсегда прикован к инвалидной коляске. Проживу пару годиков на свободе и помру от сердечной недостаточности. Это же, считай, что кома. Только в десять раз хуже…

— Какая ужасная история! Неужели нельзя подать апелляцию? Или… Не знаю… Может быть, как-то скостить срок? Может быть есть шанс? — не унималась волшебница.

— Зачем? Пускай многие скажут, что это иллюзия… Один огромный фэйк. Но, я живу здесь. Чувствую тоже здесь. У меня появились друзья и… Давайте будем откровенными — я из бедной семьи. Так что, не особо вижу смысла возвращаться в серую реальность, где меня никто не ждёт. Ну… Почти. Про одного единственного человека я умолчу. Хотя, ей, наверное, тоже будет намного проще без меня. Благо, что теперь поправилась.

— Из бедной семьи? — удивился Альберт: — Но… Неужели никто не в состоянии помочь? Всегда же есть дальние родственники из каких-либо важных контор… Ну, по крайней мере — мне так кажется.

— Хех… В нашей семье самым крутым всегда был двоюродный брат. Он прямо эталонный сын маминой подруги! Сказочно богат, умён и очень обаятелен. Жена красотка, живёт в шикарном особняке, да ещё и работа, как хобби… В общем — очень крутой тип. Да только вот, на меня ему наплевать. И на сестру тоже. Ему вообще наплевать на всех, кроме себя.

— Вот урод! — выругался рыцарь, ударив кулаком по столу: — Вы же родня! Как так можно?

— Нет, друг… — улыбнулся я: — Ни в коем случае нельзя его обвинять. Семья, конечно, важна… Но только если ты сам этого хочешь. Только личное желание. Не потому, что тебя заставляют. Не потому, что «так надо». А просто потому, что ты хочешь кому-либо помочь. В противном случае — это будет самое настоящее одолжение. Так что не стоит на него ругаться. Да и с чего бы брательнику нам помогать? Мы его видели от силы пару раз на семейных праздниках в детстве. Так что — не вижу ничего криминального.

— Тем не менее! Если бы я узнала, что моему двоюродному брату или сестре плохо, то хотя бы попыталась помочь. — продолжала возмущаться Гера.

— Так это же от чистого сердца. Пойми, не все такие добрые, как ты. Современное общество взращивает эгоистов. Мы уже перестали думать за других, потому что — как бы самим-то со своими проблемами разобраться. Знаешь, а ведь я ещё помню те времена… Мне было лет пятнадцать — шестнадцать. Тогда прямо хотелось помогать… решать чужие проблемы. Я был максимально инициативным тинейджером. Но, как известно — инициатива всегда дерёт инициатора. Но тогда отдача была слабой. Ну, облили грязью. Сделали виноватым во всех своих грехах… Ничего страшного! Отряхнулся и пошёл дальше, к новым проблемам всех окружающих. Ведь это так весело и интересно…

— Ну… Мы всегда помогаем своим. — пожав плечами, ответила Катарин.

— Да и мы стараемся тоже. — задумчиво произнес Альберт.

— Кажется, я поняла, в чем вопрос! — Гера щелкнула пальцами так, словно ей в голову пришла гениальная идея: — Скорее всего, тут всё зависит от воспитания и количества проблем.

— Нет. Тут всё зависит от кошелька и статуса семьи. — усмехнулся я: — Ребят, моя очередь говорить правду прошла. Теперь давайте поговорим о вас? Вы же тоже не такие, какими кажетесь?

— Ну-у… — волшебница вновь виновато отвела взгляд.

— Порог вхождения в Рагнакар очень высок. Оборудование стоит диких денег. Я понимаю, что вы из нового поколения, у которых в инстаграмме только две фотографии. Но тем не менее… Я хочу сказать это вслух.

— Может не надо?

— Надо, Альберт. Надо. — вздохнув, ответил я.

— Давай же! — Катарин самоотверженно выпятила нескромную грудь, которую наконец-то ничто не сдерживало: — Произнеси это слово…

— Вы — мажики.

— АГРРРХХ!!! — Гера едва не рухнула со стула. Альберт с размаху ударил рукой в лоб. А эльфийка стыдливо раскраснелась и отвернула голову: — Зачем так жестоко?

Дело в том, что в современном мире стало модным не показывать свой истинный статус в интернете, на улице или в незнакомой компании. Выпендрёжников не любили, и зачастую приравнивали к «дерЁвне». Они с шоком смотрели старые интернет-программы про то, как блогеры подходили к незнакомым людям в Москве и спрашивали о стоимости одежды. Для них это было чуждо и до безобразия неприлично! И честно — не могу сказать, что был против этого.