Раскол

— Привез и их, надо поселить на даче. Их четверо двое детей.

Больше Полковник вопросов задавать не стал. Нажав на газ, он помчался в сторону нового района города, где Вагифу предстояло остановиться. Высадив его у подъезда, Полковник дал ему два ключа и, пообещав вечером позвонить, умчался. Вагифу пришлось пешком тащиться на пятый этаж, лифт, разумеется, не работал. Открыв дверь, он оказался в двухкомнатной квартире, уставленной какой-то казенной мебелью.

Пройдя на кухню и открыв дверцу холодильника, Вагиф был приятно удивлен. Он был забит продуктами, больше консервами: мясными, рыбными, овощными. Отдельно от еды сбоку стояло несколько бутылок хорошей водки. А рядом с ними возвышалась банка с болгарскими маринованными овощами. Полковник знал, чем заполнить холодильник одинокого мужчины.

Вернувшись в комнату, Вагиф взглянул на настенные часы. До восьми было еще около пятнадцати минут. Подойдя к телефону, он снял трубку и позвонил Акифу. Предупредив, что появится поздно, он поболтал с ним немного и, попрощавшись, прошел на кухню. Когда в прихожей раздался требовательный звонок, он как раз заканчивал колдовать над кофе. Открыв дверь, он пропустил в комнату Рауфа и, крепко пожав ему руку, предложил пройти на кухню. Здесь, по его мнению, было уютнее всего.

— Я слышал, ты тут провел большую работу? — сказал Вагиф, разливая кофе в две небольшие фаянсовые чашечки.

— Да, было дело, — уклончиво ответил Рауф, чему-то улыбнувшись.

— Скромничаешь, а я слышал от Полковника, что он очень доволен твоей работой.

— Он-то доволен, а вот от других мне пришлось выслушать массу малоприятных вещей.

— Особенно от тех, по чьей милости в течение двух лет под носом КГБ орудовал ловкий проходимец?

— Знаешь, давай не будем вспоминать, что было. Уверяю тебя, это мало что даст. Лучше поговорим, с чем ты приехал.

— Я приехал с папкой бумаг, которые попали ко мне от Алексея Васильевича. Это не те бумаги, которые мы тогда с тобой добыли. В этих дается краткая характеристика работы, которая, возможно, велась здесь, и высказывается предположение, почему она осуществлялась именно тут. Нам необходимо разобраться в следующем: остался ли здесь человек, осуществлявший связь Чингиза с истинными заказчиками этой работы. Попытаться узнать, под каким прикрытием и как конкретно он здесь работал и, если возможно, точно узнать, кто заказчик.

— Да, задачки, — протянул Рауф, отхлебнув кофе.

— Начну с характеристики этой работы. Если я правильно понял, речь идет вот о чем. В практике использования средств психического воздействия на человека существовали как бы два основных подхода. Первый — это непосредственное воздействие одного человека на другого, без каких-либо побочных средств. Я не буду сейчас углубляться в соответствующие методы, поскольку для нас они пока не особенно важны. Но, я думаю, понятно, о чем идет речь. Это и всем известный гипноз, и более модные понятия, такие как биополе, биоэнергетика и так далее. К обсуждению их мы еще вернемся. Второй основывается на применении, так сказать, побочных средств. Это могут быть и различные химические препараты, и электрошок, и масса других средств, которые на свою голову создало человечество. Главное во втором подходе следующее: им успешно может пользоваться любой человек, не обязательно обладающий каким-то особым даром, скажем, внушения… Рауф, я специально несколько упрощаю все, не потому, что думаю, будто ты не сможешь понять, а потому, что сам многое плохо понимаю. И, кроме того, считаю, что более углубленное изучение всего этого только повредит нашей работе. Нельзя делать конкретную работу, думая все время об этих, честно говоря, пока малопонятных вещах. Оба эти метода давно уже применялись, и не без успеха. И, естественно, возникло желание их совместить, то есть воздействовать на психику подопытного и с помощью непосредственного влияния, и используя, скажем так, технические средства.

— Что в принципе вполне логично.

— Логично-то логично, только человеческая психика этого совмещения не выдерживала. Сначала все было хорошо, успехи просто ошеломляющие, когда речь шла о достаточно простых вещах, например, о запоминании иностранных слов, но когда была поставлена несколько иная задача, скажем, осуществить достаточно сложную программу действий, не оценивая при этом свои поступки и как бы не включая сознание, то с подопытными стало происходит нечто необычное. Тихий, спокойный человек превращался в агрессивного и злого, умный — в полного идиота, и так далее, но самое главное — потом у всех них начинался странный период распада личности, заканчивавшийся, как правило, гибелью подопытного.

— Наверное, все это ужасно было наблюдать?

— Безусловно. И такие опыты были официально прекращены и даже несмотря на то, что к этому времени ученые уже могли несколько продлить период контролируемости действий подопытного. Во всяком случае настолько, чтобы он успел сделать нечто достаточно серьезное. Даже предложение использовать лишь преступников, которым был вынесен смертный приговор, не поколебало уверенности людей, принимавших решение о том, продолжать эти работы или нет.

— Это осуществлялось в США?

— Там тоже. И везде на официальном уровне приходили в конце концов к одному и тому же выводу: это надо запретить. Но потом возникла некая международная организация, которая наряду со многими другими сферами деятельности занялась созданием банка данных нереализованных или отвергнутых в свое время идей. И поскольку членами этой организации стали некоторые бывшие и настоящие влиятельные люди в государственных аппаратах ряда стран, то получить такую информацию этой организации не представляло особого труда. И к этому времени появились люди, готовые выложить кругленькую сумму за реализацию некоторых отвергнутых проектов. Об одном из них мы как раз и говорим. Пока все понятно?

— Понятно все, но верится с трудом.

— Извини, не понял.

— А что тут понимать? Ты фантастическую литературу читаешь? Так вот, подобных сюжетов там навалом.

— Ты что конкретно имеешь в виду?

— Да эту международную организацию супершпионов, мечтающих о всеобщем господстве.

— Рауф, давай договоримся так. Что касается опытов ученого и этого Ода — тут все реально. И по этим фактам будем работать. Что касается объяснения, кто может быть заказчиком, тo нам надо искать выход на конкретного человека или организацию, а является ли она какой-то международной или нет — не суть важно. Будем считать, что все сказанное мною о ней — просто отвлеченное понятие, упрощающее наше осознание ее истинных целей, хорошо?

— Заметано.

— Теперь второе. Почему работа шла здесь? Есть предположение, что под видом экспериментальной работы Чингизом проводились запрещенные опыты. Смысл и выгода очевидны. За использование оборудования лаборатории и сам труд никто не платил или платил гроши. Понимал Чингиз, чт о он делает или нет, сейчас разобраться трудно. В тех документах, что мы тогда достали, были приведены результаты лишь последних опытов и, возможно, далеко не самых важных. Поэтому неплохо бы найти людей, которые могли быть подопытными. При этом надо иметь в виду, что мы практически ничего не знаем о применяемой технике, так что потенциальные подопытные могли не знать, что таковыми являются.

— Короче говоря, найди то — не знаю что.

— Примерно так.

Вагиф, сделав паузу, подошел к окну и открыл форточку. В помещении было сильно накурено.

— Какие у тебя есть соображения по предстоящей работе? — спросил он, разливая в чашечки уже порядком остывший кофе.

— Во-первых, относительно этого Ода. Его сейчас здесь нет. Формально он уехал в Израиль, а там он или нет — одному богу известно. Можно прощупать, и то очень осторожно, его кооператив, по нему у нас есть кое-какие наметки. Кстати, ты помнишь Расима, с которым познакомился в прошлый раз? Так вот, они неплохо знают друг друга, и, по-моему, их связывают какие-то общие дела. На что и хочу обратить твое внимание. Од — это псевдоним, на самом деле этот тип носит вполне прозаические имя и фамилию: Ахмедов Али. Здесь тоже есть над чем подумать. Почему далеко не глупый человек, каким является господин Ахмедов, с какой-то непонятной настойчивостью требует, чтобы к нему обращались только так — господин Од, даже не уточняя, имя это или фамилия? Не знаю как тебе, но мне эта деталь сразу бросилась в глаза. Да, что я хотел сказать. Ты говоришь, что этот непутевый Чингиз проводил над кем-то опыты. Я больше чем уверен, что он это делал вне стен своей лаборатории. Это, на мой взгляд, очевидно. Тогда возникает вопрос: где именно? Пусть мы не знаем, какое он использовал оборудование, если, конечно, оно вообще использовалось, но даже если предположить, что он просто разговаривал с подопытным, все равно необходимо какое-то помещение. А жил он, как ты знаешь, в таких стесненных условиях, что дома кого-то принимать было практически невозможно.

— И какой же вывод?

— Он мог это делать в помещении кооператива Ода. Там были все условия. Необходимые кабинеты и, что самое главное, непрерывный поток людей. На базе этого кооператива до сих пор функционируют курсы иностранных языков и компьютерной грамотности.

— Неплохо было бы поближе познакомиться с этим кооперативом. Надеюсь, там вход свободный для желающих освоить, скажем, компьютер?

— Был свободный. Сейчас в связи с наплывом желающих и ограниченными возможностями самого кооператива попасть туда можно только по рекомендации близких к руководству организации людей. Как тебе?